Рейна просияла. Само солнце — этот большой, пылающий диск, опаляющий золотом всю планету, — светился в ее груди.

Когда кабриолет мягко свернул в сторону порта, ее сердце невольно забилось громче. Оно билось в горле и занимало всю ее грудную клетку. В голове тут же возникла Джой, то, какой она была сегодняшним утром; все также немного печальная и ласковая, непривычно ласковая для своего костюма и оттого почти идеально вписавшая в себя те самые выдуманные Рей грани — Джой в костюме, Джой в халате, Джой в уличном. В начале Рей казалось, что она никогда не увидит Джет такой цельной, но со временем эти границы просто таяли… Таяли, как мороженое. Как то мороженое, которое Рей купила для них в парке, розовое и голубое.

Сегодняшние слова Джой прозвучали в ушах, вызывая табун мурашек на золотистой коже: «Сначала твое платье».

Рейна вышагнула из «БМВ», когда водитель с грацией открыл для нее дверь, как швейцар в хорошем отеле. Она завороженно огляделась. Водитель припарковался под навесом для авто, рядом с портом. Рейна никогда раньше здесь не бывала, но восхищаться одними лишь видами ей мешал голос Джой в голове. Чем ближе она была к ней, тем сильнее чувствовала, как между ними будто бы нити натягиваются, и нить Рейны точно обосновалась где-то внизу живота.

Она шла вслед за водителем, опасаясь, как бы не потерять его из виду. Мужчина на секунду оглянулся на неё и, заметив, что Рей не слишком-то успевает, замедлил ход. Ей бы сейчас такие длинные ноги, как у Джет…

— Мисс Ривера, лучше возьмите меня под руку, вы потеряетесь здесь, а меня уволят, если я не доставлю вас вовремя, — выдохнул он, остановившись прямо перед ней.

Рейна сильно отвлекалась на мимо проходящих людей и даже не сразу поняла, что он сказал; она в рассеянном замешательстве уставилась на мужчину, и он терпеливо подал ей свою огромную шершавую руку. Поток людей здесь действительно поражал. Белые рубашки, лёгкие юбки — их смех и разговоры были громче, чем гул мелких товарных судов, покидающих бухту. Сумасшедший запах свежести проникал в ее лёгкие, и Рей снова хотелось визжать от восторга. Джой знала, куда ее приглашать.

Девять дней в коробке и один вечер на Марина-дель-Рей.

Внезапно второе полностью окупило первое.

Белоснежные дороги из прессованных камешков и сияющие отели, рестораны и бары, музыка, этот гул — ничуть не раздражающий, а совсем даже наоборот, — и где-то там на ближайшей марине, куда они уже почти дошли, прорываясь через толпу отдыхающих, ее Джой. Интересно, на какой из всех отдаленно виднеющихся яхт?

Небо все ещё было ясным, но тень уже упала и на часть океана, и на сушу, светящуюся желтыми вывесками. Рей обратила внимание на многочисленные фонари и инсталляции, и уже представила, как красиво будет светиться берег после наступления темноты.

Рейна поднялась на мост вслед за водителем. Юбка ее короткого белого платья задралась выше, чем следовало, когда она поднималась, но она даже не заметила этого. Стук маленьких каблуков о причал — один из многих здесь — отдавался в горле, копируя стук ее сердца.

Она перестала дышать, когда они остановились у края, а капитан какого-то невозможно гигантского, потрясающего судна показал на нее пальцем своему, наверное, помощнику, и они начали подплывать ближе к мостику. Белоснежная яхта с золотой надписью «Эмили» била в глаза своей яркостью, или Рейне, может, просто так показалось. Нос судна вспорол синюю гладь воды, и остановился ровно так, чтобы ступеньки на два верхних этажа поделили мост пополам. Рейна почувствовала себя мышкой, стоящей напротив целого плывучего дворца, когда этот дворец оказался так близко. До этого дня она тоже бывала на яхтах, но не на таких; пятнадцать метров — ее максимум, ни о каких этажах там не шло и речи, маленькая каюта под палубой, где они с друзьями ночевали почти друг на друге, когда пить и праздновать уже не было сил.

А сейчас она ведь даже не празднует ничего.

Водитель о чем-то переговаривался с капитаном, подошедшим к середине палубы. Они были похожи между собой. Кэп — такой же пожилой мужчина с добрым лицом, только на водителе был костюм, а на капитане — униформа и, конечно, фуражка. Рейна подумала, что он, должно быть, бывший моряк, но потом ее мысли и взгляд снова уплыли к роскошной «Эмили». И почему именно «Эмили»? Неужели в честь ее гениальной синеволосой программистки?

Рей до боли в ногтях сжала большой букет ромашек, который собиралась подарить Джой. Теперь его просто хотелось выбросить. Пожалуй. Лучшее его применение.

— Мисс Ривера, — махнул ей рукой капитан, — сейчас мой помощник поможет вам забраться на борт, простите, ему приспичило в туалет, а у меня нога барахлит, — виновато пожал плечами он и потом опять обратился к водителю: — Представляешь, этот огузок нажрался креветок из «Валмарта», предупреждал же его, что там одно дерьмо…

Через пару минут какой-то хилый высокий мальчик таки помог ей оказаться на яхте. Она мило улыбнулась парню, который то и дело поглядывал на ее декольте, и вообще показался ей очень странным. Чуть позже капитан с добродушной усмешкой объяснил ей, что его помощник — чистый француз, ни слова не понимает по-английски, сколько ни талдычь ему перевод.

После этого к ней сразу же подошла чарующая девушка с черным бантиком на горле — официантка — и коротко поведала, что на первом этаже кухня и каюты для экипажа, на втором — каюта мисс Джет и четыре для гостей, там же есть джакузи, бассейн и зал для боулинга с баром, а на третьем, куда она и вела ее, просто обширная зона отдыха. Рейна спросила у нее, где же сама Джой, и официантка ответила, что у нее сейчас важный рабочий созвон и она будет с минуты на минуту. Девушка любезно усадила Рей на бежевый диван почти на самом носу зоны отдыха и предложила ей выбрать любой напиток, а потом достала из маленького холодильника рядом с мини-баром трехуровневую тарелку с фруктами. Безумно красивые, яркие, идеальные кусочки чего хочешь, будто бы Рейна вдруг оказалась в какой-нибудь в Испании. Просто она была в Испании, и больше всего запомнила оттуда свой сильно изменившийся рацион: горы фруктов и смузи из этих фруктов, и ничего больше. Она вернулась домой с идеальной кожей и абсолютно, как бы сказали духовные практики, очищенной от токсинов мертвой еды.

Скоро безымянная официантка решительно развернулась, бормоча себе под нос: «Белое вино, сырная нарезка, спросить насчёт виски, белое вино, сырная нарезка, спросить насчет…» — и растворилась в бурном шуме воды. Как привидение. Как какой-нибудь беглый сон.