И истинное имя — то, что хранилось в строжайшем секрете. Имя, которым они были — Aerter Tenesias Latornis.

Финальная правда — то, чем они являлись — это не было именем, которое происходило откуда-то, имело перевод или обладало сакральным вложенным смыслом, дарованным людьми.

Нет, пожалуй, это просто было… Пожалуй, оно просто было.

Не обязательно было понимать, что это — мало кто на самом деле мог точно сказать то, чем это было.

Это было магом.

Это просто было.

Финальная деноминация человека, облеченная в десять бессмысленных слогов.

И… Кто же такой Джонатан Гудман?

И впервые Джонатан услышал вопрос не с насмешкой и не с угрозой, не с издевкой и не с затаенным желанием увидеть, как твой оппонент пытается самостоятельно дойти своим умом до уже известного тебе ответа.

Нет, это был… Открытый вопрос. Вопрос, ответа на который голос внутри Джонатана не знал.

И Джонатан улыбнулся.

Это я.

Это было логической петлей, закольцевывающейся на саму себя. Я есть Джонатан Гудман, так как Джонатан Гудман есть я.

Это… Аксиома, я полагаю?

Именно так…

Джонатан вдруг хмыкнул, отстраняясь от Синдер, продолжавшей молчаливо наблюдать за его внутренним диалогом.

Но ведь каждой философии необходима аксиома?

Аксиома о ценности человеческой жизни — исходя из того, что жизнь самоценна. Что чувство приятно. Что мир существует. Что некоторые вещи таковы просто потому, что они не могут быть иными.

Я — Джонатан Гудман потому, что я и есть он. Потому, что это просто так.

И… Что же дальше?

Некоторые вещи таковы просто потому, что они существуют таковыми. Камень является камнем потому, что он не может не являться камнем. Жизнь ценна потому, что она не может не иметь ценности. Вещи являются хорошими потому, что существует некое абсолютное понятие — хорошо.

Я… Понимаю тебя.

Джонатан Гудман должен был выбирать. Следование приказам — или движение вперед? Стабильность или противоречие? Стазис или динамика?

Как… Забавно…

Хм?

Голос, звучавший внутри Джонатан, был… Спокоен. Не было ни насмешек, ни вкрадчивого голоса, ни презрения — ничего. Был голос, подобный… Подобный его собственному…

Из всех путей выбраться из ловушки стазиса… Ты выбрал тот, что строился на логике — и на устойчивой картине мира, на построении новых умозаключений… Из всех путей из стазиса ты выбрал тот, что наиболее статичен… Не понимаю, как ты сделал это — но у тебя получилось. Ты сделал это…

Джонатан улыбнулся, глядя в глаза Синдер.

Я же, все-таки, маг… Я могу совершать невозможное — не ты ли говорил мне об этом?

Джонатан улыбнулся Синдер, прежде чем вдруг нахмуриться, осознав немаловажную деталь…

Погоди… Кто ты⁈

Однако голос Джонатана не добился ответа.

Джонатан моргнул, прежде чем вернуться в реальность, глядя на Синдер,- Прости, Синдер… Я скоро вернусь — может быть через пару дней…

— У меня еще осталось несколько неоконченных дел, — Джонатан кивнул, прежде чем щелкнуть пальцами.

Джонатан осознавал цену своим поступкам.

Отказавшись защищать Вакуо он увидел бы сотни, тысяч погибших — в том случае, если Озпин был честен и открыт с ним — на что, говоря честно, существовало не так много надежды. Отказываясь действовать согласно словам и планам Озпина Джонатан рисковал совершить, возможно, нечто даже более катастрофическое.

Оказаться врагом Озпина.

Не смертельным врагом, вроде Салем, двое из которых желали уничтожить друг друга на протяжении тысяч лет — нет, врагом, являющимся таковым ввиду его опасности, ввиду его непредсказуемости, ввиду его нарушения планов Озпина.

Озпин не увидел бы в нем настоящего врага — того, кто заслуживал бы уничтожения всеми силами — сколько опасность. Неизвестный фактор — Озпин попытался бы использовать его — как использовал сейчас — и если это было бы невозможно…

Пешка или противник — разницы для Джонатана между этими понятиями — и для Озпина, вероятно, тоже — не было.

Джонатан осознавал и то, что Озпин не страдал от излишнего человеколюбия…

В отличии от самого Джонатана.

Джонатан вдруг остановился, моргнув.

Нет, кажется, он сделал саркастическую заметку внутри своего разума, но она прозвучала… Иначе?

Его внутренний голос словно бы… Звучал иначе?

Это было странное, необъяснимое чувство — он никогда физически не слышал свой внутренний голос — как и любой иной человек — но почему-то он мог поклясться, что его внутренний голос звучал… Иначе.

Джонатан нахмурился, прежде чем выдохнуть, помотав головой — у него и без этого хватало дел… О странности своего внутреннего голоса он еще успеет поразмышлять и позже.

В любом случае — Озпин мог убить Джонатана. Не из своей кровожадности или ненависти — просто сам Джонатан понимал, что Озпин мог пойти на такой шаг, стоит обстоятельствам сложится подобным образом — точно также, как Озпин мог пойти на разрушение его государства, на убийство его…

Его детей.

Не из природной жестокости — а лишь от необходимости.

Как он уже пошел, из своей собственной необходимости, на жертву населением Вакуо.

В таком случае нарушить его планы — выступить против него — было…

Определенно неправильным решением. Если Джонатан желал обеспечить выживание своего населения, своего государства, своей семьи - Джонатан должен был последовать указания Озпина. Отступить, отдав на растерзание пару сотен человек — наверняка у Озпина была даже не единая, а сотни причин на то, чтобы поступать именно так, как он поступал в данный момент. Это было правильно…

Но Джонатан Гудман так бы не поступил.

А значит Джонатан Гудман так не поступит.

Простая аксиома, что своим введением становилась недостающей частью пазла — разрешала все его внутренние противоречия.

И потому Джонатан Гудман должен был четко отдавать себе отчет о том, что он собирался сделать — и какие последствия будут исходить из его решения.

А потому, вернувшись в свою комнату, Джонатан вздохнул, прежде чем взять свою трость и двинуться на выход, направив свою шаги в комнату напротив.

Ему необходимо было поговорить с Саммер, и…

И Джонатан мог только надеяться на то, что та сможет его понять.

Сообщение на телефон Саммер пришло одновременно с тем, как та услышала стук в дверь.

— Открыто, — Саммер ответила громко, прежде чем взглянуть на свой свиток.

Джонатан смог убедить меня — начинайте подготовку к уничтожению орды. Джеймс пока останется в резерве.

Мгновение спустя Саммер вздохнула, чувствуя, как падает с ее плеч огромный и неприятный груз, прежде чем взглянуть на лицо Джонатана, появившегося спустя мгновение на пороге ее комнаты, и улыбнуться тому.

На лице Джонатана, однако, с некоторым удивлением, Саммер не заметила той радостной улыбки, что царила сейчас на ее лицо — но с другой стороны, возможно, именно Саммер сейчас выглядела странно — было глупо радоваться тому, что Саммер должна была прямо сейчас отправиться сражаться с огромной ордой гримм…

Саммер была уверена в своих силах — и сам Джонатан был уверен в своих силах — но любая миссия могла пойти не по плану — и радость лучше было оставить на время, как минимум до тех пор, пока орда не будет уничтожена.

Однако Джонатан выглядел… Нет, то есть было глупо говорить, что можно было выглядеть слишком серьезно, если даже не печально, в случае приближения сражения с огромной армией противников — но именно подобная ассоциация почему-то пришла в голову Саммер, заставив ту чуть нахмуриться.

Так что закрыв за собой дверь, Джонатан сделал несколько шагов, присев на кровать, прежде чем взглянуть на Саммер таким взглядом, будто бы он был готов сейчас сказать ей нечто крайне неприятное…