По пути стал забирать налево, удаляясь от побережья. Резко замер, когда услышал в паре кварталов громкий звук. Пушечный выстрел. За ним еще пороховые хлопки, только тише. Нестройный мушкетный залп.

Понял, что в той стороне находился дворец дукса. Значит, в Наяхафене остался как минимум один очаг сопротивления. Капитан гвардии Мертен оправдал доверие правителя и не позволил захватить укрепленный дворец с налета. Орель чувствовал любопытство, но идти и проверять казалось слишком опасно. Поэтому продолжил путь к мастерской горбуна.

Улицы оставались на удивление пустыми. Но во многих домах сквозь ставни пробивался свет от лучин и лампад. Вскоре Орель услышал голоса на параллельной улице. По кварталу ходил патруль городской стражи. Время от времени десятник звонил в небольшой колокол и кричал, чтобы жители оставались дома.

По мере приближения к кузнечному кварталу на улицах все чаще встречались стражники и озирты. Они не просто двигались по городу, а устраивали посты на перекрестках. Пару раз Ореля окрикивали люди Мейцеров, но он всякий раз ускорял шаг и сворачивал с главных улиц и прятался между домами. Предпочитал сбегать, а не объясняться.

В какой-то момент зашел в переулок, где устроили свалку. Среди объедков, разбитых бочек, гнилых овощей заметил отрез рогожи, выпачканный желтой краской. Переборол брезгливость и завернул в ткань шпагу. Так, чтобы оружие сразу не бросалось в глаза. В сложившейся обстановке не стоило ходить с клинком наголо.

Когда вышел к кузням, увидел, что квартал полностью окружили люди и воины моря. На глазах механика к крайней мастерской подъехала повозка. С нее сошли двое стражников и вывели мужчину в исподнем. Тот громко спорил с ними, не выбирая выражений. Конвоиры отвечали вежливо, но было заметно, что предатели с трудом сдерживались.

Не дожидаясь рассвета кузнеца вытащили из постели и привезли ковать оружие для озиртов. Он попробовал сопротивляться, но его быстро подхватили под локти и силой повели в мастерскую. Кузнец поначалу пытался вырваться, но в итоге смирился и пошел сам.

Орель решил обойти квартал, найти удобное место, чтобы пробраться к мастерской Лабберта. Мейцеры понимали, что без кузнецов не смогут выполнить свою часть сделки. И бросили все силы на захват и контроль мастеров. На каждой прилегавшей улице ходили патрули стражников. А только на глазах механика вглубь квартала вошли два отряда озиртов, в общей сумме не меньше сорока бойцов.

Как бы Орель не примерялся, так и не нашел подходящего места, где можно было войти в квартал незаметно. А потом еще и выйти. Даже если удастся вооружить терции, то выбраться с боем не получится. Слишком много противников.

В какой-то момент люди Мейцеров заметили излишний интерес. Старший из патрулировавших северную границу стражников окликнул Ореля. Тот решил не убегать, а безбоязненно подошел к патрулю.

— Уважаемый, ты что здесь выискиваешь? Никому в мастерские нельзя, кроме кузнецов и работников.

— Я служу господину Куно Нульгмана. Он отдал на починку дорогую музыкальную шкатулку мастеру Лабберту. Это который горбун. Боюсь, что украдут. Вот и ищу, как добраться до кузницы и забрать.

Десятник успокаивающе махнул рукой.

— Не волнуйся. Воров здесь нет. Где эта шкатулка лежит, там и останется.

— У меня приказ, — с напускным упрямством сказал Орель. Уже понял, что лучше уйти, но не хотел вызывать лишних подозрений.

— Возвращайся домой, уважаемый. Прямо сейчас. И не выходи на улицу, пока не услышишь приказ от глашатаев.

Орель кивнул, развернулся и пошел в сторону западной границы города, прочь от моря. Это был самый быстрый способ выйти за пределы Наяхафена. Когда снова приблизился к дворцу дукса, вновь услышал несколько выстрелов из мушкетов. Уже не синхронный залп. Но гвардия правителя республики держалась.

С определенного момента исчезли следы вторжения. На пустых предрассветных улицах не было ни озиртов, ни даже городской стражи, предавшей или сохранившей лояльность республике. Словно ничего и не происходило.

Вскоре механик вышел на один из главных трактов, тянувшийся от Наяхафена вглубь континента. И увидел импровизированную заставу. Дорогу переграждали сцепленные телеги, груженые камнями и бочками с водой, чтобы сложнее сдвинуть. И десяток стражников вокруг. Значит, послать за помощью экипаж с механической лошадью не удастся.

Подходить ближе механик не стал. Вместо этого свернул на дорогу, тянувшуюся вдоль города с севера на юг. По пути достаточно часто встречал группы по несколько человек, также бежавших из города. Пара мужчин, несколько женщин, порой целые семьи.

Все держались осторожно. Близко не подходили. Но любопытство брало верх и Орель обменивался новостями и подробностями прошедшей ночи. Как выяснилось, не везде озиртов удавалось сдержать. И они вламывались в дома.

Рослый широкоплечий владелец оружейной лавки показал окровавленную правую руку. И рассказал, что ночью проснулся, вместе со взрослыми сыновьями спустился с жилых второго и третьего этажа проверить шум. И обнаружил там воинов моря.

Хозяин ухватил продаваемое в лавке оружие и начал отбиваться. Но втроем сложно было продержаться против дюжины озиртов. Но внезапно подоспели еще воины, из другого клана, и бойцы городской стражи. Мародеров вытащили на улицу и прямо там убили. Представители своего же народа.

Несмотря на спасение, торговец увидел в произошедшем плохой знак. В этот раз озирты действовали не как привычные налетчики. А самая настоящая армия. Причем такое наказание за нарушение дисциплины встречалось только в войсках наполовину легендарных восточных тиранов.

С рассветом Орель достиг перекрестка пути на Глубокое и вторым главным трактом, который уходил на юго-запад от Наяхафена. Механик вышел на середину дороги и огляделся. Близнецов не обнаружил. Заметил еще одну заставу, в сотне шагов ближе к городу.

Лехтман прошел дальше на юг, решив не маячить посреди дороги. Но услышал протяжный свист из кустов на обочине. Когда Орель повернулся и увидел кукольника. Готтольд убедился, что его заметили, махнул и пошел в сторону небольшой рощи рядом с трактом.

Решил не продираться сквозь кустарник, Орель обошел кругом. В роще на пне от давно срубленного дерева сидела Агнесса. Она неловко выпрямила раненую ногу, прижимая к бедру свернутую вчетверо ткань. Девушка выглядела сильно бледнее обычного. При виде Лехтмана она кисло улыбнулась и махнула рукой.

Позади нее неподвижно застыл автомат. Но когда Лехтман зашел поле зрения веркштейновых линз, механизм повернулся к нему. Но остался стоять на месте.

— Кузен, ты нашел время обшарить городские помойки?

Орель развернул испачканную рогожу и показал шпагу.

— Решил не ходить с оружием наголо. Как ты, Агнесса?

— Неважно, честно скажу. Кровь остановила, но не уверена, что остались силы на сражение. Или хотя бы на долгую прогулку.

Готтольд тревожно смотрел на сестру. Но говорить ничего не стал.

— Орель, ты смог забрать автоматы?

— Пробраться в кузню Лабберта не получилось, слишком много людей и озиртов вокруг. Этот квартал для них — первоочередная цель. Я поговорил со стражниками, которые караулили кузницы. Обещают, что все вещи останутся в сохранности. Если никто не поймет, на что способны автоматы, то ближайшие дни их могут не тронуть.

— И что будем делать? — задал главный вопрос Готтольд.

Достаточно долго все молчали, никто не решался заговорить первым. Орель понял, что не имел времени продумать дальше пары следующих шагов. И изначальный план собственно и заканчивался на встрече с близнецами. Счел нужным порассуждать вслух.

— Предстоит сойтись на главном решении — что мы делаем дальше. В общем, я вижу два основным варианта. Можем затаиться и просто дождаться, когда все закончится. Можем попробовать что-нибудь предпринять.

— Бойцы из нас с тобой неважные. Агни в сражения я больше не пущу.

Орель был уверен, что девушка возразит. Но та опустила взгляд, словно стыдясь, и несколько раз кивнула. Схватка в кукольной лавке далось ей тяжело.