— И монаха спортили! В грех-то какой ввели… Пропала его душенька!! — горько заявила девушка.

— Знаешь, я ему не нянька! — ответил Алекс. — И, потом, я не думаю, что его заставили это делать силой. Сам захотел…

— Лучше бы сожгли меня тогда, чем такое паскудство каждый день наблюдать!!! — патетически воскликнула недоведьма.

— Я не понимаю твоих претензий, Люсьенка!! — разозлился эрул — При тебе, что ль, трахаются? Нет. Все это в покоях происходит. Какое тебе дело до того, кто с кем чем занимается?! Что тебе не отдыхается-то нормально, дуре, а?! Тебя кормят, поят, в замке тепло. Постель, скорее всего, мягкая! По кой хер ты мученицу из себя корчишь и на конюшне волоебишь? В замке есть кому этим заниматься!!! А если тебе мужика надо, так конюх парень неплохой, видный!!

— Конюх?!! — голос девушки оборвался. — Ах, конюх… Понятненько… Я тебя щас убью!!! — и лихая девка замахнулась вилами на эрула.

Тот встал, бросил окурок в ведро с водой. Драконы на халате хищно ощерились.

— Не много ли ты на себя берешь, оборванка?! — губы Алекса презрительно скривились.

— Да, конечно, куды уж мне, оборванке, до вас, господин!!! Только вот господина за еду и бухло бабы богомерзкие покупают как призового кобеля! На случку!! Может вам и медальки за это выдают?! У тебя наверняка есть!! — теряла последние остатки самообладания девица.

Грудь ее вздымалась, в углах глаз закипали слезы.

Взбешенный вампир подскочил к девке, ловко вырвал у нее из рук вилы и дал хорошую пощечину.

— Может, это тебе вернет разум! — процедил сквозь зубы мужчина.

Люсьенка охнула, схватилась за щеку, сползла на сено. Заплакала.

Алекс стоял над ней в своем дурацком халате, совершенно не зная, что делать со сбрендившей девицей.

Заговорил:

— Я не понимаю, в чем я лично провинился перед тобой. Я спас тебя от костра. Защищал тебя, как мог. Я не бросил тебя на тракте с беженцами, хотя, откровенно говоря, вы с монахом для меня просто обуза. Мне проще одному. Да, я сплю с бруксами. Я вампир, вообще-то, смею напомнить! И мы, как всякие живые существа, должны размножаться. Лично я знаю только такой способ!! Или ты ревнуешь, может быть?!

Девушка перестала плакать и отвернулась к стенке.

Вампир присел рядом с ней.

— Я тебе нравлюсь? — спросил он.

Люсьенка кивнула, шмыгнув носом.

— Ясно… Ну так проще было мне сказать об этом откровенно и честно, а не оскорблять меня и не угрожать вилами. Не красит такое поведение женщин, поверь мне! — назидательно проговорил эрул.

Девушка опять шмыгнула и забилась в угол еще сильнее.

— Ладно… успокаивайся! — Алекс поднялся на ноги. — Потом поговорим, в более подходящей обстановке. Мне пора, меня уже, наверное, потеряли. Руки мой и пошли завтракать!

Вампир неловко коснулся плеча девушки и вышел из конюшни.

— Лучше бы меня сожгли, лучше бы сожгли… — прошелестела Люсьенка ему вслед.

В замке брукс стоял невообразимый гвалт и хаос.

— Сучонка деревенская!!! — орала раскрасневшаяся Дайна, зло вышагивая по конюшне. — Моего лучшего жеребца увела! Блядина неумытая!!! Пропал мой Воронок…

— А я ей свое ожерелье подарила с зелеными камушками… — хныкала Дея, стараясь не встать в грязную солому ножками в парчовых туфельках.

Эрул плотоядно покосился на эти ровненькие ножки с гладкими коленочками.

— Ну и спутники у тебя, Александр… Отплатили нам!!! — шипела Тея, отрывая эрула от лицезрения девичьих коленок.

— А почему во множественном числе?!! — возмутился Михась. — Я-то чем провинился?!

Монаха Алекс не узнавал… Нельзя за несколько недель так поменяться, это ненормально, неестественно… Но парень поменялся. Черты лица стали резче, взрослее, плечи расправились, а глаза сияли глубокой зеленью проклятого омута.

Он даже стал выше ростом. И даже красивым. Изменилась мимика, изменилась пластика, изменилось всё. Такое чувство, что до встречи с Дайной, парень пребывал в зачаточном личиночном состоянии. А сейчас стал, наконец, собой.

«Вот что бабы с человеком делают…» — подумал вампир, косясь на монаха.

Надобно пояснить причину гвалта. На следующее утро после сцены в конюшне Люсьенка пропала из замка. Вместе с лучшим призовым жеребцом Воронком, на которого Дайна возлагала огромные надежды на весенней выставке скота. Пропало также нехитрое шмотье Люсьенки и подарочные зеленые бусики, о которых сейчас ныла Дея.

По всем признакам было понятно, что деревенская девка сбежала самым наглым образом, отплатив бруксам за гостеприимство черной неблагодарностью.

Дамы были в ярости, эрул сконфужен. Замять некрасивую ситуацию можно было лишь одним способом:

— Я верну тебе твоего коня, Дайна! — вздохнув, сказал Алекс. — Я теперь обязан это сделать.

— Конечно… Вернешь! — негодующе фыркнула упырица. — Ищи его теперь свищи! Эта белобрысая сучка могла поехать в любую сторону!

— Я так не думаю. — ответил Алекс, закуривая. — Давай, Дайна, отбросим злость и будем рассуждать логически! Кто такая Люсьенка?

— Девка деревенская! — отчеканила Дея.

— Верно! Деревенская девка, которая дальше своей деревни и торгового села нигде не была. И я с трудом себе представляю, что она поедет на восток, через Полесье, через охваченный войной Мидар. Что ей там делать?! Я тем более не думаю, что она поедет дальше на юг, через Нагорье Брукс. На ворованном коне, на уздечке которого есть тавро замка Дайны, известное всем местным упырицам! Да она и суток не протянет, как ее схватят, убьют, а коня вернут хозяйке. Люсьенка, конечно, не мэтр демонологии Перегрин (или как там эту сволочь зовут), но соображения у нее хватит не переться прямо в ласковые ручки брукс. А, значит, она поедет лишь в одном направлении!

— В каком?! — залюбопытничал Михась.

— Она вернется в тот мир, который ей более-менее знаком. Поедет по Дороге Висельников в Алдар. Она понимает, что ее простоватый вид и породистый дорогой конь являют собой опасный контраст. Поэтому, на первой же ярмарке, выковырит пару камушков из сбруи Воронка и продаст их. Приоденется. Заплетет косы на манер купчих. И поедет в столицу Алдара. В Бетевит.

— А что ей там делать? — удивилась рыжая Тея.

— Ей нужен будет воевода Бетевита. Которому она и расскажет, где я, есть ли у меня воины и оружие. И получит за это увесистый кошель с деньгами. Продаст Воронка выгодно (он слишком для нее шикарен), купит домик и заживет не деревенской девкой Люсьенкой с драным подолом, а степенной горожанкой. Да! Примерно так и будет! Поэтому, я возвращаюсь в Бетевит!! — закончил свою речь Алекс.

— За твою голову объявлена награда?! — изумилась Дайна. — Ты чего смог натворить-то?!

— Вырезал Одал-на-Брунне, осаждал Гален… ну и остальное… по мелочи… Ну и в медвежьем углу вы живете, дамы! Новости, я смотрю, совсем до вас не доходят. — усмехнулся эрул.

— Да почтальоны нас, засранцы, что-то стороной обходят! Уж не знаю и почему!!! — всплеснула руками хозяйка замка.

— Послушайте, господин! — перебил Дайну монах. — Вы что, собрались вернуться в Бетевит?!! Туда, где висят плакаты с вашим портретом и ценой за вашу голову, я нечто подобное там видел… Вы ненормальный?!

— Насчет плакатов я спокоен! — заявил вампир. — Они меня никогда не найдут, если будут ориентироваться на те косорукие портреты. В жизни я гораздо привлекательнее!!

— Алекс, это не смешно! Хрен с ним с этим Воронком. Не так уж он был и хорош!! Конь как конь…

— Нет, Дайна, я не могу тебе так отплатить за кров, это нехорошо! По моей вине девка сбежала!

— Но ты нам уже оказал услугу, эрул… — заулыбалась хозяйка. — У Деи не пришли месячные! И у меня… Но это уже не твоя роль…

— Что??!!! — воскликнули монах и вампир разом.

Михась, в полном ахренении уставился на тонкую талию Дайны.

— Рано еще смотреть-то! — усмехнулась упырица и нежно поцеловала монаха. Тот неловко, смущаясь, клюнул ее носом в щеку.