— Да! И женщин тоже!! — с нажимом произнес король темных эльфов.

Парень в черном и стоявший рядом с ним, огромный как медведь, бородатый северянин, переглянулись.

— Боюсь, я вас неверно понял, Владыка! — сказал Александр (Алекс). — Вы хотите, чтобы мы в Одале вырезали всех человеческих женщин, детей и стариков?

— Да! — мрачно произнес Крайн.

Огромный бородач присвистнул и прогудел, обращаясь к парню в черном:

— Нет, эрул, дельце не выгорит! Что же это, ребятам и с бабами не потискаться? Ради чего они своими яйцами в этой заварухе рисковать станут?

— Воевода Торнгрим, представляющий дружину, против, Владыка! — нехорошо улыбнулся молодой предводитель — эрул. — Да и детей ни к чему крошить. Легче продать на невольничьем рынке, хоть какая-то польза! Зачем убивать баб и детей? Да и стариков грешно!

— Послушай, наемник!! Ты должен зачистить территорию от людей!! ЗАЧИСТИТЬ!! НАВСЕГДА!! — король вскочил со своего трона и нервно зашагал по залу, бурно жестикулируя:

— Они лишили нас родины, живут в наших домах и устраивают свои знаменитые свинарники в наших храмах! Они портят наших девушек и жгут священные книги. Где бы они не появились, они сеют грязь, похоть, смерть и алчность! Эти твари плодятся, как мыши! Нарожают еще! Ты избавляешь меня от этого отребья, я тебе отдаю дочь! У тебя нет выбора, эрул!

В веселых серых глазах «жениха» полыхнула Тьма, и он прошипел — У меня нет выбора???!!! Я отчалю на своих драккарах с твоих зассаных островов и наймусь охранять купцов. И буду на их деньги пить, жрать и трахать девок! А ты здесь скоро сдохнешь и народ свой выморишь!! Дочь только твою жалко, девке замуж пора, а ты ее в своем клоповнике маринуешь! Хочешь замуж, Лорен?! — и парень весело подмигнул дочери короля.

Она вспыхнула, из глаз выстрелил сноп аметистовых искр. «Жених» белозубо улыбнулся: — Ах, горяча девка!!!

Но в этой, на миг блеснувшей улыбке, Лорен заметила что-то странное. Острия клыков… Она опустила голову, задумалась. «Что это такое… Что это могло бы быть…»

— А что с нелюдями-то городскими делать, Вашество? — просипел Торнгрим. — Да, кстати, хороший вопрос! — подхватил эрул. — Насколько мне известно, в городе, помимо людей, живут и гномы, и эльфы, и хоббиты. Вы как-то собираетесь помечать двери тех, кого трогать нельзя? Какой это будет знак? — Никакой! — мрачно произнес Крайн.

Брови Алекса поползли вверх: — То есть? Вы всех их уничтожите тоже?!! — Нет, наемник, это ТЫ их уничтожишь!! — прошипел Владыка. — Ты!!! Мои лучники останутся здесь. Это ТВОИ драккары причалят к Одалу, и это ТВОЯ дружина устроит резню в городе!! За это ты получишь ОФИЦИАЛЬНЫЙ титул эрула, место в Совете, Ключ и мою дочь!!! Которая, если повезет, нарожает тебе наследников!!! Или ты, разбойник, захотел сохранить лицо?!

— Да, куда уж мне с эдакой мордой!! — весело ответил Алекс. — Хрен с тобой, Владыка, будь по-твоему!! Только условие одно. Твоя дочь поплывет со мной. Иначе я палец о палец не ударю!! — и он нагло уставился на Лорен. Она отвернулась.

Она не знала, что она чувствовала. Жестокость отца поразила ее, но она оправдывала короля, вспоминая те бедствия, что свалились на ее народ. А «жених»?… Нууу, не противный, хотя бы!! Скорее, наоборот… «Отравить! Я должна его отравить! Ради моего народа!» Отравить… Аудиенция закончилась. Все откланялись и вышли из зала. Лорен бродила по дворцу, занятая своими мыслями. Поднялась на стену, выполняющую роль дворцового вала. Услышала голоса. Разговаривали богатырь — воевода и эрул. Спряталась за выступ. Ветер отчетливо доносил слова: — Черт знает что! — басил Торнгрим. — Я не стану убивать баб и детей!! Как я потом войду в храм Великой Матери?!! — Так и не убивай их!! — отозвался эрул. — То есть?! — На поле битвы мы хозяева и жители города — наша добыча. Женщин отдашь воинам, а детей сбагрим в Мидар, продадим. Если им повезет, кто-то из них выживет. Выдели часть воинов, пусть после боя отгонят детей по Галенскому тракту через Элленберг.

— Через Элленберг??!! — гудел воевода. — В тамошнем замке сидит какая-то вредная пигалица, дорогу перекрыла!! — Да неужели? — прошипел Алекс. — Не пропустит, возьми замок силой. Не полезешь ли ты по горам в обход из-за какой-то нравной пиздюшки!!! И ее тоже продай на невольничьем рынке, если живой тебе в руки попадет. Что за хренота, где ее папочка? Почему ребенок управляет замком? — Может, сирота? — предположил северянин. — Мне все равно, Торнгрим, сирота или нет!! Галенский тракт мне нужен любой ценой. — Дык, значит, порешали, что баб и дитёв не сечём? — уточнил воевода. — Нет. Они надолго замолчали, и Лорен бесшумно соскользнула вниз по лестнице и направилась к отцу, рассказать про услышанное. Но, почему-то, развернулась на полдороге и побрела в свою комнату…

Над островами всходила серебристая Луна…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Лес таял в снегопаде… Замерзшая Лорен с ужасом смотрела на громаду мрачного замка, надвигавшуюся на путников. Замок был зажат в ущелье, поросшем хвойным лесом. Сизо-черные тучи сползали на своих тяжелых, беременных снегом животах, в долину. Ветер проникал даже под меховой плащ, руки эльфийки, державшие поводья, окоченели.

Она покосилась на Алекса, бледного, с черными кругами вокруг глаз и выступившими синими венами на шее. Он едва держался в седле, сильно раскачивался и рисковал упасть при неверном движении крупа лошади. Его длинные светлые волосы были мокрыми и начинали леденеть на холодном ветру.

Он был отравлен. Но еще жив. И отравила его она, Лорен… Теперь он был ее мужем. Правда, не консумированным — до первой брачной ночи они так и не добрались. На корабле, когда флотилия северян плыла в Одал, им помешал ураган. Внезапный, возникший из ниоткуда, он яростно рухнул на корабли, закрутил их. Моряки бросились срезать паруса. Бросился и Алекс.

Провисев на мачтах пол ночи, промокший и уставший, он, в чем был, упал рядом с Лорен на кровать и тут же уснул. От него пахло соленой водой, злым ветром и мужиком. Лорен забилась в угол кровати и свернулась там калачиком. Потом уснула сама.

Лорен никогда не бывала в бывшей древней столице эльфов, Одале — на — Брунне. Она родилась на скудных островах Сварта и не покидала их ни на день. Честно говоря, эльфийка в своей маленькой жизни (а было ей на человеческий возраст лет шестнадцать), вообще ничего не знала, кроме проблем своего народа и строгости Владыки. Что она чувствовала, зная, что впереди их ждет жестокая резня? Жалость? Страх? Мстительную радость? Да, страх был. Но это был страх не исполнить приказ отца и видеть его недовольство. Битву за Одал она не видела. Алекс велел запереть ее в каюте. Слышала лишь шум. Затыкала уши. Но дикие вопли просачивались и сквозь ее полудетские ладошки. Плакала…

Потом они, победители, ехали по странно пустым улицам. На крашеных побелкой стенах домов так ярко пылала кровь… Человеческая. И нет. Кровь лезла в глаза, в нос, скользила под ногами. Лорен мутило. Алекс ехал рядом. По его лицу было невозможно понять, чувствует ли он что-либо.

Их обвенчали в наскоро прибранной церквушке, в которой, видимо, во время боя прятались местные жители. Священник трясся и путал слова, Алекс зло зыркал на него. Лорен нащупывала в кармане «катарину» — яд. Почему «Катарина»? Видимо, какая-то бабенка с таким именем опоила надоевшего муженька сей отравой, рецептик ушел в народ… Как и имя.

Пир Лорен не помнила. Помнила только, как подлила мужу яд. Уже в конце застолья. Помнила его бокал. Из синего стекла. Он его разбил, когда падал на пол. Помнила одобрительный взгляд отца.

Удивительно, но Алекс не умер. Утром он встал из повозки, куда кинули его тело и пошел седлать лошадь. Ну, как «пошел»… Поплелся. Страшный. Белый. Холодный.