Он просыпается в темноте. Не как человек, что спал. Как нечто, что долго не существовало. Тело лежит на холодном камне. Пальцы дрожат, будто впервые ощущают плоть. Кожа — бледная, как пепел. Сердце бьётся медленно, тяжело, но живо. Он чувствует, как по венам течёт нечто чужое. Не кровь — нечто старое, густое, тяжёлое. Как будто в его жилах — сама тьма. Он не помнит, как умер. Лишь мгновения — вспышки стали, крик женщины, огонь. Потом — пустота. А теперь снова — бытие. Место, где он очнулся, похоже на склеп. Грубые каменные стены, потолок, низкий и треснувший, как череп мертвеца. Где-то капает вода. Воздух затхлый, пахнет пеплом и плесенью. Мир наверху кажется далеким, почти несуществующим. Он садится. Двигается тяжело, будто мышцы вспоминают, как быть живыми. На груди — жгучая боль. Он стягивает рубаху, истлевшую от времени, и видит метку: круг, выжженный в плоть. Тёмная, пульсирующая. Не магия. Что-то древнее. Что-то, что хочет проснуться вместе с ним. Он не знает, кто он. Но знает, чего хочет: он не вернулся, чтобы страдать. Он вернулся, чтобы править.

Он выбирается наружу. Мир встречает его серым небом и ветром, что пахнет гарью. За холмами виднеется город — дымный, уставший, словно готовый рухнуть. Земля растрескана, деревья — чёрные, словно выжженные изнутри. Он идёт. С каждым шагом он чувствует, как Скверна в нём отзывается. Она — часть мира. Она — часть него. И он должен узнать, кто дал ему вторую жизнь. И почему в его теле живёт проклятие, о котором люди только шепчутся в страхе. Но он не боится. Скверна — не враг. Она — его ключ.

Холмы встречают его ветром и тишиной. Земля — серая, сухая, покрытая сетью трещин. Редкие деревья чернеют, будто угли, забытые в золе. На горизонте — силуэт города, окутанный дымом. Он кажется живым, но дышит слабо, как раненое животное.На пути — руины сторожевой башни. Камень обвалился, ворота сгнили, флаг давно истлел. Он проходит мимо, не сбавляя шага. Наблюдает. Впитывает. Память молчит, но инстинкты говорят за неё: здесь недавно была битва. Остатки крови в трещинах. Стрела в щели стены. И тишина, слишком плотная, чтобы быть естественной. Он не боится. Смерть — уже была. Теперь страх должен бояться его. Под подошвами скрипит пепел. Он чувствует движение в груди — метка на коже отзывается, словно дышит. Что-то рядом. Или кто-то.

Город Эйвенград

Ближе к вечеру он достигает окраин города Эйвенград. Название он выговаривает вслух, и оно будто отзывается в памяти — не как воспоминание, а как эхо давно забытого. Город окружён частоколом, давно не чищенным. Ворота распахнуты. Ни стражи, ни крика. Только запах — гнилого мяса и горькой золы. Он входит. Улицы пусты. Жалкие лачуги, заколоченные окна, куклы, брошенные на пороге. Кто-то недавно сжёг целую повозку вместе с телами. Скверна здесь сильнее — он ощущает её, как жар под кожей. И странное чувство… будто что-то его узнало. Он слышит шаги. Несколько человек — вооружённых, грязных. Один из них — женщина с перебинтованной шеей, глаза жёлтые, как у зверя. Они выходят из переулка, медленно, с опаской. — Ты не здешний, — говорит она. Голос хриплый, но твёрдый. — Скверна у тебя внутри. И всё же… ты не как остальные. Он смотрит на неё. Молчит. — Если ты чудовище — мы убьём тебя. Если человек — тебе здесь не место. Город умирает. Мы его держим, пока можем. Но это… — она машет рукой в сторону закопчённого неба, — ...всё ближе. Он отвечает только одним: — Я пришёл не умирать. Я пришёл — понять. И взять. Её глаза прищуриваются. В ней — страх. И уважение. Она отступает. Он проходит мимо.Ночь В центре города — собор, чьи колокола больше не звонят. Герой поднимается по обугленным ступеням. Здесь он найдёт первое: записи о Скверне. Книги, спрятанные от народа, под запретом. Заплесневевшие, но живые. Он читает их до глубокой ночи. Они говорят о древнем цикле. О людях, что становились больше, чем людьми. О том, как Скверна — не болезнь, а наследие. И как один из этих людей… возвращался. И где-то в темноте, под растрескавшимся полом, он слышит дыхание. Что-то старое. Что-то, что ждало его веками.

Ночь опустилась на Эйвенград, как саван. Ветер стих. Лишь пепел продолжал сыпаться с неба — медленно, бесшумно, будто сгорала сама ткань мира. Герой сидел в зале разрушенного собора, окружённый старыми книгами. Среди них — обрывки дневников, клочья исписанных пергаментов, полуистлевшие карты. Все они говорили об одном: Скверна пришла не извне. Она проснулась. Под собором была древняя крипта. Не отмеченная на планах, замурованная. Но он знал, где искать. Он чувствовал, как боль в груди становится сильнее, когда он приближается к западной стене. Он разбивает плиту. Камень с грохотом сходит вниз, обнажая узкий проход. Воздух, поднимающийся снизу, тяжёлый и… живой. Он несёт с собой запах гниющей магии и чего-то ещё — сырого, первородного, знакомого. Он спускается.

Глубина Крипта уходит вниз, как глотка исполина. Стены покрыты символами — вытянутыми, искаженными, будто кто-то писал их, теряя форму. Скверна здесь гудит. Он ощущает её в костях. Каждый шаг отдаётся эхом внутри головы. Внизу — чаша. Каменная, огромная, испещрённая трещинами. Внутри — не вода. Не кровь. Что-то густое, тёмное, колышущееся, как жидкая тень. Когда он подходит ближе, метка на груди вспыхивает. Из чаши поднимается нечто — не фигура, не существо, а форма памяти. Тьма принимает очертания силуэта. Без глаз. Без рта. И всё же — он чувствует, как она говорит с ним. Не словами. Шёпотом под кожей.

- “Ты вернулся… Мы тебя помним.

- Ты — плоть, что отвернулась от нас. Но мы прощаем.

- В тебе — Семя. Тебе — расти.”

Он не отступает. Говорит хрипло: — Кто ты?

“-Мы не одно.

- Мы — Эхо.

- Мы — Осколок.

- Мы были отвергнуты, и стали Скверной. Теперь ты — часть нас. Прими.”

Он ощущает, как что-то проникает в него. Не боль — знакомство. Его разум на мгновение расширяется. Он видит: пылающие города, свет, что иссушает землю, людей, жрущих друг друга за бессмертие, и себя — не в одном теле, а в тысячах лиц, что горели, кричали, умирали… и возвращались. Шёпот становится яснее:

“- Ты — последний из Тех, кто ушёл.

- Верни своё. Возьми мир. А мы будем с тобой. Или внутри тебя.”

И когда он открывает глаза — чаша пуста. Но внутри него — что-то изменилось.

Теперь Скверна в нём живая. Не просто источник силы — она связана с его душой. Он может чувствовать её рядом с заражёнными, предсказывать вспышки, видеть их сны. Но и она чувствует его.

Он спит, но разум бодрствует. Во сне он снова там — среди белых башен, залитых солнцем. Город, что был прежде, не Эйвенград, а иной. Чистый, сияющий. Над ним — знамёна с золотыми символами. Люди в белых плащах. Он — один из них. Нет, он их ведёт. Вспышки: — Величественный тронный зал. Он стоит перед советом. — Женщина с глазами цвета меди. Она держит его за руку. — Пламя. Крики. — Скверна в клетке из рун. Она шепчет, даже заключённая. Он — первый, кто слушает. И последнее: Он держит клинок, покрытый чёрными венами. Перед ним — женщина, та самая. Она ранена.

— «Ты не тот, кем был…» — шепчет она, кровь на губах. — Он смотрит на неё, не моргая.

— «Я — тот, кем должен стать».

Пламя. Тьма. Пробуждение.

Ранним утром он покидает крипту. Небо свинцовое, ветер несёт гниль. В Эйвенграде шум — паника. Он слышит крики. На южной стороне города обрушена часть стены. Из пролома врывается нечто — существо, искривлённое Скверной. Оно когда-то было человеком, но теперь — лишь кость, шипы и расплавленная плоть. Из груди — клубится тьма, словно дым из горна. Люди бегут. Несколько воинов пытаются сражаться, но мечи бесполезны — оно растёт, каждый удар делает его сильнее. Оно питается их страхом. Он приближается. Люди кричат: «Беги!» — но он идёт вперёд. Метка на груди вспыхивает. Он чувствует, как Скверна внутри него откликается. Словно зверь, что услышал зов хозяина. Он тянет руку вперёд. И не заклинание — воля. Его сила — подчинять. Существо замирает. Оно чувствует его. Как брат чувствует брата. Оно ревёт, но не нападает. Он шепчет:— Ты часть меня. И ты — моя тень.Он вонзает взгляд в его пустые глаза. Скверна внутри него протягивается наружу, словно сеть, проникая в искажённое тело твари. Она вздрагивает, корчится. И — рушится. Не от удара. От подчинения. Тьма покидает её, затекая обратно в него, в его грудь. Он шатается, но не падает. Люди смотрят. Кто-то шепчет молитву. Кто-то крестится. А он просто идёт прочь. Он не спасатель. Он — приручил монстра, потому что был больше, чем он.Теперь он знает: он может управлять Скверной. Но она — не безобидна. Он чувствует, как она наблюдает за ним изнутри. Он стал её сосудом… и, возможно, когда-то станет её волей.