Джой выскользнула из брюк, сбросила белье и шагнула в холодную ванну. Реальность делала все так медленно… Вода из душа лилась по ее покрывшемуся мурашками телу, как сироп. Джет заторможенно моргала, наблюдая за этим. Прошло около пятнадцати минут, но она подумала, что не больше двух; после Джой рухнула в постель и закрыла глаза, представив себя пятилетней девочкой. Тогда все было хорошо, отлично, просто замечательно… Ничто ее не трогало в пять, кроме игрушечных машинок и кукол «Барби».

Она надеялась, что так и уснет, потому что веки будто бы налились свинцом и Джой совсем не могла их открыть, измученный организм требовал сна, но ей никак не удавалось провалиться в него окончательно. Красивая картинка жизни пятилетней девочки, как слоу-мо, сменилась подростковой, юной, взрослой… Все плыло перед ней, разрываясь черными пятнами.

Она слишком пьяна.

В темноте закрытых глаз перед Джет снова объявилась ее вечная иллюзия. Лета стояла прямо перед Джой, и на ней было белое платье… И софиты вокруг. Лета поставила ногу вперёд, обнажив ее, раздвинув разрез на платье. Белоснежные чулки. Фата на ее красивых, курчавых волосах…

Если на секунду забыть, что ее нет, то Лета была очаровательно сексуальной в этом платье и этих чулках, и этой фате; они ведь так и не поженились, и Джой не видела ее в белом платье.

Лета танцевала в темноте, улыбалась ей игривой улыбкой. Пускала чертят блеском в темных глазах, как солнце пускает солнечных зайчиков.

Вязкое возбуждение сделало низ живота тяжёлым, прямо как веки, но Джой просто продолжала лежать с закрытыми глазами, пока сон не утащил ее в нору из «Алисы».

Джет вынырнула из темного полузабытья через четыре часа, когда в окне уже светало. Она проснулась, хватая ртом воздух. Пальцы самовольно цеплялись за простынь, потому что Джой все ещё немного казалось, что она падает, но как только ее зрение смогло сфокусироваться на собственных коленях, она степенно выдохнула, рухнув обратно. В груди яростно колотилось — не сердце, что-то другое, живое, лишнее — и этим стуком почти пробивало грудную клетку.

Джет вздрогнула. Лета сидела на краю ее кровати. Она грустно улыбалась Джет — снова — и гладила Джой по груди. Несуществующие касания впитывались в кожу вместе с огненными вспышками бессилия.

— Сколько можно, — зарычала Джой.

Лета лишь покачала своей призрачной головой.

Джет лежала и пялилась в потолок. Лета ласкала боль в ее груди, разверзая рану снова и снова. Она не успевала заживать.

У Джой ещё оставалось время до будильника; время до того, как она заново сцепит зубы, как дыра в сердце покроется тонким слоем засохшей пленки, как вина чинно ляжет на место на обратной стороне век.

Лета, Лета, Лета. Ей снова снилась Лета — и никакой Рей.

***

В восемь ноль одну Джой уже выехала из Пасадены, приложив все старания для того, чтобы выглядеть если не хорошо, то хотя бы не совсем плохо после вчерашней бутылки «Гленффидича». И правда, сколько там Роуз выпила? Граммов двести? В бутылке семьсот пятьдесят, а значит, в ее крови все ещё плавало поллитра убойного скотча.

Джет не осталась на завтрак, потому что знала, какие затяжные завтраки бывают в их семействе, напоминающие больше праздничные посиделки, чем обыкновенное «поесть» — а у нее не было на это времени. По дороге в «БМВ» Джой позвонила в «Провиденс» и заказала что-то на их усмотрение с доставкой в офис. Голова была тяжёлой, желудок — пустым; проблем, как всегда, не уменьшалось. Она должна была запихнуть в себя хоть какую-то еду.

Джет улыбнулась фотографии ребенка, которую Рикки скинула ей в семь утра, и перед тем, как зайти в «БМВ», выкурила половину сигареты на переднем сиденье. В ее рабочие планы следовало поместить ещё несколько не рабочих. Можно отменить переговоры с Дильбергом, например… Да, пошел он к черту. Сольётся и сольётся, кому он нужен.

Гораздо больше Джой нужна была Рикки. На днях к ним прилетает этот ее бездельник, и до его появления Джет хотела уговорить Рикки остаться здесь. Правда, господи, что ей делать с ребенком в фургоне, да ещё и недалеко от фавел? Тем более, она собирается разводиться… Как она вообще себе представляет этот процесс, интересно? Нет, Джой не могла просто отпустить их в никуда. Она поговорит с ней. Предложит работу… Да, ей нужны копирайтеры в «БМВ», почему нет? Джет прекрасно понимала, что просто так Рикки будет неудобно оставаться, хотя лично Джой не считала это проблемой, ну да ладно. В ЛА приезжают за возможностями, так что Джой просто даст ей эти возможности.

После половины девятого офис наводнили сотрудники. Шум, суета, миллионы вопросов и запах кофе улучшили ей настрой. Джет успела соскучиться по работе за эти несколько дней, так что накопившиеся вопросы решались быстро и эффективно, оставляя за собой приятный шлейф завершенности. Ей необходима была завершенность хотя бы в чем-то.

На обеде Джет поехала в «Маунт Синай», с хладнокровием миновав «Дигнити Хелс». Центральная дорога наградила ее ожидаемым затором и купленным американо с молоком во время бесплодного ожидания… Хотя, может, и не совсем бесплодного: волей судьбы, она стояла как раз напротив торгового центра и, чуть свернув авто в сторону, решила зайти туда. Джой вообще-то не была склонна к незапланированному шопингу, но она всё-таки едет к ребенку… Боже, как удивительно было об этом думать. Она — и едет к ребенку. Джет никогда всерьез не задумывалась, как относится к детям, но какая-то внутренняя мягкость, неизвестно откуда взявшаяся, пускала по ее телу мурашки, когда она вспоминала маленькую Лету.

Джой зашла в детский магазин, и ее сразу сковала комичная несуразность собственного положения. Сложно представить, где бы Джой Джет смотрелась более неуместно.

Она застыла через несколько шагов от входа, глядя на многочисленные стеллажи с декорациями.

— Добрый день, мисс. Ищете что-то конкретное? — раздалось у нее за плечом. Джой обернулась. Очень низкая консультантка в розовой футболке доброжелательно ей улыбалась.

— Нет, я, если честно, не знаю… — как-то сконфуженно покачала головой она. — Что посоветуете для ребёнка из игрушек, если она только вчера родилась?