Суд… Надеюсь, я больше никогда не окажусь на подобном мероприятии. Это было гадко. Брат Кастиана ничуть не выглядел раскаявшимся. Сидел с напускным равнодушием наблюдая за происходящим, но сквозь маску отчуждённости проступало самодовольство. Он ни о чём не сожалел.

Само это судилище было нужно лишь для удовлетворения других пострадавших, приговор уже был вынесен. Да, именно так. Он шесть лет промышлял тем, что подсылал наёмников и устраивал «несчастные» случаи тем, кто ему чем-то не угодил. Одиннадцать жертв, Кастиан только по счастливой случайности и благодаря упорным тренировкам не стал двенадцатым.

Родственники погибших требовали наказать убийцу. Одни были за вечное лишение сил и заточение без права контактировать хоть с кем-то, другие требовали казни.

— Единственное, о чём я жалею, что ты, — посмотрел Ириас на Кастиана, — не сдох. Ты, и все те, кого я отправил на встречу с Богами полностью заслужили это.

Таким было последнее слово подсудимого перед вынесением приговора.

В зале поднялся возмущённый шум. Родственники погибших негодовали. Кастиан сидел серый, едва дышал. Бесстрастное лицо и мелко подрагивающая рука в моей ладони. Больно! Больно за него. Хочется забрать на себя хотя бы часть его муки, но Боги не дали мне такой возможности. Мне остаётся только крепче сжать ледяные пальцы, молча выражая поддержку.

Как уже после нам было рассказано, такая слепая иссушающая ненависть Ириаса родилась из-за матери. Та настолько стремилась насолить Кастиану, что на это тратила гораздо больше сил и времени, чем уделяла их родному сыну. Он надеялся, стоит Кастиану уехать, как мать его заметит, но этого не случилось. Она продолжала ненавидеть пасынка даже на расстоянии и не спешила одаривать любовью младшего отпрыска. В больном мозгу это стало приговором для брата.

По мне Ириас был душевно болен. Нельзя же убивать каждого, кто обидел, а он занимался именно этим. Причём порой эти «страшные обиды и оскорбления» существовали только в его голове. В начале Ириас осторожничал, под конец так уверился в своей гениальности и безнаказанности, что стал действовать нагло и неосмотрительно. Кроме свидетелей его сделок с сомнительными личностями, были найдены расписки о передаче денег за устранение неугодных и личный дневник, в котором он ликовал после каждой смерти «врага».

Но всё это мы узнали позже, сейчас же приходилось сидеть на месте и держать лицо. Приговор не удивил, о нём мы с Кастианом знали заранее. Зато супруга короля услышав его впала в истерику. Не знала? Или до последнего верила, муж не приговорит собственного сына к смерти?

Казнь состоялась всего какой-то час спустя. На площади полной народу, не только шоденов, но представителей иных рас, была установлена виселица. Только на подходе к ней Ириас показал свои истинные эмоции. Начал вырываться и кричать своему отцу, что он не может с ним так поступить. Он же принц крови, а значит неприкосновенен.

Не помогло. Под ликование толпы и вой королевы, королевский палач привёл приговор в исполнении. Мне не было жаль зарвавшегося сумасшедшего принца, но скупая слеза, скатившаяся по щеке Кастиана разбила мне сердце.

— Запомните этот день, подданные мои, — взял слово король, когда Ириас повис в петле. — Никто не избежит кары, если возомнит себя выше закона. Ни заслуги, ни статус не спасут преступника от расплаты. Подумайте об этом, если решите преступить закон.

Выглядел король плохо. Очень бледный с тусклым взглядом. Очевидно, он не так равнодушен, как хочет казаться. Пусть Кастиан и считает, что отец из него так себе, и возможно, он прав, но его родителю не безразличны собственные дети. Иначе не пришёл бы он спасать Кастиана после «Мёртвой ночи», не был бы сейчас больше похож на пустую оболочку, из которой душу вынули.

В Шордарии мы должны были ещё провести завтрашний день и только послезавтра домой. В комнате Кастиана, мы сначала долго сидели обнявшись. Ему было плохо, а у меня сердце рвалось на куски из-за этого. Он не хотел разговаривать, потому мы молчали. Его голова покоилась в районе моей груди, а ласково перебирала смоляные пряди, всей душой желая отдать ему хотя бы каплю своих сил и уменьшить горе.

— Уже который раз я думаю, что не должен был рождаться, — внезапно заговорил Кастиан тихим хриплым голосом. — Без меня всем было бы только лучше. Отцу я никогда не был нужен, для мачехи я живое напоминание о предательстве и пренебрежении мужа, старшему брату я безразличен, младший меня ненавидел, а родная мать сразу после рождения бросила. Везде лишний. Никому не нужный и многим мешающий.

От таких речей у меня волосы на голове зашевелились. Какого кмара?! Да это родственнички не достойны его, а Кастиан истинное сокровище!

— Не смей! — заявила я жёстко, отстраняясь и заглядывая в бледное лицо. — Не вздумай винить себя в чужой душевной ущербности! Твой отец не так равнодушен, мачеха просто злопамятная дрянь, а братец спятил ещё шесть лет назад. Твоя родная мать не имеет права зваться матерью, Боги её покарают за такой поступок. А ты замечательный. Лучший из мужчин, которых я встречала в жизни. Без тебя наша империя уже могла бы стать вотчиной демонов Мрака. И я бы тоже не справилась без тебя. Ты всегда оказывался рядом, когда жизнь била так, что казалось я больше не выдержу. Мне ты нужен. Сейчас, всегда. Так что выкинь из головы подобную чушь. Я до самой смерти буду благодарить судьбу, что встретила тебя.

Он довольно долго всматривался в моё лицо, после чего слабо улыбнулся. Бездонная тоска, стывшая во взгляде, пошла на убыль.

— Спасибо, что ты есть в моей жизни, — произнёс Кастиан мягко. — И прости, что сопли развесил. Мне стыдно.

Не стала ничего говорить, просто поцеловала его. Кастиан считает своё поведение слабостью? Возможно, отчасти это и так, но я точно знаю, случись что, он бы мгновенно собрался и стал отменным воином. Даже самым сильным свойственны моменты слабости, когда им нужна поддержка.

Он бы справился и без меня. Уверена. Только я хочу быть с ним, хочу делить с ним не только радости, но и горести. Потому я целовала его со всей самоотдачей. Вскоре вся наша одежда разлетелась по комнате. Ночь была жаркой и страстной. Не было место лишним мыслям и горестям реального мира. Только мы вдвоём, принадлежащие друг другу без остатка.

***

— Прозвучит странно, но твой отец не родственник нашему покойному императору? — спросила я Кастиана.

— Не понял тебя, — чуть нахмурился он.

— Что это за манера устраивать балы, когда впору траур объявлять? — пояснила я.

— Почём мне знать, — улыбнулся Кастиан кисло рассматривая облачение на вечер.

Да, мы собирались на очередной бал, который объявил отец Кастиана, обозвав его «вечером памяти». Вроде как, чтобы родные погибших от рук принца Ириаса, могли помянуть их. Меня же не отпускало чувство, что в первую очередь король сам хочет почтить память сына. Пусть он и оказался сумасшедшим.

Известие меня ожидаемо не обрадовало. Ещё в Иклиноре я разлюбила эти сборища благородных. Шодены не люди, но Кастиан не раз говорил, мы во многом сильно похожи. Может поэтому, только услышав про бал, я же не ждала ничего хорошего.