Шоден ушёл, оставляя нас втроём. Увы, даже его отбытие не помогла привести нашего приятеля в чувства.

— Он прав, Дес, — сказала Джали серьёзно. — Пока ты боишься всего на свете ничего путного из тебя не выйдет. Такого некроманта сожрёт первый же зомби. Ничего, приятель, я тобой займусь.

Обещание Джали, похоже, напугало его ещё сильнее. Дэсмир даже икать и трястись перестал. Замер и даже не дышал. М-да, тяжело будет парню с характером трепетной лани.

Меня больше интересовало другое. Перед эльфийкой и её свитой Кастиан назвал нас друзьями. Зачем, вопроса не возникало. Только я хорошо запомнила тот день, когда он довольно грубо заявил, что ему не нужны даже приятели. Но вот воспользоваться нами для отвода глаз, он оказался не против. Лицемерие или до него наконец начало доходить, что одиночка всегда слаб? Кто знает. Так же, не могу понять, хотела бы я как раньше общаться с этим типом или лучше намекнуть ему, если ситуация повторится, что вакантных мест в нашей компании не осталось? Кто бы ответил на этот вопрос…

Дион Фернор, герцог Эрвейский

— Получается! — радостно произнесла Илейра.

На её руке танцевал крошечный шарик магии, темно-фиолетового цвета.

— Ура! — эмоционально воскликнула она.

Повинуясь всплеску её эмоций шарик взвился с ладони и взорвался снопом ярких сиреневых искр. Это совсем не испортило настроения девушки, она продолжала сиять, как маленькое солнышко.

Герцог невольно залюбовался ею. Ему казалось, что за долгие годы он разучился ощущать яркие эмоции и более не способен на особо нежные чувства, но сейчас его сердце щемило от нежности. Он радовался успехам Илейры не меньше её самой.

Нельзя сказать, будто он не любил своих двойняшек. Первоначальное равнодушие постепенно переросло в чувство ответственности и желание сделать всё возможное, чтобы жизнь сына и дочери сложилась наиболее удачным образом. Их имена отзывались теплотой в груди. Но ни к кому из них он не чувствовал столь острой потребности оберегать, защищать, радовать, как это было с Илейрой. Дион даже пытался себя убедить, это временно. Они привыкнут к друг другу и эмоции утихнут, и сам понимал — ложь. Максимум, чуть поблекнут, но не исчезнут. Ведь Лейри последний самый драгоценный дар Айси. Его сбывшаяся мечта, бесценное сокровище. Он никогда не сможет относиться к ней как к двойняшкам и порой из-за этого даже становилось немного стыдно.

Сейчас он учил дочь призыву и визуализации магии. Первые полгода обучения в академии были посвящены умению чувствовать и призывать дар. Илейре пришлось вынуждено сильно опередить своих сокурсников, но Дион счёл останавливаться незачем. Пока остальные пытаются прочувствовать свой резерв, пусть научиться призыву магии и парочке самых простейших, безобидных заклинаний. Те же бытовые чары сильно упрощают жизнь. А слухи, что магическая чистка одежды или уборка хуже обычной — происки завистников, коим дара не досталось. Так что пусть дочка осваивает дар, ему проводить с ней время только в радость. Кроме того, её успехи вызывали у Диона чувство гордости. Илейра не только унаследовала родовую магию, да ещё и такой впечатляющий потенциал, но и оказалась очень талантлива.

Вздох сам сорвался с губ Диона. Дочь безусловна в магии талант, но… Некромантия. Слишком тяжкий груз для плеч такой хрупкой девушки. Он, конечно, постарается сделать всё от него зависящее, чтобы ей пришлось как можно реже собой рисковать, но совсем оградить от опасности никак не мог.

Годами Дион считал, он оказался тем потомком в династии Ферноров, на котором прервалась традиция, насчитывающая века.

В каждом поколении в их семье рождался минимум один ребёнок с даром некромантии. Это позволило семье Фернор подняться на самый верх в общественной иерархии Иклинора и прочно там закрепиться. И вот, у него родилось двое детей, ни один из которых семейную магию не унаследовал. Злые языки тут же начали шипеть, что всё из-за бездарной матери. Виноват в этом сам герцог, распугал всех одарённых невест своим скверным характером. А как иначе? Дион знал, не всех он отогнал, но отец почему-то женил его именно на Ушнайре. Причин он не знал и узнавать не желал. Ему было плевать кто, если не Айси. Он сам был убеждён — это знак судьбы. Своеобразное наказание за то, что не сберёг женщину, определённую ему Богами.

Его мысли мало на что влияли и общественность долго поласкала его семью. Вопреки утверждению, что стихию можно узнать только в момент активации печати, был способ распознать всё заранее. Он им воспользовался. Информация каким-то образом просочилась в массы. Каждый давно знал, сын Диона воздушник, дочери магии не досталось вовсе.

Так он и жил, привыкший считать, что на нём многовековая традиция дала сбой. До встречи с Илейрой. И смотря на свою драгоценную кровиночку думал, лучше бы так оно и было. Не подходит ей некромантия. Слишком тяжёлый и неблагодарный дар.

Хуже этих размышлений было знание, что сейчас он сам, своими словами сотрёт улыбку с её лица и свет из глаз. Дион совершенно не желал этого делать, но даже человек его положения мог оказаться в ситуации, когда выбора попросту нет.

— Лейри…

— Лорд Фернор, мы же уже обсуждали, — перебила его она.

Пришлось кивнуть. Обсуждали. По словам дочери, Лейри звал её дед. Для неё это сокращение имени ассоциировалось с самым родным человеком, и она решила, так звать её позволено только самым близким. А он… Не заслужил ещё такой чести.

— Илейра, — послушно поправился Дион, — знаю, я обещал тебе дать время и не торопиться с официальным признанием тебя своей дочерью и представлением обществу. К сожалению, я вынужден нарушить своё обещание. Император желает, чтобы ты присутствовала на балу в честь дня рождения императрицы через два дня. Там я должен буду объявить кем ты мне приходишься.

Этого он и боялся. Вот повяла улыбка на губах, а взгляд сделался настороженным, недоверчивым. В общении с собственной дочерью Дион чувствовал себя бредущим наугад в кромешной темноте по топкому болоту. Один неверный шаг — и всё. Ничего не исправить. Илейра всю жизнь считала его некой абстрактной фигурой, дед отказывался ей о нём говорить. Последние несколько месяцев вовсе дкмала, что он опасная сила, которая при столкновении уничтожит её, как когда-то её несчастную мать. Даже спустя неделю с лишним каждодневных встреч, Дион продолжал оставаться для неё чужаком. Она только начала чуть раскрываться навстречу, приглядываться к нему, как влез Гайрон со своей жаждой познакомиться.

Разговор с Гайроном состоялся вчера поздним вечером. Неприятный и напряжённый. Дион не понимал упорного желания друга и сюзерена познакомиться с его дочерью. Причём именно на балу. Пытался объяснить ситуацию. Увы, император стался глух. Даже пригрозил, что просьба в любой момент может стать приказом. Диону пришлось проглотить обиду. Ночью он почти не спал, днём всё валилось из рук. И пока дочь осваивала азы магии, отчаянно оттягивал момент тяжёлого разговора. Увы, вечно делать это невозможно. Пришлось заговорить.

— Пойми, император не только мой сюзерен, но и давний друг, — продолжил герцог. — Я не мог скрывать от него обретение драгоценной дочери, тем более, когда ежедневно пропадаю тут, а проверка, считай, окончена. Вот и захотел император с тобой познакомиться.