— Значит, не советуешь принимать предложение?

— Первое время он точно будет с тобой честен. Но если увидит, что не может получать из работы выгоду, то продаст тебя не задумываясь.

Орель кивнул. Звучало вполне логично. У механика оставался секрет, который пока не смогли разгадать жители этого мира. А у Куно был близкий родственник, наверняка желавший узнать, как заставить веркштейн подчиняться приказам.

— Но вот какая история, кузен. Боюсь, выбора не осталось. И интерес Куно к автоматам — настоящий подарок с небес. Просто будь готов, что в любой момент тебя могут предать. Предложат помощника — откажись. Не веди записей. Продолжай работать в нашей мастерской.

Спорить механик не стал. В его положении недопустимо было отказываться даже от сомнительного партнерства.

На следующий день Орель бродил в портовом квартале, выискивая нужный корабль. Близнец объяснили, где лучше искать «Благочестие святого Михаила», но описанном месте брига не оказалось. Поэтому последний час пытался найти Куно Нульгмана среди всех кораблей.

Ему нужно было небольшое двухмачтовое судно с парусами в зелено-черную полоску. Но пока не замечал. Вышел на широкий пирс, прошелся примерно на пятьдесят шагов до конца, где столпилась компания женщин. Они внимательно следили за входом в гавань.

Механик остановился неподалеку от них, огляделся. Показалось, что увидел приметные паруса в дальнем конце гавани, на самой границе порта. Развернулся и начал уходить, когда за спиной послышались радостные крики. Из плаванья возвращалась торговая каравелла. Жены дождались своих мужей.

Орель вернулся на берег, прошел мимо складов и караульной городской стражи, вышел на малый пирс. По описанию корабль подходил и расцветкой парусов и флага на корме. И носовая фигура, выполненная в форме мужчины, молитвенно сложившего ладони. На голове был затянут бронзовый обручи, символизирующие нимб. Изображался сам святой Михаил, в честь благочестия которого и назвали судно.

Возле сходен никого не было. Механик решил не спрашивать разрешения и поднялся по доскам. На верхней палубе ходил незнакомый мужчина с вощеной табличкой и стилусом в руках. Он заглянул в люк и перекрикивался с кем-то из трюма. Насколько Орель разобрал, они перепроверяли, что погрузили нужное количество провизии для предстоящего путешествия.

Механик подошел к управляющему, стараясь шагать достаточно громко, чтобы привлечь к себе внимание. Мужчина поднял к нему голову. Казалось, сперва он порывался раздраженно огрызнуться, но взял себя в руки и вежливо спросил:

— Чем хотел, господин незнакомец?

— Я к капитану Куно.

— Он тебя ждет?

— Вчера приглашал на беседу. Передай, что пришел Орель Лехтман.

Управляющий удивленно поднял брови, но не стал переспрашивать. Тоже подумал, что речь идет об основателе города. Мужчина положил дощечку и стилус на бочку и направился в зад корабля, к капитанской каюте. Вскоре вернулся уже вдвоем с Нульгманом.

— О, ты все-таки принял верное решение, Орель. Приглашаю в свой кабинет, обсудим все подробнее.

Капитанская каюта оказалась достаточно тесной. В центре был размещен большой стол, прикрученный к полу и пара стульев, для хозяина и посетителя. Почти все свободное место занимали закрытые ящики.

Куно протиснулся за стол, сдвинул в сторону бумаги и карты, небрежно перевернул их, чтобы механик не смог рассмотреть записи и маршруты. Жестом предложил занять стул напротив.

— Итак, Орель, начнем в открытую. В работе с тобой меня волнуют исключительно деньги. Дядюшка Хаган пусть защищает гильдейские интересы самостоятельно. Здесь мы согласны?

Лехтман молча кивнул.

— Хорошо. Тогда определимся с условиями. Ты — собираешь механизмы. И получаешь от меня за каждый таллеры или веркштейн, что удастся достать. Происходящее дальше — кому и за сколько я продаю — исключительно мое дело. Расскажи, как ты собирал подарок для сына дукса.

Не называя имен и стараясь не раскрыть лишнего, Орель кратко описал, к кому обращался за помощью и сколько серебра потребовалось. Куно задумчиво крутил по столу закрытую бронзовую чернильницу и, казалось, не слушал механика.

— Заметно, что ты в Наяхафене чужак. Все можно было сделать быстрее и дешевле, если уметь договариваться.

— Однако весь город обо мне узнал. И все увидели, на что способны талантливые механики.

— Не обманывайся. Ты выступил мимолетным развлечением, не более. Но теперь все станет иначе. Пожалуй, мы начнем с дюжины штук.

— Нет, слишком много. Сделать двенадцать автоматов — это примерно год работы.

— С одним кузнецом — да. Но вот мои заказы возьмется выполнять сразу вся гильдия. На тебе останется сборка и контроль конечного результата. Ну и та волшебная часть, после которой механизмы начинают слушаться команд. Скажи заранее, потребуется мастерская?

— Нет, близнецы позволили работать у них, — покачал головой Лехтман. Решил последовать наставлениям Агнессы.

Контрабандист не стал спорить. Они пожали руки, подтверждая договор. Куно выглянул из каюты и криком подозвал к себе мужчину с восковой дощечкой, с которым Орель заговорил первым. Тот медленно и неохотно подошел, остановился в дверях и достаточно дерзко спросил:

— Чего случилось?

Куно не придал значения тону вопроса. Указал рукой на мужчину.

— Орель, познакомься с Изааком. Он первый помощник на «Благочестии святого Михаила». Изаак останется в городе. И, поскольку он помощник, то и будет помогать с работой. Решит все возникшие проблемы.

— Сделаем, — односложно подтвердил мужчина.

Уже втроем обсудили детали договора и первые шаги. Механик настаивал на задатке в треть от общей стоимости. Куно его высмеивал и сбивал цену. Орель плохо умел торговаться, но чувствовал, что именно сейчас стоило бороться до последнего. Поэтому упорно требовал самородки и набивал цену. В конечно счете договорились на четыре фунта веркштейна за каждый автомат, либо серебра, достаточного для покупки четырех самородков. В качестве задатка механик получит треть об обещанной суммы.

Когда закончили разговор о деньгах, начали обсуждать внешний вид и возможности автоматов. Куно потребовал, чтобы они полностью состояли из металла, без деревянных вставок и вываренной кожи. Механик не стал возражать. В случае первого автомата он стремился сэкономить. А теперь он был готов тратить чужие деньги.

Куно настаивал на охраннике с его стороны, который бы присутствовал во время всего процесса. Для больше безопасности, чтобы никто ночью не пробрался в мастерскую и не украл либо испортил работу. Но тут Орель отказывался до последнего и настоял на своем.

Всего разговор занял часа три. Когда закончили, Куно вышел проводить механика. Вместе дошли до сходень, где контрабандист остановился.

— Не ожидал таких яростных переговоров. Возможно, ты живешь чужую жизнь, Орель Лехтман. Тебе стоило быть торговцем, а не возиться с шестеренками и противовесами. Преуспел бы намного больше, чем сейчас.

— Но я лучший механик в Наяхафене. Твой дядя не способен и близко подойти к фехтовальным автоматам.

— И сильно тебе помогает? Ты далеко от родины, без денег, имущества и связей. Живешь в доме родственников с поганой историей в недавнем прошлом.

Лехтман ничего не отвечал. Оставался контраргумент — по сути, Нульгман описывал выдуманную жизнь, которую на самом деле никто не проживал. Но, разумеется, говорить об этом было нельзя.

— Ситуация настолько плоха, что даже согласился на мое предложение. Малышка Агни наверняка рассказала о репутации Куно Нульгмана. Но тебя это не остановило.

— Не продолжай, — решил перебить Орель. — Согласен. Давай работать.

***

Механик вернулся в дом Виглеров и до вечера провозился с останками фехтовального тренажера. Попросил у Готтольда писчую бумагу и перо с чернильницей. Кукольник неохотно поделился. В Наяхафене легко можно было купить листы бумаги, которые производили прямо в республике. Но она оставалось достаточно дорогой.