— Человеческая кровь, — вынес вердикт Кастиан. — По моим ощущениям, взяли её у живого человека, но…

— Что? — подался отец вперёд.

— Это невозможно, — посмотрел на него Кастиан прямым нечитаемым взглядом. — В этой крови такая концентрация Мрака, что убила бы даже шодена. А в нашей крови изначально течёт малая толика этой энергии. Ну, все знают, как и откуда взялась наша раса. Именно это даёт нам устойчивость к воздействию Мрака и классической магии. Но в такой концентрации, это верная смерть, даже для нас. Причём мучительная. Если этот человек жив, я не понимаю как. Он как минимум должен быть страшно болен, давно лишиться рассудка и, скорее всего, его тело уже сильно изменилось под этим воздействием. Насколько я знаю, Мрак способен изменять не только растения и животных, но и людей. Правда к моменту изменения, они уже скорее нежить, чем живые люди.

От слов Кастиана меня передёрнуло. Сама я видела только как Мрак уничтожает любую жизнь, к которой прикасается, но не видела, как он меняет некогда живое. Также, мне было непонятно, почему эта жуткая враждебная сила, то уничтожает сразу, то вызывает необратимые изменения и смерть, которым предшествуют болезни, агрессия, часто агрессия и полное безумие.

— Это может быть тот, кого мы ищем — предатель? Демон замаскированный под человека? — напряжённо спросил отец.

— Насчёт предателя — вполне, а вот демон… Кровь человеческая, хоть и следы воздействия Мрака таковы, что можно подумать на демона, — Кастиан на несколько мгновений задумался. — Ваша светлость, вам доводилось встречаться с настоящим демоном?

— Дважды, — помрачнел отец. — И оба раза вспоминать совсем не хочется.

— Если вы убили хоть одного, то должны знать, кровь у них тёмно-фиолетовая. Почти чёрная. А эта красная. Её обладатель человек. Правда, хотел бы я видеть в каком он состоянии, если с такой кровью он до сих пор, как-то жив.

— С этим проблемы, он исчез сразу после того, как мы взяли у него кровь, — вздохнул отец.

Оказалось, кровь эта принадлежит секретарю ректора. Некому Седрису Квику. Этот человек был столь неприметен, что каждый знал о его существовании, но никто ничего о нём не знал. На нём не заостряли внимания. Его не замечали. Даже мне никак не удавалось припомнить, как он выглядит.

После известий о заражении Мраком всех учащихся, которых местные медики по сей день приводили в чувства, а люди герцога искали источник заразы, было принято решении проверить всех. В какой-то степени эта беда послужила на благо. Подтолкнула к решительным действиям. Люди герцога отлавливали работников академии по одному, отводили в кабинет, где заставляли принести клятву молчания. Объясняли причины, брали кровь, и отпускали восвояси.

Первыми проверили ректора и деканов. Там ничего особенного не нашли, кроме уже знакомого по учащимся заражения. Следующими решили проверить кураторов. Заодно и секретаря, всё же он имеет доступ к огромному количеству информации. Проблема была в том, что из-за секретности над этой проблемой работало очень ограниченное количество людей. Отец боялся утечки информации, её распространения и паники в городе. Даже служащие, что отводили сотрудников академии сдавать кровь, не знали, зачем их ведут и для чего просят клятву молчания. Да и необходимость отлавливать сотрудников по одному, не упрощала задачу. Из-за всего этого, процесс был куда длительнее, чем это было со студентами, где всё делалось в открытую.

Секретарь необходимости сдать кровь не обрадовался. Даже пробовал сопротивляться, но люди герцога победили и необходимые несколько капель крови перекочевали в минзурку. Уходя он беспрерывно ругался, говорил о нарушении прав человека, и что будет жаловаться императору. Его возмущения отклика ни у кого не нашли. А потом он пропал. Просто исчез с территории академии неведомым образом. Люди отца обыскали все щели. Никаких следов Седриса Квика.

— Хотите сказать, обладатель этой крови здоров и в своём уме? — изумился Кастиан.

— Более того, Седрис Квик отличается отменным здоровьем, — подтвердил отец. — На посту секретаря он уже одиннадцать лет. За всё это время болел лишь раз. Восемь лет назад подхватил лёгочную болезнь и две недели провёл на больничном. После никто не видел, чтобы он хотя бы раз чихнул.

— Но… это невозможно! — воскликнул Кастиан.

— Тем не менее, это так, — вздохнул отец. — Потому мы продолжаем его усиленно искать уже по городу. Не мог же он испариться! И когда найдём, тогда, надеюсь поймём, как подобное возможно. Сам факт его бегства говорит, мы на верном пути.

— Кастиан слышал двоих, — вмешалась я. — У этого Седриса тут должен быть сообщник.

— Помню, — мрачно отозвался отец. — Ищем. Жаль, времени на это уходит куда больше, чем хотелось бы. А когда найдём… Кастиан, мне придётся снова к тебе обратиться. Для исключения ошибки. Только вы, шодены, настолько чувствительны к Мраку и всему с ним связанному, а других шоденов поблизости нет. Так что придётся тебе, ещё чуть поработать.

— Без проблем, — пожал Кастиан плечам и противореча собственным словам, чуть поморщился, — Только в следующий раз не суйте эту гадость так сразу в лицо, а предупреждайте. Это, знаете ли, не сильно приятно. Как если бы вам под нос сунули давно гниющий кусок мертвечины, вызывающий безотчётную ненависть.

— Даже так? — спросил отец, пристально всматриваясь в лицо Кастиана, после чего кивнул. — Хорошо. Договорились.

Затем он заставил нас принести клятву молчания. Процедура несложная, но её необходимость несколько обескуражила. Неужели он нам не доверяет? Зачем тогда всё это рассказывает?

Не выдержав, спросила прямо, после принесения клятвы. Отец попытался заверить, что дело не в доверии. Это всего лишь мера предосторожности. Чтобы мы невзначай не проболтались друзьям или ещё кому-то. С одной стороны, я его понимала, с другой, осадочек остался неприятный. Тем более, меня угнетала необходимость снова лгать Джали и Десмиру.

Перед уходом отец в который раз просил нас, в особенности меня, соблюдать осторожность и чуть что сообщать ему. На том мы распрощались. Отец ушёл решать очередные проблемы, мы остались переваривать информацию.

Дион Фернор, герцог Эрвейский

— Я вызову его на поединок! — бушевал сын. — Этот выродок, нелюдь проклятый, совсем забыл где его место! Да какое он имел право, тащиться с нами! Ещё и Илейра, дура, его покрывает!

И так Шаон шумел уже минут пять, усугубляя головную боль герцога. Он любил сына и заметил, тот старается искупить грехи прошлого, только вот выбрал совсем неверную тактику. Попытка оберегать честь сестры сама по себе не плоха, но Илейра никогда не согласиться кого-то слушать в вопросах личной жизни и выбора.

Дион и сам был не в восторге, что выбор горячо любимой дочери пал на представителя иной расы. Он сделал внушение сыну, когда тот первый раз завёл тему о недопустимости таких отношений. Выслушал о попытке поговорить с шоденом и велел больше не вмешиваться. И сам же не утерпел, попытался поговорить с Илейрой буквально пару часов назад. Она вежливо, но твёрдо напомнила ему о данной клятве не влезать в её дела. Не влиять на выбор спутника жизни. Очень опрометчиво Дион в своё время её дал, сейчас он понимал это особенно остро. Кастиан не плохой парень, Дион это признавал. У него есть свой кодекс чести, он не замечен в подлости, но… Какое будущее ждёт его девочку? Если не расстанутся раньше, то по окончанию обучения Кастиан уедет, а Илейра будет собирать осколки разбитого сердца, как когда-то он сам.