— Я уже понял это,- Кардин вздохнул еще раз мученически, заставив запал Жона окончательно стухнуть и самого парня снизить взгляд вниз, замолчав в неловкости, все также продолжая сжимать в своих руках испачканные влажные салфетки…

Прежде чем, спустя еще несколько секунд неловкого молчания Жон услышал немного грубоватый голос,- А ты… Знаешь, что-нибудь о Биконе?

Услышав неожиданный вопрос, Жон поднял взгляд, глядя на лицо Кардина, выражавшее нежелание говорить с Жоном…

Или неловкость из-за того, что Кардин не знал, как именно ему стоило начать диалог — особенно тот, что, по сути, начался в подобных условиях.

Жону, в общем-то, также было неловко пытаться затеять диалог с Кардином в данный момент, однако…

Если Жон и обладал каким-то героическим качеством — то как минимум героическим упорством.

— Нет, я из Мистраля,- преодолевая неловкость первого знакомства с Кардином,- А ты?

— Ну, кхм… — следуя примеру Жона, Кардин все же попытался обойти неловкую тему и ответить на его вопрос,- Мои родители из Гленн, но я всегда жил в Вейле…

На эти слова Жон улыбнулся. Как и говорила его мать — «незнакомцы это друзья, с которыми ты просто пока не встретился.»

Туризм всегда оставался привлекательным — но до крайности нерентабельным — бизнесом Ремнанта. Кому не хотелось зарабатывать исключительно на природной красоте их родного места обитания, кому не хотелось пользуясь теми выманивать деньги из посетителей, оставляя им за это исключительно воспоминания о прекрасных лесах, опробованной кухне и снятых после нескольких часов перемещения по пустыне фотографиях, сделанных с лицом, отражающим всю боль сожаления об идее все же посетить Вакуо — несмотря на все попытки более разумных друзей отговорить безумцев, отправившихся в это Королевство.

Однако как можно было организовать бизнес, построенный на перемещениях больших групп людей сквозь половину Ремнанта — причем, регулярно, ввиду того, что подобные поездки могли себе позволить лишь люди находящиеся на праздниках или в отпуске, что длился очень краткое время — в мире, где все путеводные дороги были испещрены гримм — или по крайней мере бандитами?

Ввиду этого, несмотря на всю выгодную прибыльность и даже привлекательность для инвесторов, туристический бизнес Ремнанта пребывал в зачаточном состоянии — местные небольшие курорты, для жителей близлежащих городов, и редкие отели, перебивающиеся путешествующими охотниками и дипломатическими миссиями… До начала внедрения массовой телепортации.

Созданные порталы, в один день фактически перечеркнувшие весь вопрос логистики, привели к невиданному буму туристической индустрии — то, что раньше было недельной боевой операцией, требующей вооруженного конвоя — и кругленькой суммы — превратилось в десятиминутное ожидание своей очереди в небольшом вокзальном помещении — и вот, любой желающий оказывался в другом государстве.

Насколько пострадала логистическая сфера экономики — настолько же выросла туристическая.

Однако телепортация стала проводником не только в мир туризма для всего Ремнанта — многие проекты, теоретические идеи и концепции начали переживать подъем и расцвет, старые идеи, отложенные на полку теоретических задумок, были возвращены обратно на столы, после того как с тех сдули пыль, налипшую там под воздействием времени. Многие идеи же начали создавать буквально с нуля.

Любые ресурсы в получасовой доступности? Жесткие рамки географии для создания промышленных кластеров стали похожи на мягкую обводку, просто подчеркивающую, где можно организовать временное хранение, а где был удобнее подъезд для перемещающихся грузовиков.

Возможность приходить на работу, находящуюся в тысяче километров от своего родного дома каждый день? Звучит отлично для нанимателей, заинтересованных в том, чтобы получить приток свежей рабочей силы, конкурирующей за место под солнцем друг с другом.

Перемещающиеся сквозь города и страны сотни тысяч людей ежедневно? Самое время ресторанному бизнесу начать присматривать самые выгодные места для своих кафе, для гуляющих зевак и спешащих по своим делам работников…

Не все изменения были полностью позитивными для людей, конечно же — обвалившаяся буквально в ночь проблема логистики похоронила под собой тысячи людей, от пилотов международных рейсовых воздушных кораблей до изготовителей подшипников для автотранспорта, но в целом подобное технологическое развитие принесло гораздо больше пользы для Ремнанта, чем вреда. Так много пользы, что когда бизнес наконец-то смог успокоить свои лихорадящие от перспектив умы — государство смогло использовать открывающиеся для них перспективы не только с целью заработка денег, но и для исполнения своих социальных обязательств. По крайней мере в той форме, что они могли могли их исполнить.

Эксгумация тел, учет погибших и построение мемориалов — не те вещи, о которых предпочитали думать наслаждающиеся развивающейся благодаря телепортации экономикой прохожие. Но, безусловно, важный и нужные вещи — важные проекты — для государства, желающего показать почтительное отношение к своей истории и жертвам своих граждан — и людей, желающих вспомнить тех, кто был когда-то им знаком.

Ремнант был усыпан телами и могилами, целыми некрополями, затоптанными другими исследователями, более удачными, чем их предшественники, а многие бывшие поселения — построенные из идеализма или из прагматизма их создателей — давно заросли дикой травой, так что даже обнаружить те порой было слишком сложно — даже подготовленным исследователям. Да и кому придет в голову снаряжать огромную экспедиции рабочих ради подобного сентиментализма в земли гримм — с целью поиска тех, кто давно сгинул от рук чудовищ? Цена, логистика, безопасность…

Но телепортация поставила крест на подобных размышлениях — либо, по крайней мере, притушила те достаточно для того, чтобы попытаться провести разведку давно брошенных и уничтоженных поселений. Если не с целью сентиментальности — то по крайней мере для сбора ценностей и повторной разведки заброшенных мест на предмет повторного освоения.

Нору Валькири не особенно интересовали эти вопросы, если говорить напрямую. Она практически не помнила свой дом, свою семью — а та наверняка была у нее когда-то — и даже свое место жизни. То есть она помнила, что она жила на улице в прошлом, но где именно? Нора не помнила этого — и, честно говоря, не особенно желала вспоминать.

Поэтому Нора никогда не стремилась к тому, чтобы вернуться вновь в то место, где она находилась в прошлом — особенно узнав о том, что полузабытое название, Куроюри, давно было снесено с карт и погребено под песками времени.

Поселение погибло, какая трагедия, а теперь к важным новостям…

У Норы едва ли даже сохранились воспоминания о том месте — по крайней мере больше, чем какая-то привычная ей в те времена рутина — улицы, мусор, мелкое воровство… Как у нее вообще могли остаться воспоминания о том, особенно в столь молодом возрасте?

Хотя, пожалуй, нет — все же у Норы было одно воспоминание, связанное с этим местом. День, когда она попалась на глаза Синдер Фолл — и сбежала из обреченного поселения в Гленн.

Тот день изменил жизнь Норы Валькири — безусловно, к лучшему — по крайней мере потому, что в тот день она не умерла вместе с обреченным поселением Куроюри. Хотя она и не могла сказать, что помнила тот день в мельчайших деталях. Она помнила блинчики, помнила Нио, помнила смену одежды и телепортацию…

Но кроме этого?

Если бы Нора полностью напрягла свою память, то в ее головы могли бы всплыть смутные образы. Какие-то мальчишки, смеющиеся над ней… Или это были девчонки? Скорее всего мальчишки — не столь важно. Не то, чтобы подобная картина была тогда для нее чем-то невероятным — может быть она не так часто вступала в драки, но насмешки над ней и оскорбления точно были ей знакомы. Уличная крыса, воровка, бродяжка, собака, попрошайка… Множество тех.

Эти слова запали в память Норы, но она давно уже не возвращалась к ним. С тех пор. как оказалась в Гленн — в конце концов, кто вообще мог позволить себе дажу подумать оскорбить протеже самой принцессы Фолл?