— Через несколько минут они покинут камень и опять уйдут под воду. Говорят, что это дети бога Нейнке и красавицы-девушки. Каждый день, в полдень, они выбираются на камень, чтобы отец увидел и благословил их.

Комда задумчиво произнесла:

— Красивая легенда.

Креат почувствовал, что настал решающий момент. Он снял с пальца кольцо с крупным рубином и, повернув его так, чтобы лучи солнца освещали кроваво-красный камень, сказал:

— В этом прекрасном месте, в тот день, когда мы впервые остались наедине, я хочу преподнести тебе подарок, подобный тому, что сделал бог Нейнке дочери вождя. Прими от меня это кольцо.

Она подняла на него синие глаза. И вдруг они стали таким холодными, что напомнили ему застывшие льдинки. Голосом, который звучал слишком спокойно, женщина произнесла:

— К сожалению, я не могу его принять. У меня уже есть одно.

Она вытянула вперед руку, на пальце которой сверкал крупный черный камень.

— И потом, насколько я помню, дочери вождя не принес счастья подаренное богом кольцо.

Гдаш уже несколько часов бродил по пескам Лаира. Сейчас, в полдень, когда солнце стояло высоко в небе, он старался держаться в тени пирамид. В душе он злился на себя за то, что не последовал примеру Мстива и не остался в храме. Пирамиды вблизи оказались совершенно одинаковыми каменными глыбами. Жрицы, которые сопровождали его по приказу Креата, не позволили ему заглянуть внутрь. Они утверждали, что боятся потревожить дух Нейнке, живущий в одной из пирамид. Но в какой из них временно поселился бог, они не знали, поэтому из осторожности не заходили ни в одну. Вагкх оказался в затруднительном положении. Когда он уже окончательно отчаялся, в воздухе показалась точка, которая, увеличиваясь, приобрела форму гостевого челнока. Небольшой корабль приземлился недалеко от Гдаша, и из него показался Мстив.

— Ты еще не устал бродить по жаре?

Шеф разведки явно был в хорошем настроении.

— Жрицы в храме уже накрывают на стол. По-видимому, правитель, капитан и Озби скоро вернутся. Если ты все уже здесь осмотрел, собирайся, полетим назад.

Гдаш облегченно вздохнул. Он обрадовался, что нашелся такой легкий выход из положения, а потому торопливо забрался в корабль и, уже находясь внутри, крикнул оставшимся стоять около пирамид жрицам:

— Благодарю за экскурсию. Прощайте. Нужно срочно улетать!

После этих наскоро брошенных слов Гдаш откинулся на спинку пассажирского кресла и, наслаждаясь царящей в кабине корабля прохладой, расслабился. Мстив сидел рядом, в своей обычной позе, сложив руки в замок и устроив на них острый подбородок. Через несколько минут полета показалась крыша храма. Корабль начал тормозить и скоро мягко опустился у бокового входа. Вагкхи увидели, что около дверей стоит группа паломников. Точнее, люди не стояли, а с громкими возгласами падали ниц, распластываясь на каменных плитах около дверей храма. Они поднимались и опять падали перед этими черными, ничем не украшенными дверьми. Мстив обратил внимание на то, что плиты были отполированы до блеска ногами и руками паломников. Дверь приоткрылась, и сквозь узкую щель наружу выскользнула Аэйке. Ее появление никак не повлияло на поведение молящихся. Она, в свою очередь, равнодушно смерив их скучающим взглядом, направилась к стоявшим в стороне вагкхам.

— Правитель известил, что скоро будет. Прошу вас следовать за мной.

Маневрируя между падающими то справа, то слева телами, мужчины поспешили за жрицей.

Креат, услышав отказ Комды, почувствовал досаду. Старательно скрывая ее, он в молчании направился по неустойчивым ступеням мостика к берегу. Сделав несколько шагов, он вдруг услышал ее голос:

— Правитель, после сказанных мною слов вы и руки не хотите подать?

Он остановился, словно споткнувшись, и резко развернулся на месте. Женщина стояла там, где он ее оставил. В ее глазах была обида. Креат мгновенно понял, какую глупость совершил и, быстро ступая по мосту, вернулся назад.

— Прошу простить меня, дорогая Комда. Эмоции затмили мой разум. Я повел себя как обиженный ребенок. Позвольте, я помогу вам вернуться на берег.

Она протянула ему руку. Креат поспешно схватил ее и, осторожно удерживая, повел женщину за собой. Ощущая ее теплую ладонь в своей руке, он шел, мысленно ругая себя за допущенную оплошность. Усилия, которые правитель прилагал все последние дни, чтобы сблизиться с этой загадочной женщиной, чуть не пропали даром. «Я слишком поторопился с подарком», — думал он. Креат расслабился и, соответствующим образом настроившись, ощутил ее эмоции. Женщина была обижена. Еще раз укорив себя за глупое поведение, он стал срочно искать повод для примирения.

— Боюсь, мое поведение испортило все впечатление от красоты озера. Чем я могу заслужить прощение? Любое ваше желание будет с радостью мною исполнено.

Уже ступая на берег, он поспешно добавил:

— Комда, может быть, вы хотите отправиться куда-нибудь еще?

— Если нет возражений, я хотела бы пообедать.

Креат радостно улыбнулся:

— Это совпадает и с моим желанием. Я сейчас же прикажу накрывать на стол.

Правитель торопливо направился к челноку, не обращая никакого внимания на Озби, стоявшего у него на пути. Он отпустил руку Комды, но только затем, чтобы нежно обнять женщину за талию. Когда они прошли мимо вагкха, он повернул к нему лицо и, посмотрев в глаза, вызывающе усмехнулся. Заметив, что в глазах мужчины зажглась ненависть, он еще более откровенно, стараясь унизить, оскалил в улыбке острые зубы.

Гдаш и Мстив в ожидании правителя, капитана и Озби мерили шагами комнату, в которую их привела Аэйке. Около окна стоял накрытый стол. Посуда и приборы были уже разложены. Жрицы не подавали горячее, дожидаясь своего повелителя. Вдруг двери в зал широко распахнулись. На пороге стояли Креат и Комда. Озби не было видно за их спинами. Правитель оставался любезным и внимательным. Комда казалась спокойной, как всегда.

Когда они вошли в зал, Мстив смог разглядеть задержавшегося в дверях Озби. Его лицо напоминало застывшую маску. Для скрытного и обычно умеющего держать себя в руках аналитика это было слишком необычно. Шеф разведчиков понял, что что-то случилось. Но не стал задавать лишних вопросов. В конце концов, капитан был спокоен, значит, все развивалось по плану. Креат жестом пригласил всех к столу.

Когда путешественники расселись по местам, он хлопнул в ладоши. В ту же минуту небольшая, скрытая в нише дверь открылась, и оттуда появились несколько жриц. Одни несли чаши с украшенными золотом ручками, другие — кувшины и полотенца. Перед каждым гостем поставили чашу и наполнили ее душистой теплой водой. Люди омыли руки и вытерли их. Жрицы удалились, а на смену им уже спешили другие, неся на блестящих подносах еду и напитки. Все приступили к трапезе.

Вагкхи обедали, соблюдая те же правила, что и утром. Ели только те блюда и пили только те напитки, которые первой попробовала Комда. За столом стояла тишина, нарушаемая лишь позвякиванием приборов о тарелки. Креат, чтобы разрядить напряженную атмосферу, еще раз негромко хлопнул в ладоши. Жрицы, словно по команде, сели в центре зала на пол, образовав круг. Послышалась тихая музыка. Двери, через которые вносили еду и напитки, вновь открылись, впуская очередную жрицу. Девушка отличалась от остальных. Ее тело было темно-шоколадного цвета, а кудрявые волосы казались пушистой шапкой. Она начала исполнять странный танец, ритмично двигая и встряхивая руками и плечами. Ее большие карие глаза, обведенные широкой черной линией, оставались совершенно спокойными, а тело вздрагивало, словно в конвульсиях. Комда равнодушно посмотрела и, повернувшись к Креату, спросила:

— Правитель, позвольте задать вопрос, который давно занимает мои мысли, но который я не решаюсь задать вслух.

— Спрашивайте. Интересно, что же могло так заинтересовать вас?