Я: И испортить твой день рождения? Никогда.

Он посылает в ответ смайлик с сердитым лицом, и я тихонько хихикаю.

Купер: Мы будем на месте через тридцать минут. Просто возвращаюсь к себе переодеться.

Купер не упоминает Кайдена, а я не спрашиваю. Пока нет. Я разрываюсь от желания рассказать ему то, что Сейдж рассказала мне, но в то же время я не хочу скрывать что-то от мужчины, которого люблю. Это не сулит ничего хорошего для начала наших отношений. Но это все же твое задание? Я спрашиваю себя снова и снова, надувая все новые воздушные шарики. В конце концов, когда все сорок надуты — по двадцать на каждого близнеца, — мои губы становятся на вкус как пластик, и мне нужно присесть на минутку, чтобы избавиться от головокружения.

— Почетные гости здесь! — произносит мой любимый голос, когда входная дверь распахивается и входит Купер с свежим лицом. Его волосы мокрые, выглядят темнее, чем обычно, и падают вокруг глаз. На нем белый укороченный топ и темно-синие джинсы с белыми вставками. Вскочив с дивана, я заключаю его в объятия и крепко целую. На мой взгляд, прошло слишком много времени с тех пор, как я видел его в последний раз.

— Скучал по тебе, малыш, — шепчу я ему в губы, прежде чем оглянуться через его плечо.

Все мои предыдущие мысли о том, должен ли я рассказать ему о телефонном звонке Сейдж, вылетают в окно, когда я вижу Кайдена. Что бы ни случилось с ним прошлой ночью, это написано на всем его теле.

Его глаза затуманены, под ними залегли темные круги, а из под черной водолазки выглядывает красное пятно на шее. Он намного худее Купера, и его обычно накрашенные черным ногти обломаны, когда он их ковыряет. Он выжидающе смотрит на меня, склонив голову набок, между бровями пролегает глубокая складка.

По тому, как он поджимает губы, становится ясно, что он подталкивает меня что-то сказать. Он не глупый, он знает, что Сейдж мне все рассказала.

Отходя от Купера, я протягиваю руку Кайдену.

— С Днем рождения.

Его глаза на мгновение расширяются, прежде чем он берет себя в руки и кладет свою руку в мою.

Я хочу сказать, что ничего не чувствую, когда его кожа касается моей, но легкое электрическое гудение в моей крови невозможно игнорировать. Я говорю себе, что это потому, что я рад, что он не оттолкнул меня, что, возможно, он наконец-то потеплел ко мне.

— Спасибо, — его голос звучит мягко и неуверенно. Пространство, которое он занимает в комнате, намного меньше и намного темнее, чем у его брата, который в данный момент подпрыгивает на пятках.

—Мальчики! Вы здесь, — говорит моя мама, заключая Купера в объятия. —С Днем рождения! Вы двое повеселились сегодня?

Она убирает руку с плеч Купера и делает шаг к Кайдену. Его плечи напрягаются, но она все равно обнимает его, и я наблюдаю, как он заметно смягчается, когда она шепчет ему на ухо, и он кивает.

— Что случилось с твоей шеей?

В голосе моей мамы слышится беспокойство, когда она одаривает Кайдена своим строгим материнским взглядом. Тот, из-за которого я всегда раскрываю свои секреты. Дункан присоединяется к нам, и внезапно все взгляды устремляются на Кайдена. Он переминается с ноги на ногу и прикусывает нижнюю губу. Как животное, загнанное в угол, он сгорбляет плечи, замыкаясь в себе и оглядываясь в поисках выхода.

— Пейнтбол, — предлагает Купер. —Его ударили, ему тоже чертовски больно.

Купер приподнимает майку, показывая нам синяк, расцветающий у него подмышкой.

— Видишь, эти пули оставляют след, когда попадают.

Это плохая ложь, и я уверен, что никто ему не верит, но у меня нет возможности сказать что-нибудь еще, потому что входная дверь снова распахивается и входит моя лучшая подруга, ее фруктовый аромат жасмина наполняет воздух, когда она обнимает всех в комнате. Кайден вздрагивает, когда она обнимает его, и когда они обмениваются взглядом, в котором слышится мольба с его стороны и понимание с ее, он опускает голову и выходит из комнаты. Купер смотрит ему вслед.

— Все в порядке? — спрашиваю я Купера, переплетая наши руки, затем кладу его голову себе на плечо, чтобы поцеловать в макушку.

— Я так не думаю. Он не говорит мне, откуда у него синяки, только то, что напился, и Сейдж позволила ему переночевать у нее. Я собираюсь спросить его снова позже, потому что не уверен, поверили вы мне или нет, но это было не из-за пейнтбола .

Я целую его сладкие розовые губы.

— Детка, я не думаю, что кто-то тебе поверил. — он улыбается, но это не касается его глаз, поэтому я притягиваю его ближе и крепче обнимаю.

Как только поздравления заканчиваются, мы находим Кайдена на кухне, и мама выводит нас в сад “поиграть”, как будто нам по пять лет и это вечеринка по случаю дня рождения, пока они с Дунканом заканчивают накрывать на обеденный стол. На улице чертовски холодно, но мы все в пальто, и я беру несколько шапочек из корзины у задней двери, раздаю их всем, прежде чем мы выходим на улицу. Купер тут же находит мяч и бросает его в своего брата, попав Кайдену в ногу.

— Ау, ты, маленький засранец! За что это было?

Купер громко смеется, прежде чем схватить второй мяч из садового контейнера для хранения и швырнуть его в Сейдж, попав ей в бедро.

— Вышибала, — кричит он, затем взвизгивает, разворачивается и бежит по саду, а Кайден гонится за ним с мячом в руке.

—Я не думаю, что так играют в вышибалу, — говорит Сейдж, стоя рядом со мной. — Есть правила, меры безопасности и команды. Это... — она продолжает бессвязно болтать, поэтому не замечает, когда я отступаю назад, беру другой отброшенный мяч и бросаю его, попадая ей прямо в задницу.

— Ты не ударил меня мячом, Джейми Дюран! — ее слова тверды, но глаза сияют возбуждением и озорством, когда она наклоняется, а затем прицеливается в меня.

Я разворачиваюсь на каблуках и бегу туда, где близнецы сейчас борются на холодной земле. Мяч едва не попадает мне в правую ногу, и я разворачиваюсь, чтобы посмеяться над ее плохим прицелом, когда другой мяч вылетает у нее из рук и попадает мне прямо в челюсть.

— О черт, мне так жаль, — плачет Сейдж, бросаясь ко мне, когда я прижимаю руку к горящей щеке. — Прости, прости, прости, — повторяет она, двигая моей рукой, чтобы осмотреть повреждения. — Я говорила тебе, что в этой игре нужны правила.

— Ты худшая лучшая подруга на свете, — говорю я игриво, хватая ее за голову и увлекая за собой. Мы вчетвером, ведя себя как дети, какими нас считает моя мать, катаемся по земле, пока не запыхаемся.

Уже стемнело, и ночное небо прояснилось. Темно-синий, наполненный миллионом осколков алмазов.

Купер тянется к моей руке, и я беру ее, переплетая наши пальцы, затем придвигаюсь ближе к нему. Кайден с другой стороны от него, а Сейдж с моей. Некоторое время мы вчетвером лежим в тишине, наблюдая за звездами, радуясь, когда видим пролетающую мимо падающую звезду.

—Я надеюсь, что именно туда мы попадем, когда умрем, — говорит Купер, его голос полон удивления. — Это означало бы, что мы можем смотреть свысока на всех, кого оставляем позади, и они тоже всегда будут смотреть на нас снизу вверх. Потому что кто не останавливается, чтобы посмотреть на звезды?

Это мрачная, но прекрасная мысль.

— Что ж, это достойно фотографии, — говорит мама, когда видит нас четверых, лежащих вместе и смотрящих в ночное небо. — Дункан! — кричит она. — Возьми камеру и сфотографируй их сверху. Это будет идеальный снимок.

Мы дрожим к тому времени, как покидаем сад и направляемся в столовую на то, что выглядит как средневековый банкет, только без фаршированного поросенка.

— Здесь очень много еды, мамочка Мария, — говорит Сейдж, садясь. Мы все следуем ее примеру и ждем, пока мама произнесет свою маленькую речь на день рождения, а затем набрасываемся на еду, пока у нас не заболят животы. Никто не спрашивает Кайдена о его ужине с матерью, но я предполагаю, что она снова не появилась, и никто не упоминает о синяках у него на шее. Он сразу замечает, что я смотрю на него, но я отвожу глаза и возвращаюсь к своей еде.