Кевин оторвался от застёгивания запонок на выглаженном пиджаке, таком, словно он явился на конференцию в Дубай, и рассеянно моргнул ей. Солнце заливало аэродром, всю взлетно-посадочную и здание Галеана^[1] чуть поодаль от них; до центра города тринадцать миль, до того, как жаркий город укроют сумерки — минимум часа полтора. Яркие лучи любвеобильно прилипли к темной коже Кевина, застывшего на трапе, и Джой показалось, что его мелкие кудри уже успели намокнуть от пота. Лоб у Кевина покрылся испариной.

И почему мужчины такие идиоты? Лично Джет ещё не доводилось знать ни одного, который не пытался бы козырять своей важностью там, где это было совсем неуместно. Как будто, если они хоть день поживут без пускания пыли в глаза, небо обрушится им на голову.

— А что, что-то не так?

Информационное табло на входе в аэропорт светилось красным: 86°F^[2].

— Не так, — ответила Джой, кивнув водителю, чтобы тот поставил ее сумку в багажник. Серебристая «БМВ», по словам Кевина, с трудом нашлась в прокате. — Это личный визит. Нам не нужно лишнее внимание. А ещё здесь гребаная жара, если до тебя это вдруг не дошло, и лучше будет, если ты переоденешься во что-нибудь попроще, чтобы сойти за местного.

Сама Джой, как бы ни оделась, за местную никак не сойдёт, но тем не менее она запаслась неформальными брюками и такой же свободной рубашкой, далекой от офисных будней, чтобы прикрыть свое нордическое отсутствие форм. Она надела шляпу, скрывая светлые волосы, очки, прячущие половину лица и прозрачно-голубые глаза за стеклами с диоровской оправой. На фоне пышных, темных и низкорослых бразильянок она определённо была диковинкой. Особенно если учесть, что ей предстояло посетить окраины, где почти нет туристов; Джой не хотела, чтобы кто-нибудь ее сфотографировал и отправил снимки гулять по интернету. До загребущих рук желторотиков^[3] они доберутся быстрее, чем Джет успеет вернуться в Лос-Анджелес.

Так что, пожалуй, мужчина в смокинге рядом с ней — вовсе не то, что может помочь спокойнее ходить по улицам с дикими аборигенами из фавел^[4]. И, конечно, не то, что поспособствует ему поменьше потеть и не распространять запах своей маскулинности по салону.

— Но у меня нет ничего полегче, — сказал Кевин. — Я всегда так одеваюсь на работу и…

— Ясно, — фыркнула Джет. — Сеньор, везите нас в магазин. Там, где можно купить одежду. Нормальную, обычную, как у вас. Одежду, — ещё раз повторила внимающему бразильцу Джой, коснувшись своей рубашки. Он вроде должен был знать английский, но его слишком уж настойчивый взгляд заставлял ее в этом усомниться. — Вы понимаете меня?

— О, да-да, сеньора, я все понял, — закивал он, просто кощунственно коверкая слова. — Магазин одежды. Отель — после?

— После, — вздохнула Джой. — Поехали.

Центр Рио встретил их толпой пляшущего народа и такой же толпой туристов. По дороге Джой разглядела цветные домики и забавную радужную кладку на мосту, которые Джет упустила из памяти со времен предыдущего визита. Они пронеслись мимо нескольких храмов с облупившейся краской на колоннах, а затем старинные постройки сменились плохой репликой на Чикаго. Джой не могла точно сказать, чем именно эта реплика ее раздражала, но, наверное, тем же, чем и любая другая подделка. Настоящую Бразилию из вороха крупных городов, где она была, для Джет олицетворял один только Сан-Мартезе. Туда не добрались высотки из США, почти каждое разрисованное муралами здание имело историю и при этом было возведено не из мусора, чем, казалось, грешили в крошечных городах. В Сан-Мартезе Джой познакомилась с Летой.

По вечерам они иногда выходили из отеля, держась за руки, с ветром в мыслях блуждали по колоритным улицам… Там быстро темнело и тут же зажигались уличные гирлянды, будто бы в городе всегда Рождество. Джой ничего не забыла.

В Сан-Мартезе чуть ли не на каждом углу можно было встретить витающих на седьмом небе парней в распахнутых рубашках; они курили траву и играли на пандейру^[5] и тамбурине^[6]. Эта музыка отчетливо звучала в ее голове до сих пор, даже сейчас, сидя в машине в чертовом центре Рио, Джой помнила этот ритмичный звук ладоней о кожаные мембраны; она помнила его, потому что они с Летой часто останавливались на этих углах, и Лета вторила музыке своими бедрами, пытаясь втянуть в эти фривольные танцы и Джой.

Но Джой лишь замирала, как заколдованная. Слезы незаметно мочили ресницы. Всегда, в любой вечер любого дня рядом с ней, там, в беспечном Сан-Мартезе — Джет чувствовала, как любит ее.

Пружинистые шаги, выбрасывающие искрометность. Бедра, ударяющие о воздух. Джой прижимала их к старой цветной стене недалеко от играющих самбу парней, укуренных, как черти. Целовала ее губы. Шептала: «Люблю тебя».

«Безумно, безумно люблю тебя».

Джой проглотила возникшую во рту горечь. Ну началось. Хренова самба, давно не виделись.

Джет откинула голову на сиденье и сделала попытку перебить улыбкой ком в горле. В конце концов, на пару минут можно было и забыть, что все это закончилось, и тогда улыбаться выходило правдоподобнее… Тут же под эту улыбку, словно она означала исцеление, память подсунула ей день, когда они с Летой познакомились. О боже, если бы Дейди, впервые потащившая ее дальше Рио, узнала, что Джет больше не любит Рио, умерла бы от удивления. Если бы не ее университетская подружка, Джой никогда бы не знала, что настоящая Бразилия спрятана в Сан-Мартезе.

Если бы не ее университетская подружка, Джой с Летой никогда бы не знали друг друга.

Джет усмехнулась, теряя реальность.

Девочка в забавной розовой форме. Девочка в балетках с помпонами.

Ее девочка.

— Магазин. Одежда, — вежливо кивнул водитель ей в зеркало.

Он припарковался на огражденной парковке торгового центра, и на секунду Джой даже показалось, что она никуда не улетала.

Джой потащила Кевина в первый попавшийся бутик с незнакомым названием — значит, что-то бразильское. На вешалках висела одежда, пятнистая и лёгкая: шорты выше колена, походившие на пляжное одеяние, но обычное для здешних, свободные рубашки с пальмами, белые майки, шлёпанцы… Господи, прямо верх стиля и утонченности. Джет подтолкнула такого же ошалевшего от выбора Кевина к хихикающим у кассы девочкам.