— Нет, — покачала головой Роуз, вдыхая терпкий табак так глубоко, что даже Джой порывало закашляться. — Я сказала это не для душевной беседы, не сейчас, Джо, но чтобы ты передала этому человеку единственное, что я могу ему сказать. — Она перевела на внимающую Джет глаза, мягкость в которых вполне бы сошла за будничную. — Пошли его к черту вместо меня.

— Роуз, что он сделал? Я знаю, у отца были связи в Сенате и…

— Тш-ш, не надо, — оборвала ее догадки Роуз и попыталась улыбнуться. — Я обещаю, я расскажу тебе, но не сейчас. Я надеялась, у меня будет больше времени, — она с выдохом откинула голову. От нее веяло холодом больше, чем от включенного кондиционера, только этот холод вызывал стойкую ассоциацию с могильным. Джой тревожно кольнуло льдом. — Просто не ожидала, что его вдруг клюнут родственные связи. Вроде бы нашему папочке было неплохо среди индийских монахов. Интересно, чем они там занимаются целыми днями?

— Сосут член великого Будды.

Роуз рассмеялась, и этот смех снова укрыл их напускной вуалью ветрености. Такое часто случалось раньше, когда Джой два раза в день принимала амитриптилин и не чувствовала, что упирается ногами о твердую землю. Такое случалось, когда люди игнорировали вещи, о которых правда стоило говорить, и вместо откровений просто шутили, заглушая осадок виски и сигаретами. Тяжёлые разговоры у Джетов не проходили без тяжёлых пороков — сардонический сказ о зависимостях и тянущей, будто увязший сахар, силе времени.

— Хоть кто-то в нашей семье сосет член, — очень по-философски подметила Роуз.

— Это же его заветная мечта, — пожала плечами Джой, хохотнув давним воспоминаниям о том, как их отец с дикой маниакальностью пытался выпихнуть Роуз в брак с мужчиной, а глупенькая Джой, верная папочкина дочка, полгода встречалась с Дэвоном Кросби, притворяясь, что влюблена. — Мечты должны сбываться. Ещё по одной за Рио, — Джой подмигнула сестре и наполнила ее стопку виски, кинув в нее пару кубиков льда с портативной маленькой морозилки под ее столом специально для этого. Она любила неразбавленный, но все ее гости просили лёд.

— Джо, — тепло улыбнулась ей Роуз, окончательно смыв осадок от недосказанности; алкоголь обжёг горло и вытравил остатки холодности, — удачи тебе в Рио. Держись, пожалуйста, и звони, если что.

— Замётано, — легкомысленно усмехнулась ей Джет, будто бы предстоящая встреча была для нее не более чем увлекательным аттракционом.

— Я забронирую столик в «Риксоне» на вечер одиннадцатого, забей на свою работу на вечерок. Познакомимся с Рей, — сказала Роуз и жестом попросила ещё сигарету. — Между прочим, я даю дельные советы. Последний раз, когда я советовала тебе расслабиться, ты познакомилась с Рейной, — какая скромность! Джой снова зажгла «Джи Сэм» для нее, оранжевая точка тут же затлела на конце сигареты; Роуз с наслаждением втянула в себя гремучую смесь никотина, гвоздики и ментола. — Боже, как хорошо. Джо, я скажу Али, что пахну твоим дымом, не проговорись.

— Подкаблучница, — хмыкнула Джет.

— Подожди немного, — с всезнающим видом подняла брови Роуз. — Скоро тоже такой будешь.

— Ни за что.

Роуз расхохоталась, когда Джой подняла трубку чуть ли не в первую секунду звонка и, шикнув на нее, с улыбкой ответила: «Да, Рей, ты закончила?».

***

Четверг, пятое августа, очередные сумерки Даунтауна, которые Джой до скрипа не хотелось заканчивать. Она ловила свои маленькие счастливые моменты, как светлячков, иногда до одури красиво вспыхивающих во тьме.

Пока Джет шла вдоль оживленной улицы к белому двухэтажному зданию, ухоженному, выделяющемуся, как островок, среди нескольких высоток за ним, ей безумно захотелось подарить Рей цветы. Свежий вечер ложился на плечи уютом и фантомным цветочным запахом. Люди шли по тротуару мимо нее, самые разные, и Джой с лёгким туманом в голове казалось, что она всех их любит.

Она не была пьяна, но таблетка феназепама, которую Джет растворила во рту спустя три недели без них, рассеяла тревожные мысли, прогрызающие внутри дыру. В этот вечер, перед чёртовым Рио, совершенно точно наполненным атмосферой любимых танцев Леты и таким же ненастоящим ароматом ее волос, Джой хотелось просто расслабить голову. Забыть о той самой наковальне в висках, о работе, о Бразилии, о призраках и об отце.

Эффекта долго ждать не пришлось, и теперь Джет была окружена невесомой, как лепестки роз, безмятежностью. Абсолютная лёгкость слабым ветерком ласкала лицо, словно у нее появились крылья, широкие и размашистые, которыми можно было объять весь мир; и ни мертвые, ни предавшие ничего больше не значили.

Джой зашла в цветочный, удобно расположенный прямо по пути, и купила охапку белых, ещё не до конца раскрывшихся пионов. Она забрала последние, кажется, милая девушка за прилавком сказала, что там пятьдесят штук… Или шестьдесят, наплевать. Они источали божественный запах, он вился рядом незримой дымкой, от которого Джо хотелось улыбаться ещё шире.

Она постучала в прозрачную дверь, прислонившись к стеклу пушистым букетом и ладонью с двумя серебряными кольцами на большом и среднем пальцах. Рей с удивленной улыбкой покачала головой, обернувшись на звук. Просторное запыленное помещение очень быстро приводили в божеский вид. Дизайн-проект вообще утвердили за один день.

Рейна открыла ей дверь, стоя на пороге в джинсовом комбинезоне, обмазанном краской и штукатуркой. И все равно она была чертовски красивой, как бронзовая статуэтка, сошедшая с легендарных картин.

— Это тебе, — улыбнулась ей Джет, ощущая себя растопленной лужицей. — Ты такая красивая, красивее, чем эти цветы. Поехали поедим где-нибудь, я ужасно голодна.

Рей умылась и переоделась в короткое, как всегда, вызывающее платье, всего минут за десять, которые Джо потратила на разглядывание шумного города. Стеклянные высотки отражали безоблачное небо, кричали дети, перевозбужденные после, видимо, долгой прогулки с родителями, и Джой слышала, как прямо за углом играли на трубе уличные музыканты. Она помахала рукой корпоративному водителю на серой «БМВ», который сегодня должен был их возить, и в ту же секунду ей в плечо приветственно тыкнул какой-то бомж. Она лучезарно улыбнулась ему, несмотря на буйство малоприятных ароматов от прорванной куртки, и, порыскав в карманах своего пиджака, нашла для него полсотни долларов скомканной бумажкой. Заросший мужчина отвесил ей десять поклонов — не меньше, и радостно побежал в сторону супермаркета.