Одна из фигур – та, что с кругами на маске, – просто посмотрела на Варра. Паладин почувствовал, как его связь с Вечным Пламенем… исчезает. Его молот погас. Сила покинула его тело. Он стал просто смертным в тяжёлых доспехах.

— Что… что вы сделали?.. — прошептал он в ужасе.

Фигура не ответила. Она лишь протянула руку, и Паладин застыл на месте, заключённый в поле абсолютного стазиса, как насекомое в янтаре.

Другая фигура повернулась к Мерунесу. — Вмешательство было… необходимым, — прозвучал бесстрастный голос в его сознании. — Этот фанатик мог непреднамеренно повредить… актив. Его вера была слишком… шумной.

Третья фигура взмахнула рукой в сторону отступающей армии Ордена. Далеко внизу, на равнине, земля под ногами бегущих рыцарей внезапно превратилась в трясину из тени и холода, которая начала засасывать их. Крики ужаса прокатились над полем боя, а затем стихли.

— Урок усвоен, — констатировала первая фигура. Она снова посмотрела на Мерунеса, затем на застывшего Варра. — Этот… экземпляр… может быть полезен. Мы забираем его.

И, не дожидаясь ответа, все три фигуры вместе с заключённым в стазис Паладином растворились в воздухе так же внезапно, как и появились.

Мерунес остался стоять на стене в наступившей тишине. Осада была окончена. Орден Пылающих Звёзд был разгромлен. Его крепость устояла. Его сила возросла. Но победа снова была достигнута не только его усилиями. Его «кредиторы» снова вмешались, преследуя свои непонятные цели, забрав потенциально ценного пленника и ясно дав понять, что они наблюдают и готовы действовать.

Он посмотрел на гавань, где из воды виднелись гигантские щупальца его нового стража – Сквернокракена, послушно ожидающего приказов. Затем он перевёл взгляд на горы на востоке, где сейчас находился отряд Варена.

Победа была полной. Но она оставляла горький привкус. Он становился сильнее, его власть росла, но он всё глубже увязал в игре, правила которой устанавливал не он один.

Прошла неделя с момента разгрома Ордена Пылающих Звёзд у стен Сумеречного Форта. Крепость зализывала раны. Под неусыпным контролем Мерунеса и суровым надзором Варена (до его ухода), гарнизон из бывших пиратов и наёмников приводил в порядок стены, расчищал завалы и хоронил мёртвых – как своих, так и врагов. Присутствие гигантского Сквернокракена, медленно патрулирующего воды бухты под ментальным контролем Мерунеса, служило лучшим гарантом порядка и лояльности – никто не осмеливался оспаривать власть того, кто мог повелевать таким чудовищем.

Сам Мерунес большую часть времени проводил либо в командном зале, изучая карты и донесения разведки, либо в камере под фортом, медитируя у активированного узла лей-линий. Гармония трёх сил – Скверны, Льда и Искр – внутри него укрепилась, стала более естественной. Он больше не чувствовал себя жонглёром, отчаянно пытающимся удержать в воздухе три враждующих стихии. Он стал центром циклона, точкой абсолютного штиля, из которой он мог направлять бурю по своему усмотрению. Его восприятие мира достигло невероятной остроты. Он мог ощущать пульсацию жизни в самых глубоких океанских впадинах, слышать шёпот ветра в далёких горах, видеть потоки энергии, связывающие небо и землю. Он чувствовал Скверну не как хаотичную заразу, а как искажённую, но мощную жизненную силу, которую можно структурировать и использовать. Он чувствовал Лёд не как мёртвый стазис, а как принцип порядка, способный придать форму Хаосу. А Искры… они были ключом к самой ткани реальности, к чистому потенциалу, позволяющему не просто управлять, но и творить. Или разрушать с абсолютной точностью.

Он тренировался, расширяя границы своего контроля. Учился не просто чувствовать лей-линии, но и влиять на них, создавая кратковременные помехи или усиления на огромных расстояниях. Он экспериментировал с погодой над морем, разгоняя шторма или сгущая туманы по своей воле. Он ощущал приближение вражеских кораблей задолго до того, как их замечали дозорные, и направлял своего Кракена на перехват или просто изменял течения, чтобы сбить их с курса. Он становился истинным хозяином своей территории, его власть простиралась далеко за пределы каменных стен Сумеречного Форта.

Лианна неустанно трудилась в лазарете. Её целительная магия, основанная на работе с жизненной энергией, творила чудеса. Она не только лечила раны, но и помогала тем, чьи души были искалечены Скверной или ужасами пережитого. Она стала тихим центром надежды в суровом форте. Она держалась на расстоянии от Мерунеса, чувствуя его пугающую мощь, но иногда их пути пересекались. Мерунес, изучая её способности своей новой чувствительностью, видел в её магии нечто родственное энергии Искр – работу с чистой жизненной силой, но с иным подходом. Он не вмешивался в её дела, признавая её ценность, но внимательно наблюдал. Возможно, её знания могли пригодиться ему в будущем.

* * *

Тем временем экспедиция под руководством Варена углублялась в дикие, заснеженные горы к востоку от форта. Путь был невероятно тяжёл. Ледяные ветра пронизывали до костей, глубокий снег скрывал коварные трещины, а острые скалы и узкие карнизы требовали предельной осторожности. Отряд из дюжины закалённых бойцов, отобранных Вареном за их стойкость и относительную надёжность, держался, но напряжение росло. Двое сорвались на леднике, несмотря на все усилия Варена и страховочные верёвки – горы не прощали ошибок.

— Мы должны идти быстрее, командир, — прохрипел один из солдат, бывший пират с обмороженными щеками, во время короткого привала в ледяной пещере, которую им указал Бормотун («Там внутри живёт эхо, которое храпит во сне! Отличное место для ночлега!»). — Припасы на исходе, люди устали. А эта… штука… она вообще знает, куда нас ведёт?

Он с неприязнью покосился на Бормотуна, который с увлечением рисовал пальцем на замёрзшей стене какие-то нелепые фигуры.

— Бормотун – наш проводник, и пока он выводил нас на верный путь, — твёрдо ответил Варен, хотя сам испытывал те же сомнения. Безумец был невыносим со своими шутками и бредом, но его способность находить безопасные тропы, укрытия от бурь и даже источники пресной воды в этом ледяном аду была сверхъестественной. — Лорд Мерунес доверил ему эту задачу. И мы доверяем решению лорда Мерунеса. Отдыхаем час и выступаем.

Солдат мрачно кивнул и отошёл. Варен тяжело вздохнул. Бремя командования снова легло на его плечи, и оно было тяжелее, чем прежде. Он должен был не просто вести этих людей к цели, но и поддерживать их дух, бороться с их страхами и недоверием, и при этом постоянно помнить о своей собственной ошибке, о том миге предательства в Белой Гавани. Прощение Мерунеса не стёрло вины, оно лишь превратило её в постоянное напоминание о том, чего стоил второй шанс. Он старался быть образцовым командиром – строгим, но справедливым, заботливым, но решительным. Он делил с солдатами все тяготы пути, шёл последним на опасных участках, проверяя страховку, первым вставал на ночные дежурства. Он хотел заслужить не только прощение Мерунеса, но и уважение этих людей. И своё собственное.

Элара была его молчаливой поддержкой. Несмотря на трудности пути и ноющую боль в ноге, она не жаловалась. Её глаза горели азартом исследователя, она постоянно сверялась с картами, делала зарисовки странных скальных образований, пыталась расшифровать древние символы, которые они иногда находили на камнях – следы Первых. Её присутствие, её ум, её несгибаемый дух восхищали Варена. Он старался заботиться о ней – помогал на трудных подъёмах, следил, чтобы она не отставала, делился лучшими кусками вяленого мяса. Иногда их взгляды встречались, и в её глазах он видел не только научный интерес, но и тень сочувствия, понимания. Эти мимолётные моменты давали ему силы идти дальше.

— Смотри, Варен! — позвала она его однажды, указывая на почти стёртые временем линии на поверхности огромного валуна, который указал им Бормотун («Тут отдыхал очень старый и очень задумчивый горный козёл!»). — Это не просто царапины! Это похоже на… схему! Как в К’Тар! Линии энергии… они сходятся где-то там! — она указала на видневшуюся впереди остроконечную вершину, окутанную облаками. — Мы почти у цели! Горный узел должен быть там!