Она осторожно выехала на дорогу, оглянувшись на сияющую — квадрат на квадрате — клинику, заметила, как в соседней «Маунт Синай», где рожала Рикки, зажгли серебристую вывеску.

Даунтаун постепенно загорался огнями-звездами. Солнце уже опустилось и небо почти погасло; городской закат никогда не был таким красивым, как в Тихом, но Джой была рада, что видит сегодняшний. Такие дни по пальцам пересчитать.

Она включила в салоне любимый плейлист и, когда пришло время сворачивать на Мейпл-Авеню, Джет не стала этого делать. Она прибавила скорости до дозволенного максимума и поехала прямо по Седьмой, проехала «Уотер Грилль», «Старбакс» и «Тендер Грин», а затем решительно вывернула руль на Уитмер стрит, чтобы вскоре оказаться у старого дома из красного кирпича… У старого дома с заброшенным кинотеатром на первом. Между маленькими пустынными улочками было темно, фонари зажгли лишь частично. Дождь давно не шел, но когда Джой нашла, наконец, где припарковаться, она сразу же вступила в какую-то дурно пахнущую лужу — здесь тоже, черт, помои льют прямо на асфальт?

Многоэтажные кондо, окружавшие нужный ей дом, выглядели ещё хуже, чем в прошлый раз. Джой поставила «БМВ» на сигнализацию, натянула на машину чехол и направилась к бывшему кинотеатру со сломанной вывеской.

Джой на ощупь поднималась по стремной лестнице, ругая себя за каблуки выше обычного. Она совершенно не волновалась. Эмоции за вчерашнее окончательно улеглись ещё утром, и Джет надеялась, что у Рейны тоже.

Джой, разумеется, отправила ей цветы сегодня, но Рей ничего не написала и не ответила ни на одно ее голосовое сообщение — а так с Джет нельзя было поступать, даже если она чуть-чуть облажалась. Она не любила подвешенное состояние и чего-то ждать, ей нравилось, когда время ей подчинялось, когда все шло по плану, и тогда Джой не сомневалась в себе. Рей уже сломала часть ее плана. Разрушить все остальное у нее не получится.

Ну не может же она ее бросить?

Им просто надо поговорить.

Джет остановилась у знакомой двери и нажала на звонок. Настойчивая трель раздалась с той стороны, глухо отражаясь от стен. За дверью долго было тихо, но в окне — с улицы заметила Джой — горел свет, так что Рейна точно дома. Джой позвонила ещё раз и ещё, а потом загрохотала по двери кулаком.

Чертова девчонка.

И чёртовы туфли, чёртовы каблуки!

Джой наклонилась всего на секунду, чтобы поправить натершую ноги кожу «Шанель», как вдруг перед ее глазами сначала стало слишком светло, а потом — так резко стемнело, что Джой — она готова была поклясться — увидела звёздное небо.

Металлическая дверь с острыми ребрами влетела ей в бровь со всей, наверное, возможной дури, и Джой не сдержала вскрик, который осознала лишь спустя пару секунд. Тупая боль настигла ее чуть погодя, но пронзила голову разъяренной спицей; Джет удержалась на ногах только потому, что рефлекторно вцепилась в трубу на кирпичной стене.

— О боже! — испуганный голос Рей сам стал такой спицей. — Прости-прости-прости, Джой, я не специально! Чертов доводчик сломался! Боже, я не думала, что ты тут так… Я просто была в душе и… Ох, боже, иди сюда, дай я посмотрю, сильно болит?!

Она болезненно замычала, зажимая ладонью правую верхнюю сторону лица.

Рейна немедленно втащила Джой в квартиру за согнутый локоть. Джет пыталась вспомнить, как ей открыть рот и, желательно, залипнувший глаз, но каша из звёзд в темноте век не позволяла ей этого; яркие вспышки, как от фотоаппарата, все никак не заканчивались.

Щелк, щелк, щелк.

— Джой, скажи что-то…

— Да какого черта, Рей… Что за хрень… — глухо простонала Джет.

Рей гоняла над ней ветер и всё пыталась отнять ладонь от ее лица.

Джо, ощущая себя больше тормозом, чем собой, поддалась — и отцепила, наконец, руку. Правда, открыть глаз под задетой бровью она так не смогла, потому что он был весь залит — Джой посмотрела на свои пальцы сощуренным левым — кровью, источающей кислый запах железа. Над правым глазом пульсировала, словно сердце, тупая боль. Она расползалась к линии волос, но, в принципе, если не трогать, то было не так уж и…

— Мамочки, — шокированный вздох Рейны мгновенно убил в ней все надежды на то, что с лицом возможен относительный порядок. Джой захотелось немедленно посмотреть в зеркало — мимо тут же пронеслась мысль о презентации, о видео, которое в «БМВ» будут снимать с А8 уже послезавтра, и что Уитни вряд ли удастся замаскировать рану так, чтобы она не была видна на мероприятии. — Я не специально, боже, прости меня, я идиотка…

— Это вообще-то я приехала извиняться… — с трудом вытолкнула Джет. Слова неизбежно отдались давкой в черепе и, надо признать, ей было почти обидно. — Прямо каламбур какой-то…

— Тебе нужно в больницу.

Джой подобрала текущую по щеке кровь. Нос и горло заложило. Слёзные каналы тоже ее подводили — вода мешалась с непрекращающимися дорожками крови, и из-за этого влаги на лице становилось ещё больше. Она точно заляпала свой пиджак.

Раздражение запершело в гортани, как черные песчинки вулканического песка.

— У тебя что, нет спирта какого-нибудь? — хрипло прошипела Джет и тут же попыталась подняться, но ее опасно качнуло назад. Она села. Ещё немного времени. В конце концов, ладно, да, может, дверью по морде — не так уж и страшно. И вообще — она это заслужила.

Джой часто-часто заморгала единственным раскрытым глазом, стараясь сфокусироваться на низком деревянном столике напротив, очертания которого травили душу своей размытостью.

— Да-да, сейчас… — расстерянно пробормотала Рей.

Джой потеряла ее с поля зрения. Где-то сбоку послышалался шорох и стук шкафчиков. Кровь продолжала течь по лицу, пронизывающая боль, казалось, долбила ей прямо в мозг.

Джой сцепила зубы, когда Рейна приложила к ее брови ватный диск. Автоматическое движение бровей, дернувшихся вслед за сомкнутым ртом, заставило ее шумно выдохнуть.