— Души, Ларс. Души.

— Не понял!? — я пытался сообразить о чем толкует дед.

— Ты можешь создать могучее государство, но оно развалится без тебя, если ты не сможешь сковать тело царства единой религией. Именно вера людей дает власть, а не сила оружия. В твоей ветке мирового древа было много войн из-за веры.

— Не всегда же война из-за веры, — попытался я защититься от однобокого толкования истоков войн.

— Всегда. Вера в свое могущество дарует победы. Вера в божественный промысел. Вера в свою исключительность. Вера в свою безнаказанность. Эту веру дает религия.

— Так ты хочешь, чтобы я уничтожил религию?

— Нет, — дед стукнул себя по лбу, — уничтожить нужно только земное воплощение представителя этой религии.

— Ну хорошо, с Римским понтификом и византийским Патриархом я понял, а при чем тут Хазарский каган? Он же не религиозный представитель.

— Он — потомок тех, кто создаст новую религию, противоестесственую всем ныне существующим. В твоей ветви древа обрубили эту почку. Успели.

Но насколько я помню из истории, каганат был светским государством. Или нет? Сейчас уже не вспомнишь. Святослав ведь действительно стер эту империю.

— Почему их надо уничтожить, а не подчинить?

— Это — триумвират. Те, кто охотились на тебя. Те, кто отрубил голову твоему другу. Их так величают. Вернее будут величать, если их не остановить. В твоей ветке одну почку обрубили, а вторую надломили. Зато третья выполнила задачи остальных.

Упоминание смерти Сокола было для меня пощечиной, заставившей яростно сжать кулаки. Триумвират, значит. Ну, что же, будем знать, как зовут врага.

— Хорошо, Карнат. У меня встречное условие, — я собрался с мыслями, — Я хочу реформировать язычество. Нужно собрать всех славянских волхвов, жрецов и установить единого руководителя. Представитель от вашей братии будет моим царским советником по религиозным вопросам.

— Ты хочешь заменить отрубленные почки новой? — ехидно проскрипел старик.

О как. Получается, что я не смогу объединить всех под единой верой? Стоп, а ведь он же говорил, что мое государство развалится, если я не смогу «сковать тело царства единой религией». Я подозрительно уставился на деда.

— Я выполню твою просьбу, — заявил Карнат, — не так, как ты хочешь, но с теми последствиями, которые ты ожидаешь от этой просьбы.

— Вот это ты завернул. Вроде и ответил, а ничего не понятно, — усмехнулся я.

— Твое царство будет в надежных руках, — загадочно ответил дед и отвернулся, поднимаясь на холм, на Лысую гору

Ушел не прощаясь. Вот ведь старый дуб. И что это было? Я смотрел вслед старцу и не мог понять, зачем мне все это нужно. Я же ведь просто собирался сделать новую Русь, которая даст отпор всем врагам, а этот разговор толкает меня на завоевание мира. Если с хазарами еще понятно — там надо просто физически уничтожить живую силу врага, то, как мне уничтожить папский престол? Не буду же я воевать со всей Европой? Там ведь сейчас, как я помню из уроков Радомысла, грызня между королевствами, которые подчинил себе Карл Великий, основавший империю. Ладно, даже если я немыслимым образом смогу захватить эти территории, то, как я упраздню ватиканский престол? Или константинопольский патриархат? Вот это задачку мне загадал старый хрыч.

Я вернулся к своим друзьям и мы направились обратно в Киев. Эса стреляла глазками, но молчала. Любопытная бестия.

Итак, что мы имеем? Трех лидеров, которые строят мне козни. Я так понимаю, что они пользуются тем, что допрашивают попаданцев и могут таким образом предпринимать действия по смене истории. Теперь становится ясно, зачем меня хотели убрать в начале моего попадания. Уверен, что за Гунульфом стоял кто-то из триумвирата. Самый близкий из этой шайки — хазарский владыка. Я пока не готов с ним воевать. Моя армия нацелена на Константинополь. Нужно установить свою власть на этом участке, чтобы моя торговля не заглохла. Без этого рынка будет тяжело строить какие-либо планы. Поэтому, надо для начала решить вопрос с захватом Царьграда, установления там своего торгового представительства, а после — можно и разобраться с каганатом.

Даже если представить, что я смогу сходу осадить Константинополь, то не факт, что у меня останутся войска после атаки столицы Византии. Все же этот город — крепкий орешек.

А значит с хазарами нужно что-то решать. Вот я размечтался. Константинополь он собрался захватывать. А я вышел к Черному морю? Там ведь угры и печенеги. Кочевые племена, которые могут все мои начинания похерить. А с ними надо договариваться. Печенеги, если я не ошибаюсь, спасибо дядюшке, являются данниками каганата.

Вернувшись в Киев, я задумался о том, как все же победить кочевые племена угров и печенегов. Кочевникам нужны пастбища и богатая добыча, дабы показать свою удаль. Это у них в крови. Что я могу им предоставить? Взять под свое крыло и обещать защиту от хазар и византийцев. А знают ли они о том, кто такой царь Гардарики? Сомневаюсь. Значит нужно донести эту информацию. Либо показать свою силу. Как? Ответ на этот вопрос мучил меня весь остаток дня. Я ходил хмурый и напряженный.

— Тебя что-то тревожит, — констатировала факт Эса, прожевывая виноградинку, взятую со стола.

Мы сидели в киевском детинце за ужином с ближниками — я, Ага, Эса и Аршак. Метик отправился в поход с Ходотом, а Забава с Кулябой. Я вяло жевал запеченную дичь.

— Мне нужно выйти к Скифскому морю и подчинить два кочевых племени — угров и печенегов. Именно подчинить, а не уничтожить.

— И в чем проблема? — закидывая очередную виноградинку, удивилась воительница.

Я посмотрел на Эсу исподлобья. Она издевается? Я целый день пытаюсь решить эту задачку и не могу найти ответ. Действительно, в чем проблема?

— Что ты так уставился, царь? — ехидно промурлыкала бестия, — Каждый воин мечтает о славе. О женщинах. О богатстве. Дай им это и они будут считать тебя своим божеством.

— И как ты это себе представляешь?

— О, Боги, — Эстрид закатила глаза, — я со своими людьми убиваю вождей и наиболее опасных претендентов на главенство племени, а пока идет грызня, приходишь ты на белом коне и даруешь им право участвовать в походе на Царьград. Особо нужных одариваешь подарками, хорошим оружием. Обещаешь молодым кочевникам богатую добычу и пленных девок. После похода даруешь лучшим титул царского князя и они будут есть с твоих рук, словно ручные псы. Главное, не забывать подкармливать походами и дарами.

Я, широко раскрыв глаза, смотрел на Эсу. А ведь это неплохая идея. А главное, простая по задумке. По исполнению, конечно, есть вопросы, но идея — замечательная.

— И чего ты молчала? — я вскочил и начал ходить кругами, — я тут голову ломал-ломал, а она взяла и нашла простой и изящный способ решения проблемы, — я остановился и замер, — а сможешь справиться с вождями?

— А есть сомнения, Ларс? — хмыкнула девушка.

— Так, отлично, значит, как только вернется Ходот, отправишься к уграм. Они ближе.

— Будет подозрительно, если с обоими племенами случится одинаковая беда с вождями, — заметил Аршак.

— А он прав, — я задумался, — поэтому, одних вождей ты просто отравишь, а другим устроишь несчастный случай. Это тоже все подозрительно, но можем списать на знамение богов.

— А как ты собираешься попасть в стан кочевников незамеченной? — задал резонный вопрос Джуниор.

— Почему незамеченной? Очень даже замеченной. Будем пленниками какого-нибудь купца, который хочет передать в дар вождю красивых рабынь.

Шрам Эсы не уродовал ее, но и не делал более привлекательной, несмотря на правильные черты лица. Видимо Эса сама понимала это, так как она сказала, что будет исполнять роль воина-охранника, а красавиц она наберет из своих послушниц. Там была пара интересных девушек, которых Эстрид подготавливала именно для подобных операций. А с печенежскими вождями она разберется в одиночку. Это меня немного напрягло, так как я не уверен, что она до конца оправилась от упсальских событий. Ладно, «будем посмотреть» как она с уграми справится.