Внезапно рядом оказалась Джали. Она старалась закрыть меня свои большим телом и одновременно снять свой пиджак, чтобы позволить мне прикрыться. Попутно осыпала окружающих такими грубыми и забористыми ругательствами, что оставалось диву даваться, но у меня не было на это сил. Даже ноги отказывались держать. Всё тело сотрясала крупная дрожь. Я цеплялась за Джали, как за последнюю соломинку, что позволяла держаться мне на плаву и не рухнуть в пучину сумасшествия.

Рядом появился ещё один силуэт. Не сразу я поняла, что это шоден. Следующий его поступок заставил толпу изумлённо ахнуть — он снял свой балахон и молча протянул его Джали. На краю сознания мелькнуло узнавание, я определённо уже видела это лицо, но не получалось вспомнить где.

Всё происходящее я отмечала краем сознания. Сосредоточиться на чём-то не получалось. Все мои помысли были устремлены к единственной цели — не отпускать Джали. Казалось, если она исчезнет, эта хищная толпа меня растерзает. Или я окончательно утрачу рассудок.

Угол обзора резко уменьшился, не сразу поняла, что это балахон шодена наконец прикрыл меня от липких взглядов.

— Что здесь происходит? — громыхнул смутно знакомый голос.

Но Джали не дала мне посмотреть, кому он принадлежит, уверенно уводя прочь от всех тех, для кого чужое унижение оказалось таким занятным зрелищем.

Дион Фернор, герцог Эрвейский

Ночью сиятельный герцог почти не спал. Щедро отдавая время и силы на изготовление амулета, определяющего родственную кровь. Увы, даже при наличии подходящей заготовки, изготовление подобной вещи процесс не самый быстрый и очень энергоёмкий. Самое обидное, амулет разовый. После использования это лишь блестящая побракушка без капли магии.

Недолгим сном Дион забылся только под утро. А понявшись с постели был вынужден слушать супругу, которая принялась активно жаловаться, что ей снова нечего надеть. Насиловала его гудящую голову информацией, что в столице появился новый магазин необыкновенной и эксклюзивной одежды. Цены там баснословные, но её близкие подруги уже обзавелись там обновками. Одна она, как какая-то нищенка вынуждена смотреть и облизываться на эту красоту. Огромного труда Диону стоило сдержаться и не высказать супруге многое. Он давно заметил у неё феноменальный талант к растрате денег. Ежемесячно он выделял ей две тысячи золотых «на булавки». Сумма, на которою небольшой городок сможет год жить, а она всё спускала за пару дней. После чего начинала периодически мотать ему нервы, своим извечным «нечего надеть». Да её в королевскую сокровищницу пусти, она и её разорит в момент, покупая всякие перчатки шляпки и прочую, столь любимую женщинами ерунду. Самое пугающее, Шанира, их дочь грозила стать в этом вопросе копией матери.

После пришлось наведаться во дворец, уладить кое-какие срочные дела. Только ближе к обеду, Дион смог заехать домой за амулетом и направиться в академию. Герцог поймал себя на мысли, что нервничает. Чем ближе становилось здание академии, тем сильнее он терял привычный покой.

Оказавшись на месте, он сильно удивился пустоте, царящей перед зданием. Лишь пара слуг прибирала тропинки. Неужели уже начались занятия? Дион даже часы достал и посмотрев на циферблат убедился, сейчас в академии время обеда. Так где же все?

Стоило ему переступить порог главного входа, как вопрос отпал сам с собой. Главный холл академии был под завязку забит народом. Смех и скабрезные шутки слышались со всех сторон. А в центре…

Дион почувствовал, как его затапливает ярость. Холодная, ядовитая, опасная. В небольшом пустом пространстве, стояла худенькая — очень знакомая! — девушка в простеньком нижнем белье, что составляло всю её одежду. Обхватив себя руками, она затравленно озиралась по сторонам, пока к ней не вышла внушительных форм орчанка. Та крыла окружающих самыми отборными ругательствами на смеси орочьего со всеобщим. Затем случилось вовсе невиданное — появился шоден, снял свой балахон и молча удалился восвояси.

Всё эта заняло каких-то пару минут, но Диону казалось, прошли часы. Он отлично видел всё, потому как стоял на возвышении небольшой лестницы у главного входа. Заприметил в толпе нескольких преподавателей, из-за чего ярость внутри стала только сильнее. И едва не утратил здравомыслие, узрев собственного сына в окружении дружков, что взирали на происходящее с видом победителей. Стоило черному балахону скрыть образ, так похожий на утерянную любовь, как Дион вернулся в реальность.

— Что здесь происходит? — спросил он мрачно.

Ведро воды, вылитое на клубок дерущихся кошек, не имело бы такого эффекта. Мгновенно повисла звенящая тишина. Сотни испуганных взглядов были ответом.

— Ваша светлость! — вынырнул откуда-то сбоку ректор.

Ага, значит он тоже был тут и наслаждался представлением.

— Мне жаль, что вы стали свидетелем столь некрасивой сцены, — зачастил он. — Но мы обязательно разберёмся! Найдём зачинщиков и сделаем им строгое внушение.

— Конечно разберёмся, — покладисто согласился герцог и улыбнулся фирменной улыбкой голодного демона. — Зачинщиков я и без вас знаю. Сейчас мы с вами побеседуем в вашем кабинете. Потом я хочу поговорить с пострадавшей.

Белый, как первый снег, ректор послушно проводил в свой кабинет. Заняв своё место заискивающе улыбнулся.

— Вы должны понимать, подобные инциденты — нонсенс, — лебезил он. — Мы во всём разберёмся и примем меры, ваша светлость.

— Разберёмся. Несомненно. В академии давно не было проверки, — холодно проговорил Дион, заставляя ректора посереть. — Пора её провести. Люди моего ведомства во всём разберутся, а я лично всё проконтролирую.

— Ваша светлость! — отозвался нервно ректор. — Зачем такому занятому человеку тратить на это время? Мы всё сами сделаем в лучшем виде и предоставим отчёты в кратчайшие сроки.

Ректор казался Диону насекомым угодившим на горячую сковороду. Беспощадно припекает, но он всё равно до последнего пытается вывернуться.

— Меня не интересуют ваши сфабрикованные бумажки, Корган, — отбросил герцог всякое дружелюбие. — Мерзость, свидетелем которой я стал, не могла быть спонтанным явлением. Будь тут порядок, зачинщики не рискнули бы действовать так. А раз рискнули, значит были уверены в своей безнаказанности. Даже преподаватели академии присутствовали в толпе, и никто не попытался остановить это безумие. В академии очевидно проблемы с порядком, и скоро я буду точно знать, насколько всё плохо.

Под конец речи Диона ректор Корган ощутимо отдавал зеленцой. Очевидно, совесть у него не чиста, а насколько Диону скажут его люди. Надо как раз связаться с ними и отдать распоряжения.

— Пусть кто-нибудь проводит меня в лазарет к пострадавшей девушке, — отдал он приказ Коргану. — А пока я с ней разговариваю, найдите моего сына и предоставьте нам помещение, где мы сможем поговорить без свидетелей.

Пока ждал сопровождающего, связался через артефакт со служащими своего отделения и роздал команды. Времени заниматься академией у Диона не было, но придётся найти. В конце концов, хватает дел, где не нужен его постоянный контроль. А он разберётся, что происходит тут, в акадении, где учится его сын и, возможно, дочь.