У меня вырывается невеселый смешок, это все, что я могу сделать, чтобы не закатить глаза.

— Я не знаю, что ты чувствуешь? — недоверчиво спрашиваю я. —Ты действительно говоришь это мне? — я ударяю себя кулаком в грудь. Как, черт возьми, он может верить, что я не понимаю? —Я потерял любовь всей своей жизни. У меня даже не было возможности попрощаться.

Слезы щиплют мне глаза, но я делаю глубокий вдох, чтобы сдержать их.

Я не позволю ему увидеть мои слезы.

—Он был моим лучшим другом, Джейми! — кричит Кайден. —Я потерял своего брата. Моего близнеца. Другую часть моей гребаной души. Я едва держался на ногах до той ночи. Не смей, блядь, осуждать меня за мои действия сейчас. — он вытирает глаза, прежде чем опереться локтями о стойку и закрыть лицо руками. —Ты сказал мне, что хотел бы, чтобы я умер, и я желал того же, — говорит он приглушенным голосом, прикрытым руками. —Неужели было бы так плохо, если бы ты получил то, о чем мечтал?

Мой желудок скручивает, а горло сжимается. Мне никогда не следовало говорить ему таких вещей, но горе сделало меня бессердечным и злым.

—Не говори так.

Он поднимает на меня взгляд, и его голубые глаза обведены красным. Звонит мой телефон, и на экране появляется моя фотография с Рейчел. Это фотография, которую мы сделали в Париже в прошлом году. Она целует меня в щеку, тоже глядя в камеру.

Со стороны мы выглядим как молодая пара, безумно влюбленная.

Но это всего лишь фасад.

В тот день, за час до того, как была сделана эта фотография, мимо нас прошла девушка примерно моего возраста с песней, которая играла в их телефоне. Песня, которая напомнила мне о Купере. Внутри, за фальшивой, как черт, улыбкой, мое сердце все еще было разбито, и моя решимость двигаться дальше ускользала. За три года, прошедшие после его смерти, я стал мастером маскировки. Это утомительно, и как бы сильно Кайден меня ни расстраивал, сегодня я впервые за несколько месяцев сбросил маску.

Он заставляет меня хотеть перестать притворяться.

Быстро двигаясь, я хватаю телефон и засовываю его в карман. Кайден выпрямляется, затем стаскивает с себя толстовку и бросает ее в меня. Я ничего не могу поделать с тем, что мой взгляд прикован к его обнаженной груди, так же как я не могу остановить свой следующий вдох.

— Просто уходи, Джейми. Садись в свою машину и возвращайся к своей жизни.

Он машет рукой в сторону того места, где я только что спрятал свой телефон.

Я качаю головой.

— Нет. Я не уйду. У тебя нет никого другого, и ты не должен быть один. Только не после того, как...

Он смеется, но это мрачный смех, лишенный юмора.

— Только не после того, как я пытался покончить с собой? Знаешь, почему я хотел умереть, Джейми? — он не делает паузы, чтобы я ответил. — Я хотел умереть, потому что чертовски сильно скучаю по нему, чтобы продолжать жить. И на самом деле, я все равно не заслуживаю быть здесь. Я наказываю себя изо дня в день, потому что облажался. Я стоил Куперу жизни. Я.

Какая-то часть меня хочет поспорить с ним, потому что я так долго винил его, но я также миллион раз прокручивал в голове ту ночь, и все не так просто.

Кайден прерывисто вздыхает.

— Но ты знаешь, почему я передумал именно тогда, когда это было важнее всего? Потому что ничто в этом гребаном мире не может гарантировать мне, что я увижу его снова. Ничего. Не факт, что мы были близнецами. Не все его разговоры о гребаных звездах. Ничего. "Ищи меня среди звезд" — вот что он сказал незадолго до смерти, и я делаю это все гребаное время, но его там нет!

Мое сердце сжимается. Не только от печали за него, но и от понимания. Потому что я все время ищу Купера, во всем. И, по большей части, я никогда его не нахожу.

— Я дома, я в безопасности, и у меня есть еще кое-кто, кому я могу позвонить, — он достает телефон из кармана и включает экран, не глядя на него. — Надеюсь, ты смог смягчить свое чувство вины или наплевать на семейные обязательства, поэтому убираться нахуй. Я не хочу и не нуждаюсь в тебе здесь, Джейми.

Слова «нет» и «Мне жаль» вертятся у меня на языке, но я не уверен, что мое присутствие приносит ему какую-то пользу. Я не могу избавиться от мысли, что делаю все намного хуже. Его стены поднимаются, и он отталкивает меня точно так же, как делал всегда.

— Ты позвонишь своему другу, если захочешь...

Он прерывает меня.

— Да, я позвоню ему. Забудь обо мне, Джейми.

— Могу я позвонить твоему отцу? — предлагаю я с надеждой в голосе. Я знаю, как сильно Дункан скучает по нему, и его отец мог бы быть той поддержкой, в которой он нуждается.

— Нет! — он бледнеет и отводит от меня взгляд. — Серьезно, пожалуйста, просто уходи. Я не хочу, чтобы ты был здесь.

Уход Кайдена из моей жизни прошел гладко. Один день его вещи были в доме наших родителей, а на следующий их уже не было. Сообщения и звонки остались без ответа. Я ходил искать его на работу и в дом престарелых, где он работал волонтером, но он уволился. Я был так зол, так обижен, так опечален, но я хотел... Я даже не знаю, чего я хотел тогда. Чего-нибудь. Я хотел чего-нибудь.

Схватив ключи, я обхожу стойку и подхожу к нему, пока моя рука не касается его бока. Я игнорирую то, как мое сердце беспорядочно колотится от его близости.

— Не то чтобы тебя это волновало, потому что ты свалил после смерти своего брата, но я остался. И вместе с моей мамой мы собрали кусочки твоего отца, — у него перехватывает дыхание на выдохе, и он отступает, его взгляд устремлен поверх моего плеча. — Если ты думаешь, что едва держался, ты понятия не имеешь, что потеря Купера — а затем и тебя — сделала с ним. Не заставляй его хоронить и тебя тоже.

Голова Кайдена опускается, когда я отворачиваюсь от него.

Я колеблюсь у двери, прежде чем добавить:

— Я знаю, ты не хочешь, чтобы я был здесь. Но ты можешь позвонить мне. Ты все еще мой сводный брат. У нас все еще есть шанс — включая твоего отца — стать семьей.

Он ничего не говорит, поэтому я открываю дверь, выхожу и с силой захлопываю ее за собой.

— Блядь! — кричу я в пустой коридор, прежде чем отдернуть руку и ударить кулаком по стене с такой силой, что содрал кожу на костяшках пальцев. Боль пронзает меня, когда я прижимаю их к губам.

К черту весь этот день. К черту Кайдена. К черту водителей грузовиков, которые засыпают за рулем. К черту меня и к черту Купера за то, что он умер. Просто к черту все это.



— Я не понимаю, почему ты просто не можешь вернуться домой и приехать, когда это действительно понадобится.

Голос Рейчел доносится из динамика, и я едва сдерживаю стон. Мы уже обсуждали это — дважды. Я живу не так близко, чтобы разъезжать туда-сюда. В лучшие дни дорога занимает почти пять часов, а с учетом того, что я сам еще не понимаю, что собираюсь делать, мотаться взад-вперед мне совсем не хочется.

Я покинул больницу только по одной причине — чтобы купить несколько вещей, которые забыл упаковать. Когда я увидел Кайдена на больничной койке, я не был уверен, что вообще смогу уйти.

Может, это и правда самый простой выход — просто уехать. Он, похоже, именно этого и хочет. Я мог бы вернуться к тому, что было до звонка. До того, как снова увидел своего сводного брата. Вернуться к жизни, которую тщетно пытался построить все последние годы.

Но когда я думаю об этом, меня тошнит. Вернуться к работе, которую я ненавижу, к девушке, к которой давно ничего не чувствую... звучит как худшая, черт побери, идея на свете.

А остаться? Попытаться заново узнать Кайдена, склеить наши и без того надломленные отношения, когда он ясно дал понять, что не хочет меня рядом? Это тоже звучит как катастрофа.

И всё же… большая часть меня считает, что я должен это Куперу. Убедиться, что с Кайденом всё в порядке — именно поэтому я приехал. Но есть и другая часть — та, что пугает меня куда больше. Та, что хочет остаться не ради Купера. А ради Кайдена.