У Петра Алексеевича даже не было секретарши. Оказавшись на последнем этаже шпиля, я увидел единственную дверь без каких-либо табличек. Да и зачем они нужны? Кто ещё, кроме Годунова, может сидеть в этом кабинете? К тому же зайти туда и застать врасплох хозяина не получится.

Хотя мне показалось, что именно так и вышло, когда я открыл дверь и оказался внутри просторного кабинета, с огромными окнами до пола, массивной мебелью, парой книжных шкафов и Петром Алексеевичем, глядящим в окно. Даже сбоку он выглядел невероятно уставшим, словно всю ночь так вот и просидел.

Акелла с чего-то решил, что ему надоело сидеть на руках, вырвался и встал рядом, глядя на меня, словно приглашая идти к ректору и представить его. Так я и сделал. Подошёл и остановился в метре от стола, но Пётр Алексеевич не обратил на меня внимание, пришлось немного покашлять, и только после этого ректор повернулся. Удивлённо посмотрел на меня, затем перевёл взгляд на Акеллу.

— Это ещё, что такое? Кто разрешил? — спросил ректор, словно он и не знал о том, что я должен прийти и прийти с Акеллой.

Очень странно. Я уверен, что глава рода Годуновых знает обо всех событиях, что происходят на территории академии. Да и в её ближайших окрестностях, а выходит, что нет. Объяснить иначе его реакцию я не могу.

— Это Акелла. — начал я и кот мявкнул, явно поздоровался. — Он вчера ночью пришёл. Пришёл из столицы. Сам меня нашёл. А как утро настало, я сразу к вам. Можно его оставить? Он очень умный кот. Ест мало, гуляет много. Мышей ловит и птиц. А ещё.

— Погоди. — остановил меня жестом ректор и его глаза заволокло белой пеленой.

Буквально на пару мгновений. Стоило только ему прийти в норму, как раздался звонок телефона. Но Пётр Алексеевич не стал снимать трубку, уставившись мне в глаза. Сразу стало очень неуютно. Словно меня сейчас будут отчитывать за шалость, которой я не совершал. Это самое отвратительное, что может быть. Пострадать, ничего не совершив.

Гляделки продолжали ещё секунд десять, после чего Пётр Алексеевич досадно цыкнул, ударил ладонью по столу, так что Акелла моментально юркнул мне за ноги, спрятавшись, и теперь с опаской, выглядывал оттуда, затем ректор снял трубку, продолжавшего трезвонить телефона.

— Приведите гостей в мой кабинет и постарайтесь сделать так, чтобы их никто не видел. — трубка легла на место, а ректор обратился уже ко мне. — Не ожидал я, что это произойдёт так скоро. Готов встретиться с самым близким человеком на этом свете?

Ответить я ничего не успел, как ощутил довольно странное чувство, что исходило от Охранителя. Словно он встретил своего старого хозяина, но хочет меня защитить от него. Не допустить нашей встречи.

Тьма моментально заволокла кабинет Петра Алексеевича, уничтожая весь свет на своём пути. И сделать с этой тьмой я ничего не мог. Она защищала меня, только точно не стоит делать этого в отношении Григория Константиновича. Он не причинит мне вреда. Как не причинит и Виктор. Мне уже доводилось пару раз с ним общаться, нормальный парень. Никогда не отказывал в помощи. Ведь это он самый близкий мне человек на этом свете.

— Александр, что ты делаешь? Убери свою силу. Здесь тебе точно ничего не угрожает. — произнёс Пётр Алексеевич, даже не пытаясь ничего предпринимать.

— Это не я. Это мой Охранитель так отреагировал на ваши слова. Я не понимаю, как его теперь успокоить.

— Не нужно его успокаивать. Охранитель защищает своего хозяина. Выполняет функцию, для которой и был сделан. И, похоже, он решил, что мы представляем для тебя опасность. — эти слова принадлежали Григорию Константиновичу.

Понятия не имею, как он так быстро смог сюда подняться. У меня на это ушло минут десять. Лифта тут нет, а вылезать из воздуха, как это делает ректор, я не умею.

— Не мы, а только я, дедушка. — и этот голос я узнал сразу. Виктор, чью роль я сейчас играю. Мой родной брат и обладатель дара тьмы. — Моя сила всё ещё нестабильна. Должно быть, именно это насторожило Охранитель, и он решил перестраховаться.

В помещение по-прежнему была кромешная темнота. И почему я не могу здесь ничего видеть, если обладаю силой тьмы? А вот Виктор, похоже, что видел. По-другому объяснить то, что моей руки коснулись, я не могу.

— Пока ты находишься рядом со мной, то бояться нечего. Я смогу совладать с любым всплеском.

После этих слов Григория Константиновича тьма начала постепенно исчезать, втягиваться в Охранитель. Когда стало хоть немного видно, я встретился взглядом с самим собой. Вообще никаких различий, словно в зеркало смотрюсь. Наши гляделки продолжались до тех пор, пока вся тьма не исчезла.

— Я это ты. — тихо произнёс Виктор и коснулся моей щеки, словно не веря, что всё это взаправду. Что я в любой момент могу испариться, лопнуть, как мыльный пузырь. Но этого точно не произойдёт.

Я также коснулся щёки брата, и в этот момент меня словно током прострелило. Могу поклясться, что я даже вспышку видел. Впрочем, не я один был ошарашен получившимся эффектом. Виктор также смотрел на меня очень удивлённо.

Послышался щелчок дверного замка, и мы даже не заметили, как остались вдвоём. Пётр Алексеевич и князь оставили нас наедине.

— А я — это ты. — ответил я Виктору, и он широко улыбнулся.

— Я всегда знал, что помимо дедушки у меня есть близкий человек. Только находится он где-то далеко. Но я его обязательно найду. И вот нашёл. Дедушка и наставница мне всё рассказали. И я благодарен тебя, что смог заменить меня. Последние полгода дар пытается убить меня. Растерзать тело, которое ещё ни было готово принять его. Ты дважды помог мне. Я в неоплатном долгу перед тобой.

Брат говорил, а я стоял и просто слушал, разглядывая его и невольно сравнивая с собой. Сейчас уже были заметны различия между нами. Пара родинок, которых у меня не было. Немного другая форма ушей, да и глаза малость шире, чем у меня. Ещё Виктор был очень худым. Но это и не удивительно, столько времени проваляться на больничной койке. Ничего, Виктория его быстро откормит. Главное, чтобы не отказывался. А если будет отказываться, то я с ним поговорю. Точно смогу убедить. Но сперва необходимо хоть немного познакомиться.

— А вот я никогда не знал, что у меня есть кто-то, кроме ребят из детского дома. И не знал о твоём существовании всю свою жизнь. Лишь пару дней назад мне обо всём рассказала тётя. Княгиня Троицкая. Она сейчас в академии и обучает меня пользоваться тьмой.

— А со мной она даже не разговаривала, когда приезжала на семейные праздники. Правда, я на них практически не был последние несколько лет. Да и из всех родственников общался и общаюсь только с дедушкой и наставницей.

— А как же Димка, и Ульяна с Олей? Они вроде нормальные девчонки. А брат и вовсе отличный парень. Я его уже многому научил. Могу и тебя научить, если захочешь. А то знаю, я вас, аристократов, только и делаете, что ходите с важным видом и занимаетесь всякой ерундой, вместо того, чтобы быть нормальными детьми. Жалко мне вас.

Виктор, как-то очень печально улыбнулся и тяжело вздохнул.

— Ты действительно не хочешь иметь ничего общего с Апраксиными? Ведь мы твоя настоящая семья и нуждаемся в тебе, так же как и ты в нас.

А Григорий Константинович зря время точно не терял. Привёз в академию больного внука, чтобы тот попытался уговорить меня стать одним из Апраксиных. Только это совершенно не входило в мои планы. Столь опрометчивый поступок, поставит крест на моих планах. Придётся думать только о делах семьи и клана. Тогда точно придётся забыть о том, что я хочу сделать. Как минимум стать советником императора. А в идеале занять его место.

Немного пообщавшись с представителями двенадцати кланов, я понял расклад сил в империи. И стать императора для меня будет крайне тяжело. Если вообще возможно. Но если это всё же случится, то мне придётся столкнуться не с двенадцатью, а с четырнадцатью старшими семьям. Годуновы и Рюриковичи также выступят против меня. Да и не факт, что Апраксины поддержат.