Господин Нульгман долго и пристально рассматривал механика. Наконец, тяжело проговорил:

— Вот значит откуда акцент. Должен признать, достойна работа для чужака, называющего себя Орель Лехтман.

Механик снова вежливо кивнул. Несмотря на похвалу, он чувствовал исходившее от старшины недовольство. Дело явно было не в обычном любопытстве. Поэтому предпочел молчать и слушать, куда пойдет разговор.

— Значит, ты недавно прибыл в Наяхафен. И собрал самоходный механизм, который пытаешься продать. Самостоятельно.

Орель осторожно кивнул, чувствуя подготовленную ловушку. Нульгман продолжил.

— Созданием механизмов в Наяхафене занимаются только члены гильдии. Мы следим, чтобы каждый мастер получал свою честную долю. А чужаки не отбирали заказы у механиков республики. Осознаешь, к чему я клоню?

Лехтман понимал. Но пока не собирался отвечать. Пытался понять, какую линию поведения выбрать: дерзить или повиниться. У обоих вариантов были свои плюсы и минусы. Можно прямо сейчас нажить врага. Но зато громко заявить о себе и не принимать гильдейские ограничения.

Но прежде, чем механик ответил, вмешался Виглер. Он говорил вежливо, но твердо.

— Это детская игрушка, господин Нульгман. Просто очень сложная. А нам ли с Агнессой не знать, в гильдия механиков не занимаются куклами. Орель не украл заказ у другого мастера — никому и в голову не могло прийти, что бывают такие игрушки. Поэтому мы и не обращались к вам за разрешением.

Старшина медленно повернулся к Готтольду и мрачно заключил:

— Говоришь, все по закону?

За спиной толстяка Орель убедился, что веркштейновая линза смотрит на него. Показал кукле открытую ладонь, потом резко сжал в кулак. Приказ: внимание. Возможная опасность.

— Значит, по городским понятиям это не механизм, а просто куколка? А какое по закону наказание за сломанную игрушку?

Не дожидаясь ответа, гильдейский старшина резко махнул рукой. Но Леонора успела среагировать. Внимательно следившая за толстяком кукла дергано согнулась, одновременно в поясе и коленях. Громко взвыли шестерни от слишком большой нагрузки. Ладонь пролетела сильно выше головы Лоеноры.

Не встретив сопротивления, старшина чуть пошатнулся, но быстро восстановил равновесие. Механик сделал несколько стремительных шагов вперед, встал между посетителем и куклой. Хаган отступил и больше не пытался ничего предпринять.

Орель не удержался и наигранно-вежливо ответил:

— Я думаю, можно не вспоминать о штрафах, раз все осталось целым. Но я понял ваше послание, господин Нульгман. В следующий раз я спрошу разрешения у гильдии. Думаю, нашу Леонору можно посчитать сданным экзаменом на мастера-механика?

Но старшина упорно покачал головой.

— Я не позволю чужаку работать в городе.

Кукольник вмешался в разговор.

— Это не чужак. А прямой потомок Ореля Лехтмана и Карла Виглера. Он не будет спрашивать разрешения на работу.

Нульгман перевел грозный взгляд с одного на другого. Плюнул на дощатый пол и упрямо повторил.

— Никакой это не потомок, а обычный самозванец. В республике он работать не будет. Мое слово. И ты, предательское отродье, нажил себе проблем.

Толстяк грузно вышел из лавки. Орель через окно увидел, как он сел в повозку и раздраженно скомандовал кучеру трогать. Готтольд устало потер ладонями лицо. Выглянул в мастерскую и крикнул:

— Агни, подойти сюда, пожалуйста. У нас неожиданно появились неприятности.

К ним вышла девушка. В первую очередь она убедилась, что с куклой ничего не случилось. Потом повернулась к брату.

— Простите, я не удержалась и подслушивала. Что он хотел сделать, сломать Леонору?

— Да, сбросить на пол. Орель, как это получилось?

— Сработала защитная команда. Такому обычно учат боевые автоматы, либо тренажеры для фехтования. Но сейчас подробности не важны. Кто это был? И почему так себя вел?

Готтольд выглянул на улицу, убедился, что под окнами никого не стояло. Потом повернулся к Лехтману.

— Хаган Нульгман. Глава гильдии механиков, член Совета Меркаторов, торговец и добытчик веркштейна. Богатый и влиятельный человек. Патриарх семьи Нульгман, прямой потомок основателя республики.

— И именно Хаган выдвинул обвинения против нашего отца, — мрачно добавила Агнесса.

— Да, по итогам суда положение Нульгманов в городе заметно улучшилось. Принадлежавшая Виглерам шахта перешла к ним в управление. Хаган пытался показать, что добивался справедливости, а не сводил счеты с отцом. Когда мы стали делать игрушки, поначалу покупал у нас. Но это все напускное. Виглеров он по-прежнему ненавидит.

— Почему он приехал один? У такого человека явно должна быть большая свита.

— Это Хаган Нульгман. О нем знают все. Репутация лучшая защита.

К окнам лавки подошла компания детей. Стоявшая в окне кукла повернулась к ним и поочередно помахала руками каждому. В ответ раздались радостные крики. Орель украдкой выглянул. Мальчишки смотрелись прилично. И у всех на ногах сапоги или ботинки. Значит, не из бедных семей. Все больше людей узнавало о Леоноре.

— Какими последствиями грозит этот визит?

— Я говорил правду, ты сможешь и дальше делать механические игрушки. Если попробует запретить — то пойдем на суд дукса. Но если захочешь собрать что-нибудь сложнее — то правда останется на стороне гильдии.

— И как механики обычно решают вопрос? Согласно закону или просто грубой силой?

— Если все узнают тебя как последнего живого потомка Ореля Лехтмана, то попробуют сначала уговорить, — Готтольд задумчиво постучал пальцами по стойке и продолжил. — Если не поверят — то всякое может произойти. В том числе и с нашей лавкой.

Орель рассеянно кивал. Новые условия стоило тщательно обдумать. Агнесса прошла мимо него и уже почти скрылась в мастерской, когда остановилась и предупредила:

— И еще одно, кузен. Если попытаешься выйти на открытый конфликт с гильдией, то с тобой не станут работать продавцы веркштейна и кузнецы.

— А Вельф?

— В его случае не уверена. Его притесняет собственная гильдия. И к тому же у вас случилось небольшое приключение с морем. Так что все будет зависеть исключительно от нашего красноречия.

Через пару дней после визита старшины механиков куклу купили. Готтольд сказал, что покупатель был доверенным человеком дукса. Он отправлял посольство в княжество Бодцвиц, которое располагалась в полутысяче миль к югу. Дукс и князь разделили между собой главные мореходные маршруты и заключили соглашение об условиях торговли по ту сторону большого моря.

Вместе с договором посланники Наяхафена везли щедрые подарки. А кукла, слухи о которой быстро разошлись по городу, стала отличным дополнением. Секретарь дукса долго рассматривал Леонору, в итоге назвал последнюю цену в триста восемьдесят таллеров. После короткого обсуждения Виглеры согласились.

Близнецы провожали куклу с грустью и теплотой, словно члена семьи. Даже Орель, который отправил на южные границы орденских земель десятки боевых механизмов, чувствовал толику сожаления. За короткое время успел привыкнуть к постоянно двигавшейся кукле. Да и прежде не доводилось собирать настолько милых автоматов.

Несмотря на скидку, серебра с запасом хватило, чтобы оплатить работу кузнеца и Агнессы, компенсировать близнецам затраты на покупку камня и металла. Когда Орель раздал все долги, то у осталось двести пятьдесят таллеров.

Лехтман решил, что настала пора отправить в свой мир первую партию веркштейна. Прошло уже достаточно времени и от него наверняка ждали хоть каких-то результатов. Но когда Готтольд обратился к главным поставщикам камня в республике, везде ему ответили отказом.

Старшина гильдии механиков действовал на опережение и удостоверился, что ни близнецам, ни Орелю не продадут веркштейн. Ни маленький самородок, ни большой. Даже когда отчаявшийся Готтольд предложил двойную цену, ему отказали.

Это было неприятно, но преодолимо. В рыбацких деревнях, располагавшихся к северу и югу от города, хватало ныряльщиков-одиночек. И там при должном везении можно было купить самородки, от совсем небольших до крупных. Но это требовало лишних времени и усилий.