— Напоминаю, что я просто пришёл поговорить, — сказал я и махнул одной рукой. — Или вы ещё не готовы к переговорам?

— НАМ НЕ О ЧЕМ РАЗГОВАРИВАТЬ! — разозлённо, громко и очень по-механически ответил Диатор, чуть повернувшись в мою сторону.

— Давай его выслушаем, — вмешался в разговор Закидзар. Он говорил очень спокойным голосом и всё так же продолжал смотреть куда-то вдаль.

— Йоши, отмена приказа! — скомандовал я. Глупо было продолжать конфликт, когда мне уже пошли навстречу.

— ЗАКИДЗАР! — заорал Диатор. — ЧТО ТЫ ЗАДУМАЛ! ОНИ РАЗБИЛИ МОЙ ОГНЕМЁТ!

Я посмотрел под ноги полковника, где лежало в хлам разбитое адское орудие. Я почему-то даже не обратил на это большого внимания, хотя и догадался, что Йоши повредил огнемёт. Если меня за это попросят заплатить, то не дам даже рубля. Ожоги от этой адской штуки всё ещё горели. Похоже, даже придётся использовать специальное зелье для лечения.

— Могильников не хочет вражды с Инквизицией, — спокойным голосом ответил Закидзар. — Если бы он этого хотел, то действовал бы совершенно по-другому.

Какой умный и рассудительный полковник. Мне прямо даже захотелось пожать ему руку. Собственно я и пошёл это сделать.

— Без рукопожатий, — покачал головой Закидзар, когда я приблизился. — Это протокол Инквизиции.

К такому отношению я отнёсся с пониманием. Доверяй, но проверяй. Некромантам действительно опасно пожимать руку. Некоторые могут высосать таким образом энергию или сделать ещё что-то нехорошее.

— Я ВОЗВРАЩАЮСЬ В ХАБАРОВСК, — заявил Диатор и гордо развернулся. — А ВЫ ТУТ ДЕЛАЙТЕ ЧТО ХОТИТЕ, ПОЛКОВНИК ЗАКИДЗАР. САМОЕ ГЛАВНОЕ НЕ ДОИГРАЙТЕСЬ С ОГНЁМ.

Кажется, между этими двумя не самые лучшие отношения. Впрочем, мне было это неважно. Самое главное тут для меня, что Закидзар имел более значимое слово в Инквизиции и не пытался меня убить.

— Радиатор опять натворил дел, — устало произнёс полковник Закидзар и вытянул вперёд руку.

В тот же момент улица стала преображаться, возвращаясь в то состояние, что было до боя. Сначала пришёл в норму обожженный асфальт, а потом вернулся снеговой ковёр. Место где я разломал асфальт, тоже восстановилось, как и разломанный огнемёт сумасшедшего полковника.

— Впечатляет, — сказал я честно. — Никогда не видел ничего подобного.

— Я часто это слышу, — ответил Закидзар и пошёл в сторону штаба Инквизиции. — Идём за мной.

Мы прошли в кабинет Борис Борисовича Мычалова, которого без слов выгнали со своего рабочего места, будто он тут какой-то мальчик на побегушках. Полковник занял место начальника читинской Инквизиции, и в ту же минуту в кабинет ворвался разъяренный Смирнов.

— Могильников! Да тебя убить мало за всё, что ты сделал! — полковник схватил меня за ворот кофты.

— И что же я сделал? — спросил я и взял Смирнова за запястье с такой силой, что тот аж присел от боли, ну и разумеется машинально меня отпустил.

— Ты избавился от моего заклинания слежки!

— Давай присядем, — я показал рукой за стол. — Разговор будет долгим.

Инквизиторы слушали меня практически не перебивая. Закидзар не сказал даже слова, Смирнов же периодически задавал вопросы, а Борис Борисович изредка мычал с умным видом.

Я рассказывал про события последних дней очень подробно, про Дубова, про ультиматум Костяного Князя и про его последующее поражение. Хоть по ходу разговора задавал вопросы только Смирнов, итоговое отношение к произошедшему должен был выразить Закидзар. Он по сути второе лицо во всей Инквизиции.

— Вы хорошо поработали, Виталий Иванович, — сказал полковник, когда я закончил говорить. — Инквизиция выражает вам огромную благодарность за проделанную работу. Виталий Иванович, продолжайте заниматься охраной Читы. Грамотно, аккуратно и без лишнего шума. И, кстати, я не понимаю, почему вам ещё не платят как штатному сотруднику. На этом закончим совещание.

Все встали, а я ещё несколько секунд сидел на своём месте. Инквизиция меня похвалила? Зарплату будут платить? Может ещё и медаль выпишут некроманту? Но ладно, чёрт с ней, с этой похвалой. Мне никак не угрожали. Не говорили «шаг в сторону и мы тебя убьём». Отношение Инквизиции стало… как к своему человеку не на бумаге, а по факту. И это меня удивляло.

Нет, найти объяснению этому можно было. Я не давал даже повода подумать, что я замешан в каких-то массовых убийствах мирных граждан или прочих преступлениях. Только некромантия. И только против преступников.

Инквизиции часто закрывала глаза на действия Святых Охотников, и вот теперь меня будто бы приравняли к ним. К хорошим, но с пометкой в скобочках. Такой расклад меня устраивал. Инга зря волновалась, что нам теперь нужно быть беглецами.

— Извини, Виталя, погорячился, — подойдя ко мне, сказал Смирнов. — Я всё-таки маг огня, а мы люди вспыльчивые. Раз Закидзар тебя признал, то и у меня больше нет вопросов. Хотя нет, один вопрос есть — как там твоя школота? Пять отличников сделаешь?

— Сделаю, — уверенно сказал я.

На самом деле с отличниками у меня пока были проблемы. Скоро конец полугодия и оценки моих учеников стали на порядок лучше, но всё же пока даже не пахнёт пятью отличниками… Похоже, надо этим заняться сильнее.

— Виталий Иванович, а почему вы в перчатках? — спросила Заноза, которая сидела за первой партой и уже давно меня разглядывала.

— Холодно, — ответил я и махнул рукой на окно. Там как раз шла метель и всё было белым-бело.

— Как-то это странно, Виталий Иванович.

— А для меня странно, — я поднял лист с оценками, — что у тебя несколько подряд двоек по математике.

Блондинка виновато опустила вниз глаза. Не думаю, что она действительно чувствовала за это какую-то вину. Заноза очень хорошая актриса. Я это понял ещё в самом начале учебного года, когда девушка пыталась меня шантажировать. Даша Лиханова очень умна, но этот ум, увы, не идёт полностью в учёбу.

— Класс, — произнёс я и обвёл глазами всех учеников. — Мне нужно пять отличников. И на самом деле это нужно не только мне, но и вам самим. Это поможет вам поступить в университет и устроиться в жизни. Я догадываюсь, что это всё может казаться чем-то далёким, но, поверьте, вы не успеете моргнуть, как закончится школа и начнётся взрослая жизнь.

Заяц с очень глуповатым видом стал несколько раз показательно моргать. Сидящая рядом с ним Ворона стукнула парня по ноге и неодобрительно покачала головой. Кстати, я всё чаще стал замечать, что в классе периодически происходят рокировки по рассадке. Похоже, дружба у ребят стала более разнообразной, чем в начале года.

Мои слова про взрослую жизнь никто особо всерьёз не воспринял, это было видно по лицам. В данном случае «услышать» не равнозначно «осознать», поэтому нужно было немного озадачить ребят.

— Это бланки с небольшим опросом, — я взял в руки приготовленную стопку бумаг и встал, чтобы раздать опросник каждому ученику. — Отвечайте вдумчиво, не наобум, тут вопросы о вашем будущем.

— Что? Снова тест⁈ — почему-то испугалась Кепка на задней парте. — А у нас разве сейчас урок зельеварения? Я думала, что у нас классный час…

По классу пошёл лёгкий смешок.

Похоже, Лена Шестакова снова витает в облаках. Для неё это свойственно. Ладно хоть отучил её говорить вслух, что она хочет кого-то убить… Из-за это с Кепкой даже стали лучше общаться одноклассники.

Я бросил на девушку неодобрительный взгляд и стал раздавать всем опросники. Там нужно было выбрать любимые школьные предметы, указать цели на месяц и на год, а также написать какую профессию хочешь освоить. Этот опросник должен помочь моим ученикам понять и осознать свои цели, что в итоге должно было повысить их успеваемость.

Данный приём я придумал не сам. Вычитал в книге по педагогике. Смирнов сделал меня учителем, но нужного образования у меня нет, так что в свободное время я потихоньку закрывал пробелы в этой теме. Именно по части взаимодействия с учениками, в вопросах связанных с алхимией и зельями моих знаний хватало.