— Есть хочешь? — спросил мужчина, косясь на то, как дрожат руки парнишки, подкидывающего хворост в костер и как он украдкой кидает взгляд на переметные сумы, где положено лежать разной дорожной снеди.

Фэн кивнул, опустил голову.

— Не хандри! Главное — жив! — сказал спасенному стройный юноша с волосами цвета сияющей меди. — Щас эрул доделает укрытие от ветра и пожрем!! Меня Михаил зовут, друзья кличут Михась. А эрула зовут Александр, но лучше обращаться к нему «господин» или «сударь». Что за тварь напала-то на вас?

Фэн сжал губы до онемения, нахмурился, крепился, но… заплакал. Заплакал, как ребенок, размазывая слезы грязным рукавом порванной рубахи.

— Ну-ну, ты чего? — растерялся Михась.

— Чего вы там?! — хрипло окликнул их Алекс. — Идите к костру! Поедим. А я, пожалуй, даже выпью… день такой.

— Пошли!! — Михась почти за шкирку притащил Фэна к костру и сунул ему в руки сухари, сыр, ароматное позднее яблоко и кружку, в которой плавало нечто вроде чая из трав. Кружка была приятно горячей, и спасенный, шмыгая носом и обжигаясь, пил чай. Жадно ел.

— Слушай, парень! — обратился эрул к Фэну. — А где этот твой Рир находится? Никогда не слышал о таком месте.

— Что? — не понял Фэн, грызя размоченный в чае сухарь.

Алекс вздохнул:

— На мой вопрос, как тебя зовут, ты сказал, что ты Фэн из Рира. Где это?

— Я не знаю, сударь. — пожал плечами белобрысый подросток.

— То есть, ты не был там никогда? — удивился вампир.

— Неа, не был.

— Так, черт побери, с чего же ты взял, что ты из Рира?! — начал терять терпение эрул.

— Сударь, так на пояске моем написано. Вот сами прочтите! — парень встал и, морщась, снял с себя вышитый поясок, завязанный вокруг талии. — Это было в моих пеленках, когда меня подкинули циркачам!

— Так ты подкидыш, что ль?! — воскликнул Михась.

Фэн кивнул.

— О, в нашем полку прибыло! Меня тоже подкинули, но только в монастырь! — радостно сообщил монах.

— «Тебя зовут Улоф Фэн из Рира. Ты сын Сигурда. Найди отца» — прочел Алекс вышитую надпись на пояске. — Нашел отца-то?

— Да я и не искал! — пробубнил парнишка с набитым ртом. — А пошто он мне? Раз они с матерью меня бросили! Меня цирковой гном Клаус воспитал да карлица Молли… померла она от тифа в том году… они мне и были мамкой да папкой.

— Сигурд… Сигурд… что-то имя знакомое… — опять перебил всех Михась. — Аааааа, вспомнил я, вспомнил, где я это слышал!!!

— Да что ты орешь-то?! — воскликнул эрул. — И где?

— А, помните, господин, мы с вам эту блядину Люсьенку из костра спасали?! — горячо затараторил монах.

— Ну, помню. И?

— Так вы тогда сказали, что мы представимся солдатне как «дядюшка Сигурд и его племянник»»! Помните?! — торжествовал Михась.

— Да. — нехотя ответил Алекс.

— А с чего вы такое имя назвали? Этот самый Сигурд ваш знакомый?

Эрул резко поднялся на ноги. Покачнулся. Взялся за ствол сосны. Провел рукой по щеке.

— Я… с Севера. Там такие имена в ходу… были.

Эрул еще раз посмотрел на вышитый поясок. Но не на буквы, а на причудливые символы, знаки, которые украшали ткань.

— Мать вышивала, наверное, твоя? — протянул оберег Фэну.

— Да, наверное, мама…

— Ясно…

Эрул посмотрел странным долгим взглядом на парня. Потом произнес:

— Думаю, я знал твоего отца, Фэн…

— Знали?! Правда?! — мальчишка уронил сухарь и весь подался вперед к эрулу. — А где он?!! Что с ним?!!

— Он умер, Фэн… от тяжелых ран… это давно было. Мне жаль…

— Жалость-то какая… — протянул Михась.

— Он был воином, да? — тихо спросил Фэн.

— Да…

— А маму мою вы не знали? Может, отец что-то говорил о ней?!

— Не знал… — Алекс отвернулся от пронзительного взгляда мальчишки.

Помолчали.

— Давайте сменим тему! — вздохнул эрул. — А то все эти «отцы и дети»… Хотел спросить тебя, как вы оказались на дорогах Нагорья? Это не вполне подходящее место для циркачей и трубадуров.

— Мы хотели заработать, сударь. — ответил мальчишка, кутаясь в попону. — Почти нигде работы нет, в Алдаре война, феодалам не до трубадуров, а простой народ так обнищал, что им не до песен и танцев.

— А кто с кем воюет?

— Люди с нелюдями. Откровенно говоря, это вовсе не война, а бойня. Какое-то решительное сопротивление оказывают лишь отряды эльфов, остальные подались в бега. Бароны делят между собой феоды, что остались после эльфийских вельмож. Воюют все со всеми, в стране хаос. Мы с ребятами голодали, ну и поддались уговорам Петера, что, якобы, он выступал в замках Нагорья и сорвал хороший куш!!

Михась фыркнул так, что брызги чая полетели во все стороны:

— Не, ну тут реально можно выступить!!! Это турне будет называться «прощальная гастроль»!

— Дальше что было? — спросил эрул.

— Ну, мы поверили… А куда деваться, сударь? Зима на носу, а у нас ни запасов, ни одёжи теплой, ни крыши над головой. До войны-то мы завсегда в замках останавливались на зиму, по хозяйству помогали, когда и молотить нанимались, работа всегда была, не жаловались. Ну и поехали мы по дороге этой. Сперва все хорошо было. Мы даже приободрились. А вчера утром прилетело оно…

— Что «оно»?! — вытянул шею Михась.

— Нечто похожее на дракона! Черное. Огромное. С неба рухнуло на нас внезапно. Клауса и лошадей убило сразу, а мы в кибитке были. Потом и за нас принялось. Подняло кибитку в воздух и давай трясти… упали многие… оно их и разорвало … Я за дверь уцепился, на ней и висел. Потом дверь оторвалась… Я упал. А сверху и кибитка… Больше не помню ничего, сударь… — парнишка смотрел перед собой круглыми пустыми глазами и раскачивался.

— Это был точно дракон? — засомневался Алекс. — Вы слышали шум крыльев или крик перед нападением?

— Нет, сударь, была полная тишина…

— Это, однако, странно… Может, вы забивали курицу или иное животное? Мясо жарили? Ведь что-то должно было его привлечь!

— Да какое мясо, сударь!!! Уж второй месяц куска мяса не видели… — воскликнул парнишка.

— Хорошо! Ладно. Может, вы шумели?

— Нет, тихо ехали. Я песню пел вполголоса только. И всё. — отозвался Фэн. — Не шумели мы, мы ж не чокнутые в неизвестных землях шуметь-то!

— А что за песня? — спросил устало Алекс.

— Песня-то? Да я ее сам сочинил… она сырая, правда, и рифма кое-где того… — распереживался парень.

— Господи, да мне не до рифм сейчас, я устал!! Ты сказать можешь, о чем песня? — воскликнул эрул.

— О любви… — буркнул Фэн и покраснел.

— Всё! — констатировал вампир. — Всем спать! Михась, ты дежуришь первым. Потом меня разбудишь! Фэн, ты сегодня не дежуришь, у тебя ребра. Но потом на жалость не рассчитывай!

Фэн кивнул и улыбнулся.

Вампир и спасенный трубадур легли на попону, прижались друг к другу, кутаясь в теплый плащ эрула.

Михась сидел у большой сосны, тихо ворошил костер и сторожко прислушивался к лесным звукам.

Пролетела сова, как призрак. Где-то наверху раскачивались и скрипели сосны.

На небе колюче мигали зимние звезды.

На маленький лагерь упала длинная холодная ночь…

Алекс курил, прислонясь спиной к теплому и шершавому стволу вековой сосны. Дым струился сквозь его ноздри, наполняя чужим тревожащим запахом утренний зимний лес. Дым вытекал через сжатые губы, которые еще недавно целовали прекрасные хищницы — бруксы. Дым танцевал вокруг длинных волос эрула, на которых холодно поблескивали лучи рассвета.

Эту идиллию нарушил, конечно же, Михась…

— Господин, а че это мы не торопимся сворачивать лагерь?! Эдак мы Люсьенку-то никогда не догоним, черт бы ее побрал! Конь под ней справный, резвый, а мы тут телимся!

Алекс с досадой затоптал окурок каблуком сапога:

— Ты, когда-нибудь, дашь мне спокойно покурить или нет?! — фыркнул он на воженого монаха, который споро и ловко собирал вещи после ночевки. — Кстати, про Люсьенку… Хорошо, что напомнил! Фэн, а, Фэн!! — окликнул трубадура эрул.