Одинокая больничная палата сегодня также пустовала. Один пациент и шесть незримых охранников, которые готовы пожертвовать своими жизнями, если это потребуется. Единственная посетительница ушла отсюда несколько часов назад, оставив на кровати пациента три чёрные розы, созданные из её силы. Только такие цветы могли выжить в пространстве, захваченном тьмой.

Охрана имела право нападать на любого, кто без согласования попробует войти в палату. Даже если это будет князь. Даже если это будет старейшина. Или сам император. Поэтому они моментально начали действовать, когда ощутили чужую магию. Невероятно сильную и опасную.

Только они не успели сделать и шага, как их просто вышвырнуло из палаты. Сделала это пробудившаяся тьма. А вместе с тьмой пробудился и её создатель. Мальчишка открыл глаза и увидел самого себя, стоявшего в каком-то непонятном месте, а у его ног лежали другие дети. Три парня и одна девчонка.

Тогда мальчишка заговорил с самим собой. Он уже понимал, что спит. Что это, очередной сон, из которого ему не получится выбраться. Как не получалось выбраться из тысяч подобных, пусть и не таких реалистичных снов.

Он находился в пустой комнате, а смотрел на себя, словно через экран телевизора. Не было старейшины, которая уже несколько раз встречала мальчика, после пробуждения. Не было незримых охранников, которых он научился чувствовать за годы, что они провели рядом. Не было вообще никого. Он не чувствовал поблизости живых людей. Только там, за этим странным экраном. Где он же играл в главной роли. И там он смог сдержать в себе силу. Смог до последнего момента. Открыл небольшую прореху и позволил вырваться лишь крошечной частице. А вместе с этой частицей тьмы вырвалось что-то очень странное и непонятное. Что-то противоположное его силе, но не ему.

— Как ты можешь работать на старшую семью, когда являешься наследником Апраксиных? — спросил мальчик у своего двойника, и в этот момент трансляция прекратилась, а в комнате появились два человека.

Одного мальчишка прекрасно знал, вернее, одну. Это была старейшина семьи Апраксиных — Анастасия Дмитриевна. А рядом с ней стоял незнакомый старик. Такой же древний, как и старейшина. И от него исходила сила, как от двойника мальчишки в телевизоре. Только она не была смешана с силой Апраксиных.

— Что-то я снова совсем не рассчитала. Проснулся ещё до инициации. Видать, второй что-то выкинул на отборе. — раздался каркающий голос старейшины.

— Насколько я вижу, тьма сейчас вполне стабильна и даже не пытается кидаться на всех. — произнёс старик, чьё тело окутывало золотистое сияние.

— Правильно. Благодаря первому, второй стал сильнее, и наоборот. Вот и смог совладать с частью своих сил. Только ему ещё слишком рано появляться. До инициации он должен оставаться здесь. Подготавливать тело и душу. Так что помогай мне, старый пень. Мы снова должны вернуть Виктора в сон. Там он становится сильнее.

— Ты же понимаешь, что потом придётся иметь дело с невероятно сильным и обиженным на нас ребёнком?

— Прекрасно понимаю и готова к этому. Но кто, если не мы, позаботимся о будущем наших семей? О будущем Старшей Крови.

— Старейшина, о чём это вы говорите? — спросил мальчишка, окутывая себя тьмой, для защиты.

Но против Анастасии Дмитриевны тьма была беспомощна. Слишком хорошо её знала старейшина. Слишком много времени они провели вместе. А свет старика смог заблокировать все возможные пути для побега.

Получается, что он всё же спит. И ему опят снятся кошмары. Поскорее бы проснуться и выйти из тёмной палаты, где всё пропахло смертью и предательством. Поскорее бы встретиться с дедушкой. Ведь он единственный, кто остался у мальчика. Кто действительно заботится о нём и любит его. Поскорее бы пройти инициацию.

Любой человек появляется в этом мире, не имея никаких знаний, умений, навыков. Ему приходится всему учиться. Даже дышать. В этом помогает умелая рука акушера, что шлёпает младенца по попе. Дальше его прикладывают к груди матери, усиливая и без того крепкую связь. В последующие несколько месяцев ребёнок учится держать голову, улыбаться, расстраиваться. И делает он всё это, смотря на своих родителей, или людей, что их заменяют.

И так на протяжении всей жизни, человек постоянно чему-то учится. В этом плане сильнее всего повезло представителям старших семей, чья кровь может стать для них отличным наставником. Знания и умения прошлых поколений позволяют членам старших семей совершать меньше ошибок, выбирать правильное решение, а порой и вовсе вкладывают знания в разум, минуя все этапы обучения.

Но для этого род должен быть очень древним. Не меньше тысячи лет и нескольких десятков поколений, постоянно усиливающих Силу Крови. И этого добиться сложнее всего. Слишком ревностно старшие семьи берегут свою кровь. Свой дар, на взращивание которого ушло столько времени и сил.

Петру Алексеевичу Годунову, это было известно, пожалуй, лучше любого из ныне живущих на планете. Ведь это именно его семья помогает раскрыться силе крови старших семей. Они в своей академии ограняют таланты нового поколения. Они начинают обучать будущее империи. Обучать по-настоящему. Тому, чему их не смогут научить больше нигде.

В семье к детям относятся слишком снисходительно. Многое прощают, позволяют, а на проступки смотрят сквозь пальцы, порой даже умиляясь им. А вот Годуновы не позволяют себе подобного. Как и не позволяют детям делать всё, что взбредёт им в голову. Выдавливают всю дурость, что они успели нахватать от своих родственников.

Конечно, многие старшие семьи сами пытаются воспитывать своих отпрысков со всей строгостью и соблюдая некие правила, которые они сами для себя придумали. Но подобное обучение получается однобоким. В нём слишком много прогалов и слабостей, которые в нужный момент могут подвести. А вот система обучения Годуновых не имеет этих слабостей. А если такие всё же возникают, то их устраняют ещё до того момента, как они повлияют на обучение.

Единственный род в империи, способный видеть событийные вероятности, может позволить себе подобную роскошь. А ещё он может позволить себе выбирать детей, которых будет обучать. Выбирать, где именно и как они их будут учить.

В последние несколько сотен лет Годуновы брали практически всех. И вот и наступил момент, когда эта традиция может быть нарушена. Когда даже дара, сильнейшего из Годуновых, не хватает, чтобы увидеть, как будет проходить обучение одного мальчишки, появление которого они также не смогли увидеть. Хотя в своё время и работали очень плотно над новым родом, созданным по личному указу императора.

— Дедушка, тебе стоит отдохнуть. — раздался взволнованный голос, напомнивший Петру Алексеевичу, что он не один.

Сейчас в кабинете, расположенном в шпиле, величественной башне, что стоит в самом сердце академии, глава рода Годуновых находился вместе со своей младшей внучкой. Он обучал её. Смотрел, как Василиса справляется со своими способностями. Ведь ей также предстоит в этом году поступать на обучение в академию.

И это сильно беспокоило Петра Алексеевича. Как и ещё один студент, вернее, студентка, что в этом году будет у него учиться. Ещё ни разу в истории академии в её стенах не обучался Рюрикович первой линии. Наследник престола. Надежда и гордость императорской семьи.

Поэтому на Петре Алексеевиче и всех Годуновых лежала огромная ответственность. Ему предстояло научить быть членом старшей семьи, высшим аристократом, не двенадцать, а тринадцать, вернее, уже четырнадцать подростков, которым только предстоит пройти инициацию. Задача из ряда вон. И среди этих детей будет один, которого сила Годуновых просто не видит. Вот как он в такой ситуации может отправиться отдыхать?

— Ты иди, внучка, а я ещё немного поработаю. Нужно столько всего просмотреть. В этом году мы не можем допустить повторения прошлого набора на факультет старшей крови. От этого зависит само существование нашего рода. Даже ты уже способна увидеть последствия, которые настигнут род, если мы вновь допустим ошибку.