Более того, наплыв рабочей силы из Менажери, наложившийся на появление большого пула возможной рабочей силы Мантла и Атласа привел к тому, что Гленн впервые запустили следующий шаг своего «становления настоящим государством» — создания поселения-сателлита.

Это был первый, пробный шаг Гленн — не столько с какой-то однозначной экономической целью, сколько для «обкатки» возможного алгоритма действий и проверки своих возможностей в этом — поэтому экономическое планирование для того не было столь велико — поселение планировалось фермерским в первую очередь, а во вторую — лесодобывающим и перерабатывающим — однако в случае, если этот проект окажется удачным и сможет выйти на уровень безубыточного существования — то это возвестит эпоху достаточно экспансивного роста и колонизации территории Гленн.

И все это происходило при помощи Менажери — как можно было назвать их отношения друг с другом в таком случае иначе, чем «союзническими»?

Но это, как и следовало ожидать, было лишь публичным видением. Не совсем пустой фасад, поэтому большая часть простого населения и даже чиновников меньшей руки были убеждены в правдивости подобных заявлений — в конце концов под этими убеждениями крылись те или иные факты, подтверждающие их правдивость — однако чем выше забирался в вертикали власти житель этих двух государств — тем более двойственной становилась ситуация и отношения двух государств-изгоев… Не то, чтобы их можно было считать изгоями в данный момент вовсе.

Любые действия, направленные на получение максимальной доли ограниченных ресурсов так или иначе представляли из себя конкуренцию. Охотник, упустивший добычу, может быть рад успеху своего собрата — однако эта радость не заставит дичь появится перед его глазами, если только более удачливый собрат не поделится с тем из собственного альтруизма.

И государства невероятно редко действовали исключительно из альтруизма.

Те, кто находились выше в вертикали власти — министры, заместители, владельцы крупных бизнесов — были посвящены в натуру отношений как в отношения «конкуренции». Подчас добрососедской и даже «честной» — подчас жестокой и преступной — не более, чем любая иная конкуренция. Если существовало два крупных консорциума добычи и продажи праха, один из Гленн и второй из Менажери, каждый из которых имел возможность захватить без всяческих препон благодаря экономическому союзу мощности другого — почему бы им не попытаться сделать это?

И здесь в дело вступала другая правда жизни… Гленн не просто так переманивали на свою сторону население Менажери.

Первым лицом, известным в Менажери безусловно был Гира Белладонна — мудрый лидер и великолепный политик, администратор и экономист — как, по крайней мере, считала большая часть населения — под чьим чутким и мудрым руководством Менажери расцвел, превратившись из заброшенного пустынного края в цветущий и бурно развивающийся экономически сад. Однако вторым именем, сразу после Гиры, будет не его отец, Ка, или его жена, его заместители или поп-дивы недавно начавшей свой стремительный взлет поп-сцены Менажери. Это был Джонатан Гудман — тот, при чьей «союзнической помощи» Менажери смог преодолеть рубежи, что казались им непреодолимыми ранее.

Иными словами, возникни завтра крупный конфликт между Менажери и Гленн — пусть большая часть и последует за Гирой — количество тех, кто последует за Джонатаном было бы просто неприемлемо с точки зрения правительства — нельзя подавить протест, если протестует треть страны — даже если это удастся произвести каким-то чудом — потеря даже нескольких процентов населения государства в результате означала в лучшем случае затяжную депрессию и массированный обвал экономики. В худшем — государство могло просто коллапсировать само в себя.

Иными словами — разлад между Гирой и Джонатаном был невозможен — как минимум исходя из экономических и политических причин — но это ни в коем случае нельзя было назвать союзом. Если только не вынужденным.

Однако, забравшись на самую высокую из всех возможных позиций Гленн, позицию Короля, Джонатан Гудман знал самую тайную из всех правд отношений Гленн и Менажери.

Отношения Гленн и Менажери были не союзом и не конкуренцией. Это были отношения маньяка и его заложника.

По крайней мере такую аналогию было представить проще всего в текущих условиях.

Обладающий выдающейся силой маньяк — Гленн, держащее «пряник» в виде технологий, магии, лекарств, экономических преференций и производственных мощностей и «кнут» в виде вездесущих КРСА и устроившийся в считанных шагах от резиденции Гиры армии — а также экономическая мощь Гленн, подкрепленная силами Мантла, что могла если не уничтожить, то вызвать серьезные волнения в экономике Менажери.

Конечно же, «жертва» не была абсолютно беззащитна — но существовала причина, почему Менажери было «жертвой, взятой в заложники», а не полноправным участником разговора.

У Менажери было мало карт на руках, что они могли разыграть… Но это, впрочем, не означало, что Гира не мог сделать ничего вовсе.

И он пытался. Сколько бы раз Джонатан не накидывал хомут на Менажери — при помощи Озпина Гира всегда мог найти ту или иную лазейку, что лишь чуть-чуть, но все же приближала Менажери к тому моменту, когда они смогут если не диктовать свои условия, то по крайней мере рассчитывать на то, что их голос будет услышан в переговорах — больше, чем из вежливости.

А значит, с Менажери нужно разобраться окончательно.

Отвлекшись от отчетов, бесконечными кипами медленно пытающимися продавить письменный стол в кабинете Джонатана, тот потер свои глаза, после чего потянулся к стоящей кружке чая, сделав глоток.

Действия Гленн в Мантле обеспечили Гленн мощную базу, резко выведя Гленн на позицию нового потенциального мирового лидера — потенциал, что действующая бюрократическая машина Королевства реализовывала изо всех своих сил каждый день. Но вместе с тем они сбросили и маски Гленн — если раньше Джонатан мог, так или иначе, прикрываться щитом «союзничества» и «взаимопомощи» — действия Джонатана сейчас показали, как минимум Гире, что Гленн, выросшее из скромных начинаний, поселение под контролем Вейла, несло в себе жестокую амбициозность нового претендента на опустевший трон Ремнанта, заставив впервые за долгое время вспомнить.

Официальный титул Джонатана звучал как «Король Вейла.»

В политике — особенно тогда, когда та переходила из местной в интернациональную — нельзя было оставить руки чистыми полностью. Джонатан захватил государство и предал своих союзников. Гира также не сохранил белоснежную чистоту своих перчаток — нельзя спасти миллионы, не пожертвовав хотя-бы парочкой.

И сейчас Гира пытался высвободиться из пут Гленн всеми силами, осознавая, что Джонатан… Не был из тех, кто будет сомневаться даже перед самым радикальным решением.

Не то, чтобы Гира представляет сложность для нас…

Какую сложность тот мог представлять в конце концов? Более того — какую сложность кто-либо мог представлять для вездесущих КРСА сейчас?

Прикончить Гиру не было сложно — один приказ — и появившаяся за его спиной зачитает приговор и спустит курок, убрав следующую преграду на пути Джонатана — Менажери перейдет под новый и теперь уже абсолютный контроль Гленн, как сделал Мантл в прошлом, и лоялисты Гиры…

Будут записаны в неизбежные жертвы. Нельзя спасти миллионы не пожертвовав парочкой, не так ли?

Нет, конечно же, просто разобраться с Гирой подобно бандитской разборке было нельзя — даже если популярность Джонатана была непререкаема в Гленн — и высока в Менажери и Мантле — подобное действие будет глупейшим шагом и не принесет ничего Джонатану, кроме невероятного хаоса. Даже уверенные последователи Джонатана задумаются о своей позиции вновь после подобных необдуманных шагов — и учитывая мощь КРСА, ранее уже обозначенную самим Джонатаном? Это было не просто опасно — это было настолько опасно и глупо, что проще было забыть эту мысль как страшный сон вовсе.