Всех убитых мы вывезли за город. Там было сложено огромное количество погребальных костров. Тело Руяны лежало в середине этой процессии. Я еще долго буду вспоминать этот ужасный запах сгоревшей плоти. Изначально я хотел предложить закопать трупы, но Эса меня отговорила. Якобы это может не понравится тем, кто считает, что душа не сможет покинуть тело и попасть в Ирий.

Каждое утро я собирал свою команду и распределял текущие дела. Эса была назначена временным воеводой. Это некоторым не понравилось, но когда она вызвала всех недовольных на поединок, разбивая в пух и прах каждого дружинника, ворчание поутихло.

Аршак провел инвентаризацию имеющегося имущества и ценностей. Мой казначей запустил свою лапу в пустую казну города. Кстати, мой с дядей схрон с сокровищами не был обнаружен. Посовещавшись с дядей, решили не трогать ценности, но достать всю имеющуюся наличность, которая перетекла в руки Аршака.

Моя жена была помощником Забавы, поэтому не у дел никто не остался. Раньше я думал, что руководить людьми легко и просто, но когда взял на себя ответственность по управлению целым городом, то начинаешь осознавать тяжелое бремя управленческих решений. Сложностей никогда не становится меньше, наоборот, они увеличиваются в геометрической прогрессии.

– У нас проблемы с едой, – сообщила Эса на одном из утренних совещаний, если через неделю ничего не изменится, то будем жить только на рыбе с озера.

– Что говорит дядя? – я задумался.

– Он вчера уехал на запад, к племени водь и пока не вернулся, поэтому еще не знает об этом, – ответила воительница.

– Хорошо, что посевы Гунульф не сжег, – заметил Аршак, на что Эса кивнула.

При упоминании этого имени я непроизвольно поморщился.

– Дождемся дядю, попросим соседей поделиться едой, – решил я, – А что у нас с восстановлением стен?

– Наняли две сотни рабочих с ближайших деревень, – ответил Аршак, – поврежденные здания восстановим в течение десяти дней.

– Отлично, – я довольно потер руки, – Забава, сколько у тебя дружинников на поправку идет?

– Тридцать восемь варягов, – ответила одноглазая девушка, – еще около сорока в тяжелом состоянии.

– Эса, у тебя скоро будет в подчинении три сотни варягов, – воительница кивнула, – Выбери трех самых толковых на должности командиров сотен.

– Сотен? – Эстрид приподняла бровь.

– Да, – ответил я, – пора реформировать армию. Ты станешь воеводой-тысячником, а в твоем подчинении будет три сотника, у сотника – десяток десятников, а у десятника – десяток бойцов, – я улыбнулся красотке.

– Твой отец вчера вечером вызвал меня к себе, – заявила Эса, – вернее, вызвал-то он воеводу, а явилась к нему я.

Аршак пытался скрыть улыбку. Милена и Забава переглянулись. С отцом интересно получилось. Как только он стал идти на поправку, он попытался взять бразды правления на себя. Хорошо, что Радомысл был рядом в этот момент и строго настрого запретил вмешиваться в процесс управления. Кажется, они договорились не мешать мне управлять городом, чтобы я набрался опыта.

– И чего же он хотел, – скрывая ухмылку ладонью, спросил я Эсу.

– Не знаю, – Эстрид пожала плечами, – когда он узнал, что я и есть воевода, то он сначала попросил воды, наверное, жажда замучила, а потом сказал, что хотел пожелать мне удачи на военном поприще.

Я, уже не сдерживаясь, прыснул в кулак. Остальные словно ждали, кого первого прорвет. Хохот в зале старейшин прокатился вдоль стен. Эса, закатывая глаза, посмотрела на нас словно на сумасшедших.

На этой ноте я отпустил всех по своим делам. Только Эстрид попросил остаться. Милена поцеловала меня в щеку и попросила Эсу проследить за тем, чтобы я не перетруждался, якобы еще не совсем выздоровел. Воительница с серьезным выражением лица кивала ей, стараясь не показать глупость ситуации.

– Эса, – начал я, когда мы остались наедине, – у меня есть два задания к тебе.

– Слушаю, – девушка подобралась словно хищник, учуявший добычу.

– При нападении Гунульфа кто-то открыл ворота врагу, – я нервно постучал пальцем по столу, – нужно выяснить, кто это был. Если кто-то из выживших, то первостепенная задача – найти негодяя. А если умер в бою, то так ему и надо, собаке.

– Я поняла, сделаю, – Эса задумалась.

– Второе – направь пару своих лазутчиков на север, на Ладогу, пусть поищут некоего Метика, он лекарством занимается в тех краях. Нужно будет его привести сюда. Вежливо привести, – добавил я на всякий случай.

– Да не вопрос, – хмыкнула девушка.

Какой кошмар. Нужно выбирать выражения, а то мое окружение начинает набираться «моих» словечек и оборотов.

Получив указания, мой вассал скрылась.

Выходя из зала старейшин, в котором обычно проводились наши «планерки», я столкнулся в дверях с Гостомыслом.

– Ты-то мне и нужен, – прохрипел он.

– Отец, тебе рано еще вставать, – я бережно подхватил его под локоть и завел в помещение.

Гостомысл понемногу шел на поправку. Ходить ему на самом деле было еще рано, но безделье его сильно бесило. Мы сели возле длинного княжеского стола.

– Прискакал гонец от твоего дяди, – сообщил Гостомысл, переводя дыхание от напряжения, – вечером Радомысл будет здесь. Прикажи созвать вече, как только он прибудет.

– Хорошо, – я задумался, – какие вести от дяди?

– Через гонца он передал, что все в порядке, – Гостомысл тяжело вздохнул, – я рад, что у тебя получается управлять словенами, – добавил он с некой гордостью в интонациях.

Я пожал плечами. Не думаю, что кто-то, более или менее здравомыслящий, справился бы хуже. Город все еще нуждался в восстановлении. Силами выживших жителей получилось провести некий текущий ремонт зданий и крепостной стены. Надеюсь, те двести рабочих, о которых говорил Аршак, выровняют ситуацию по укреплению обороноспособности Хольмграда.

– Через несколько дней, – отец вывел меня из задумчивости, – прибудут наши союзники с армией. В течение месяца здесь соберется все войско союза.

– Месяц? – я ужаснулся, отец с дядей еще не знают о продовольственном кризисе.

– Да, может быть больше, – Гостомысл не обратил внимания на мою нахмурившуюся рожицу, – для тебя это станет проверкой на умение командовать таким большим войском, – угу, конечно, так я и поверил, что дядя и Гостомысл за мной не будут приглядывать, – поэтому, нужно будет организовать места для разбития лагеря армии, расположить вождей и князей так, чтобы никого не обидеть, обеспечить едой, но не волнуйся, я и Радомысл всегда тебе поможем.

Да я и не сомневаюсь, что семнадцатилетний паренек, коим я и являюсь, не справится с контролем многотысячного войска. Но то, что мой истинный возраст намного больше, дает мне огромные преимущества. Под шумок нужно будет провести небольшую реформу армии с распределением родов войск и иерархическим делением. Об этом я уже говорил с дядей. Думаю, что Гостомысла можно будет убедить в необходимости модернизации управления войском.

Экспериментальные три сотни дружинников Хольмграда, я уверен, покажут себя с наилучшей стороны. Войска Ходота и Смоленска точно пойдут под реформу. А там и остальным будет хороший пример для подражания. Жаль времени мало.

Поговорив с отцом о сроках прибытия тех или иных вождей союза, я проводил его к себе. Нёруна, его первая жена, встретила меня на пороге и приняла Гостомысла с рук на руки. Кстати, с ней у меня установились нейтральные отношения. Она выказывала уважение на людях и игнорировала меня, если оставались наедине. К счастью, последнее было единичным случаем.

До самого вечера я бегал по городу, помогая и решая проблемы, коих скопилось немало. Я периодически мелькал среди обычных горожан, помогая им улучшить быт. Из уроков дяди я помню, что такое поведение заставляет людей относиться ко мне с благодарностью и дает дополнительные очки к репутации при выборе князя на вече. Я очень надеюсь, что Гостомысл станет Великим князем или царем, а я заберу себе Хольмград и превращу его в один из самых современных, для этого времени, городов.