— Ты прикалываешься? — спросила она, пытаясь осознать услышанное, переварить; Рейна даже не думала, что такая, как Джет, вообще смотрит фильмы. — Посмотреть фильм? Это что… Предложение с подвохом? Или что это вообще? — не дождавшись ответа, под испытывающим взглядом голубых глаз напротив, она спросила иначе: — Ты поэтому сюда приехала?

— Да, — крайне спокойно сказала Джой, — а что? Прогонишь?

Боже милостивый!

— Конечно, — пробормотала Рейна. — Прогонишь тебя. Чтобы меня потом в подворотне засунули в тачку и в лесу закопали.

Джой на это лишь загадочно хмыкнула. Так, словно бы это не о ней. Она даже не отрицала, что все такие, как она — великие бизнес-вумен — чёртовы маньячки в душе. Да и, может, не только в душе. Большинство людей сдерживало от незаконных больных фантазий отсутствие денег и связей, а у тех, кто в этом плещется, как в роднике, гораздо меньше сдерживающих факторов. Да и есть ли они? Когда-то Рейна встречалась с одной банкиршей, так вот лучше бы ей это забыть навсегда.

— Итак, — тон у Джой был не очень-то обнадеживающий; признаний в любви точно не предвидится, — раз ты не шлюха, то зачем всё это было? Ты не очень-то охотно взяла деньги, так что вряд ли из-за этого. Мне интересно. Только не ври, — спешно добавила она, когда Рейна открыла рот, чтобы ответить. Губы Джой изогнулись в милой улыбке, которая ей вовсе не шла, потому что она нихрена не милая. Рейна посмотрела на нее исподлобья. — Не люблю вруш.

— Ты даже не знаешь, что я собиралась сказать, и уже решила, что это будет неправда?

— Да, — кивнула она.

Рейна засмеялась. Поразительно!

— Тогда зачем тебе смотреть фильм с лгуньей?

— Мое «зачем» было первым.

— Это ты мне сейчас напоминаешь о том, что в мире существует честность?

— А ты намекаешь мне на шаблонное восприятие мира?

Рейна выдохнула, испытывая сумасшедшее изумление. Она судорожно искала, что бы такое сказать — что-нибудь едкое и остроумное! — но сказать у нее получилось только первое попавшееся, то, что вертелось в голове ещё с внезапного появления Ее Величества в «Тыкве»:

— Какая ты ужасная, — выдала она.

Джой широко улыбнулась.

— Давай отвечай.

— Мой друг владелец двух гей-клубов в ЛА, — начала Рейна, испытывая жутчайшее раздражение; оно кололо ей кожу, и она хотела расчесать себя всю до ран. — Я не знаю подробностей, но у него там есть такие услуги. В тот вечер я разбежалась со своей девушкой, напилась, а потом ему кто-то позвонил, и он предложил мне поехать. Я согласилась только потому, что… Да, боже, что я объясняю… Никто бы не отказался трахнуться с офигительной мечтой всех лесбиянок страны, ещё и когда конченая бывшая обблевала всю мою душу. И я была пьяная. Когда я пьяная, мой клитор живёт своей жизнью. Особенно если мне предлагают горячую… Хотя нет, я тогда не знала, но в данном случае — холодную блондинку. Это просто стечение обстоятельств.

Джой в голову резко ударили воспоминания: они с Роуз как раз после ее первого за много лет появления гуляют по Лос-Анджелесу, и вдруг Роуз предлагает провести вечер в клубе с неординарным названием. «Асмодей» — этот ярко-красный неон навсегда отпечатался в ее памяти целых два раза. В первый — в тот же вечер, где она вдруг увидела на сцене свою невесту, танцующую стриптиз в неглиже. Во второй — неделю спустя, когда Джой увидела свою невесту в луже крови. Место, где она сделала это, было ее гримеркой.

И вот с тех самых пор понятие «стечение обстоятельств» для Джой перестало существовать. Совпадение было возможным. Но не несколько сразу.

Эта девушка оставалась болезненно похожей на Лету, даже когда Джой не пьяна, когда ее не сковывала никакая эйфория, когда свет падал иначе, чем в лофте или машине. Может, будь это не так, Джой не стала бы искать её, и не узнала бы о том, что к ней приезжала, оказывается, бариста. Она бы не вспомнила о ней больше.

— Та-ак… — протянула Джой. — Какие фильмы ты любишь?

Рейна растерялась. Фильмы?.. Она обычно включала любой бред, какой попадался по руку. Даже не задумывалась на этот счёт никогда — их столько снимают, что с выбором очень легко: тыкнула в один из подборки и смотришь, заедая безделье мороженым, пока не захочешь спать.

Она задумчиво сминала в руке салфетку и грызла нижнюю губу, до тех пор, пока во рту не стало кисло, как от металла.

Ей бы домой сейчас.

— Мне нравится хоррор, — сказала Рейна первое, что пришло в голову: она как раз смотрела такой последний. — Там, где куча плачущих жертв и один чокнутый идиот, который задумал всех зарезать.

Джой вздрогнула.

Лета тоже любила такие фильмы.

— И чем же они тебя привлекают?

Внезапно Рейна усмехнулась:

— Ну, меня обычно привлекает всякая дичь. Обложка, сюжет, кадры… Но потом, когда включаю и пытаюсь вникнуть, оказывается, что я снова потратила впустую целый час времени. Ни разу не попадала на что-то стоящее. Знаешь, — она посмотрела прямо ей в глаза, — как с людьми.

— Как с людьми? — недоверчиво прищурилась Джой. — Что, шахматы лучше?

Ха, шахматы! Рейна не играла уже года три, если не больше. Чтобы усидеть на стуле столько времени, надо иметь Эверест терпения, а у Рейны его запас быстро исчерпывался.

— Нет, — покачала головой она. — А твоя работа в стеклянной коробке — лучше?

— Она хотя бы всегда есть, — ответила Джой, глядя то на Рейну — так, что она ощущала себя под рентгеном, то на светлые стены в фото и гирляндах вокруг. Она разглядывала «Тыкву» так, словно собиралась соорудить на этом месте новый завод, а из Рейны сделать очередную «БМВ», говорящую.