Замерли на месте. Лехтман вскинул арбалет к плечу и приготовился ждать. Морской медведь появился не там, где ожидали. Он проломил забор и выбрался на улицу. Механик прищурился. Пытался разглядеть цель на фоне яркого разноцветного хитина. Увидел. И на выдохе потянул за скобу, освобождая тетиву.

Арбалетный болт пробил насквозь сферический глаз на длинной ножке.

Морской медведь беззвучно бросился на них, часто шевеля малыми ногами. Пытаться выстрелить еще и из мушкета было смерти подобно. Готтольд первым побежал прочь. С секундной задержкой Орель отправился следом.

Бежать по прямой улице показалось слишком опасно. Они завернули в первый попавшийся двор, пересек по диагонали, перемахнули через забор. Правда, для этого Орелю пришлось бросить арбалет. За спиной он слышал тяжелое движение медведя.

Они забежали в хижину ныряльщика, с которым говорили последним. Прежде, чем существо их увидело. Механик зажал рот ладонью, чтобы не выдать себя громким дыханием. Насколько хорошо слышало подводное создание, он не знал.

В лачугу был всего один вход. Через пару небольших узких окон под потолком вряд ли удалость выбраться. Орель понял, что они сами себя загнали в ловушку. Механик жестом приказал Готтольду отдать мушкет. Проверил, что после бегства порох не до конца просыпался и оружие способно совершить выстрел.

Потом они медленно, останавливаясь и прислушиваясь после каждого шага, отошли к дальней стене и замерли. Пытались понять, что происходило за стенами. Морской медведь кружил снаружи хижины. Орель слышал тяжелые шаги и скрип хитиновых пластин. С каждым разом все ближе.

Механик плохо осознавал, сколько это длилось. Он стоял с вскинутым мушкетом, готовясь выстрелить, если зверь попытается залезть в хижину. Но понимал, что если первым попаданием не убьет медведя, то на этом закончится история и семьи Лехман, и Виглер.

По звуку понял, что морское создание остановилось возле приоткрытой двери. Похоже, оно ориентировалось не только на зрение. Медведь попробовал протиснуться в проем. Не пролез. Отпрянул и всем телом ударил. Опрокинул внутрь всю дверную коробку, вмест с косяками и раскрошил кусок глинобитной стены.

— Орель, не стреляй!

Кукольник оттолкнул Лехтмана себе за спину. И начал кричать нечто нечленораздельное. Но явно осмысленное. Морской медведь замер. Готтольд замолчал, тяжело дыша. Тогда существо сделало несколько шагов вперед. Виглер снова принялся тароторить, срываясь на крик. На этот раз подействовало лучше.

Зверь начал пятиться. Вышел из дома, развернулся на месте. В это время на плоскую крышу каменного здания выбрался десятник и пара стражников с арбалетами. Несколько болтов под острым углом попали в панцирь, но не пробили и отлетели в сторону. Однако это привлекло внимание медведя.

Существо развернулось и направилось к каменному дому. Оно не видело, откуда стреляли, по почувствовало угрозу и пыталась найти источник. Когда он ушел достаточно далеко, Орель осторожно последовал за ним. Вопросы кукольнику он решил отложить на будущее.

Медведь кружил по деревне. После потери глаза он стал двигаться еще тяжелее, со все большими зигзагами в пути. Механик понял, что начал испытывать жалость. Но вскоре они приблизились к пушке, рядом с которой лежала полудюжина тел. И сомнения ушли.

Орель застыл на месте, вскинул мушкет и замер. Морской медведь медленно шагал вперед. Приблизился к опрокинутому на бок бочонку с порохом. В этот момент механик потянул за скобу. Взведенный колесцовый замок освободился, кремень ударил о стальную пластинку, выбивая искру. Порох мгновенно загорелся и из ствола вылетела свинцовая пуля.

Он метил в бочонок и попал в цель. Прогремел взрыв, все заволокло плотным черным дымом. Не дожидаясь результата, Орель и Готтольд скорым шагом двинулись вглубь деревни. Но достаточно быстро с крыши каменного дома послышались радостные крики.

Механик привстав на цыпочки и прокричал:

— Он подох!

— Еще дергается! — ответил десятник с высоты. — Но это уже агония!

Орель повернулся к спутнику:

— Посмотрим?

— Хорошо, — смиренно кивнул Готтольд. Он понял, что не сможет перебороть желание механика рисковать.

Осторожно приблизились к лежавшему на песке туше. Хитиновые пластины не защищали медведя снизу, откуда и пришелся взрыв. Вырвало и отбросило в сторону одну клешню, сломало большую часть малых ног. Но существо еще дергалось и пыталось двигаться.

Механик огляделся, вынул из рук мертвого арбалетчика оружие, взвел, не сводя глаз со зверя. Готтольд подал ему болт. Орель вскинул арбалет и оборвал жизнь морского медведя.

На этом охота закончилась. В конечном итоге создание убило шестерых стражников, в том числе седьмого капитана Наяхафена. Погибло четверо жителей Глубокого, серьезно пострадали три дома. От взрыва пороха погнуло ствол пушки.

Орель стоял на границе моря и отстраненно следил за происходившим. Мертвецов выложили в ряд. Отправили гонца в соседнюю деревню за священником. Боевой азарт спал. Механик прокручивал в голове произошедшее с момента выстрела из пушки. Думал, правильно ли поступил.

К нему подошел загоревший ныряльщик, с которым они говорили по приходу в деревню. Он предусмотрительно держался подальше и когда стало ясно, что ядро лишь привлекло медведя, сбежал и увел за собой соседских детей.

Лехтман повернулся к нему.

— Как думаешь, оправдалось оно? Или стоило просто подождать, пока он уйдет или умрет от старости?

— Ты же не местный? — дождавшись кивка, ныряльщик продолжил. — Море — враг. Мы не можем с ним сосуществовать. Плохо, что пришлось заплатить такую цену.

К ним приблизился Готтольд. Он услышал конец разговора и подтвердил.

— Море — враг. Но мы победили. И всегда должны побеждать. Уважаемый, сейчас ты готов продать на самородок?

— После такого брать у вас двоих деньги грешно. Вы погодите, мне нужно пройтись по соседям и насобирать вам награду.

Они провели в деревне еще несколько часов. Благодарные жители Глубокого накормили защитников и вручили четыре самородка веркштейна размером от половины до полутора кулаков. Приехавшие из города стражники предложили место в телеге, но Орель отказался. Он хотел поговорить с кукольником наедине.

Вышли в дорогу и молчали всю первую милю, каждый погруженный в свои мысли. Наконец механик остановился, открыл флягу и сделал несколько больших глотков. Протянул спутники.

— Готтольд, мне кажется, ты должен объяснить случившееся.

Виглер медленно пил, выигрывая время, чтобы подумать над ответом. Не выдержав, Орель его прервал.

— Вряд ли ты испытываешь настолько сильную жажду. Ответь.

— Скажу просто. Обвинения в сторону нашего отца были справедливыми. Он действительно вел дела с морем.

Лехтман молчал. Кукольник понял, что краткий ответ того не устроит и продолжил.

— Во время суда даже недооценили, насколько близко отец сошелся с морем. Речь шла не только о торговле. Он видел в озиртах не чудовищ, но созданий господних, подобных тебе и мне. Пробовал разговаривать с ними, обмениваться знаниями. Вплоть до того, что овладел их языком.

Готтольд вернул флягу. Он пошли дальше по дороге. Спустя короткую паузу продолжил рассказ.

— Отец научил каким-то основам их речи и меня. А тот морской медведь явно был боевым зверем. Дрессированным слушаться команд. Я и кричал ему, чтобы нас трогать нельзя. Потом приказал отступить.

— И он тебя послушал, — задумчиво резюмировал Орель. — Насколько ты был уверен в результате?

— Мы сильно рисковали. Впервые я обратился на морском языке не к человеку. Но в том положении это был единственный выход. Все лучше, чем стрелять из мушкета.

Они дошли до развилки дороги, повернули направо. Со всей историей в Глубоком Орель успел забыть, как они проходили перекресток утром. И просто старался, чтобы море оставалось по правую руку.

— Если обвинения были справедливы, то почему Агнесса все еще отрицает? Она не знает правду?