На недолгое время это показалось командующим идеальным решением.

Фавны Мантла, завезенные в качестве рабочих на шахты? Фавны Мистраля, прямиком с рисовых полей? Или Фавны Вакуо, изнывающие под зноем плантаций? Миллионы готового к службе нового мяса…

Через четыре года Великая Война была закончена — и бывшие главнокомандующие вспомнили, почему они изначально не хотели призывать фавнов в армию.

Потому, что давать вчерашним рабочим, снятым с плантаций и день за днем гнущим спину на своих господ — оружие — было глупым решением.

Мир, что едва только начал оправляться от Великой Войны столкнулся с новым кризисом — и всего через три года после подписания Вайтловского Договора мир оказался на грани новой войны.

Тотальной войны.

В таком случае появление Белого Клыка, созданного Ка Белладонной, было самым мудрым шагом, что только можно было себе представить.

Это было единственным способом удержать уже начавшие подниматься по всему миру восстания и избежать начала новой войны — фавны против людей — весь мир против всего мира.

Белому Клыку пришлось семь лет бороться за право говорить от имени всех фавнов. То, что началось как группа умеренных активистов, всего двенадцать основателей — добилась как права говорить от имени всех фавнов — так и права на свободную экспатриацию страдающих в иных королевствах фавнов на территорию Менажери.

Это было великой победой для фавнов, впервые получивших место, что они могли бы назвать своим домом — и для Ка Белладонны, ставшего из неприметного чиновника с окраин Вейла, служившего надзирателем над небольшой коммуной фавнов, первым лицом среди всех фавнов — рупором всего народа.

Гира родился тогда, когда сам Ка был уже стар — и принял наследство, Белый Клык, когда ему не было еще и двадцати лет.

Он так боялся принимать из его рук подобную ношу — боялся за себя и за всех фавнов.

Если Ка стал из небольшого чиновника великим лидером — Гира хотел стать из великого лидера лишь маленьким чиновником.

В нем не было мудрости своего великого отца — и все, что он сохранил из его учений — разве что желание относится к людям куда лучше, чем ожидало от него его окружение.

Гира знал о том, что у его отца был приемный брат — человек, которого воспитал еще его дед, Балу — хотя тот и не видел никогда Моу своими глазами.

Он был воспитан среди фавнов — и был другом фавнов… Возможно, именно рассказы отца так сильно повлияли на самого Гиру в детстве?

И вот, приняв на себя ношу, Гира обнаружил себя… Во главе всех фавнов Ремнанта.

У него всегда был талант к разговорам и личность, что нравилась людям — но этого было недостаточно. Все, на что хватило самого Гиры — это постараться… Не разрушить ничего, что было создано его великим предком.

Никаких грандиозных планов и модернизаций. Исключительно политика сохранения.

Переговоры здесь и там, уступки и незначительные продвижения — это все, на что хватило Гиру.

И это было совсем не то, что ожидало от него его окружение.

Сын мудрого Ка оказался таким нерешительным слабаком⁈ Позор, позор!

Может быть Гира не видел знаков — а может быть и не хотел их видеть. Меньше страданий, когда придет время.

Гира, наверное, даже подозревал — где-то глубоко, никогда не признаваясь даже сам перед собой — к чему все это придет. У политики сохранения и пацифизма — есть одна проблема. Она приносит мало результатов.

И вот, когда впервые за его спиной начали раздаваться шепотки — когда впервые был — еще вполголоса — произнесен вопрос — « а так ли нам нужен Гира Белладонна?» — Белому Клыку протянул руку самый неожиданный из возможных союзников.

Короли, отделения государства, суперорды — это все не интересовало тогда Гиру. Он увидел только руку помощи.

Менажери никогда не был удачным местом — иначе Королевства бы сражались за него куда серьезнее. Нет, это был кусок бесполезной земли, большая часть которого была покрыта необитаемыми пустынями и степями — без единого заложенного там кирпичного здания и столь удаленный от любых торговых и морских путей, что смысла в его использования было столько же, сколько смысла было в земледелии на территории Солитаса.

Кусок бесполезной земли, сброшенный с барского стола фавнам — но Ка понимал, что требование чего-то большего однозначно лишь сорвет переговоры — и, казалось бы, наконец-то взятое под контроль восстание фавнов разгорится с новой силой.

Приведет ли это по итогу к тому, что фавны получат новые, куда более пригодные для жизни территории? Возможно. Но сколько тогда фавнов сможет вернуться на эти земли?

И вот, став новым лидером Белого Клыка, Гира столкнулся глаза в глаза с жестокой реальностью текущего положения дел.

На территории Менажери практически невозможно было вести земледелие — а без земледелия нельзя построить крупное общество. Без общества нет заводов — без них нет работ — а без работы нет денег. Нет армии и нет законов, нет контроля и нет государства.

И в этих условиях они ожидали от него… Чего⁈ Завоеваний без армии⁈ Может быть жесткой внешней политики⁈ По отношению к Мистралю, поставлявшему им еду⁈ Или, может быть, к Вейлу, от которого зависело — будет ли в Менажери электричество или нет⁈

И когда Гленн протянули им руку — Гира ухватился за нее, как хватается любой утопающий.

С этого началась история Гленн и Менажери — вдвоем.

Сперва это был неловкий союз двух оказавшихся в тотальной нужде государств.

В столь напряженной политической ситуации, что была создана Гленн, объявившей себя отдельным государством — Джонатан не мог обратиться ни к Вейлу, ни к Мистралю, ни к Атласу… И все, что смогли придумать они — это протянуть руку у Менажери.

Менажери стало переходным звеном — еда, вода, стройматериалы…

Впервые за все время правления Гиры — фавны неожиданно поняли, что их карманы начинают полнеть.

Все любят деньги. Даже Мистральцы закрывают глаза на то, что фавн решает прикупить у них пару составов с консервами — если дать ему причину посмотреть в другую сторону.

Даже работники Корпорации Шни согласны не открывать глаза, пока кто-то обчищает их поезда. Особенно если веки им придавит чемодан банкнот.

И впервые за долгое время деньги полились рекой.

Джонатан не жалел денег, сохраняя свой народ и государство — а фавны не жалели своих карманов, набивая их изо всех сил новыми и новыми пачками купюр.

Однако через некоторое время, когда первая стадия кризиса миновала — Гленн перестала так сильно полагаться на Менажери — и, казалось, что родник удачи иссяк — на пути Джонатана появилась новая проблема.

Тотальное эмбарго на Гленн со стороны Жака Шни.

И тогда Джонатан протянул руку к Менажери вновь.

У Гленн банально не хватало собственных рук, чтобы заняться этим — но население Менажери было диспропорционально большим — и хотя у тех не было полноценной армии — милитаризованность Белого Клыка не стоило недооценивать.

Так что будет, если мы оплатим вам услуги благородных разбойников с большой дороги?

Ведь никто не откажется от этого чудесного препарата, что способен излечивать даже смертельно больных?

И глядя на притихших заговорщиков за своей спиной — на фавнов Менажери, что впервые в жизни могли улыбаться потому, что покупают новый дом — а не потому, что сегодня на ужин их ждет мясо — Гира решился.

Может быть… Нет, скорее всего одной из причин согласия Гиры стало и то, что он встретился с Джонатаном лично.

Невысокий молодой парень нес на себе признаки страшной трагедии. Он прихрамывал при ходьбе — медленно постукивая своей тростью. Он дышал, казалось бы, неровно — это Гира смог заметить за время общения — словно бы ему не хватало воздуха, напрягая только половину грудной клетки для дыхания,и не мог даже стоять рядом с курящим человеком и не мог выдержать даже одного бокала вина.

И все же он всегда вел себя степенно. Он улыбался, шутил, но не прятал взгляд и не боялся Гиры, что возвышался над ним на несколько голов, отвечая добром на добро, любезностью на любезность, и враждой на вражду.