Аифал, конечно же, следил за всеми перспективными наемными убийцами Ремнанта. Никогда не знаешь, когда тебе пригодятся их способности — и когда кому-нибудь придет в голову избавиться от тебя.

И поэтому он прекрасно знал о Маркусе Блеке все — его рост и вес, цвет волос и глаз, оценки с которыми тот закончил Хейвен, расценки которые он брал за свои действия, его местожительства и семейный статус. И, безусловно, он знал о его главном секрете.

О его «непобедимой комбинации проявлений» — и о том в какую жалкую тень себя былого он превратился, полагаясь на те слишком сильно. Почему же в таком случае он не помог ему?

С влиянием и возможностями Аифала всего пара перестановок и совпадений — и Маркус Блек бы расправился с Джонатаном Гудманом и сбежал бы топить себя в алкоголе. Салем одарила бы его всеми богатствами этого мира и…

Это было бы просто скучно.

Аифал считал происходящее своеобразной проверкой.

Если бы Джонатан погиб от рук Маркуса — Аифал бы вздохнул и принялся бы искать новое развлечение. Может быть Озпин? Тот медленно восстанавливал свою силу и подковерная борьба с ним была бы потрясающим развлечением для Аифала.

Но если Джонатан бы разобрался со своим убийцей — вставал вопрос относительно заказчика.

Что сделал бы Джонатан по поводу Жака Шни? Тайное убийство в ответ? Ничего хорошего из этого не выйдет — после цепочки событий — «покушение на Осмонда — смерть Жака Шни» все, что могло ждать Ремнант это гигантский кризис в Атласе, что встал бы на пороге войны с Гленн. В данном случае была не важна личность Жака, это была ситуация гибели одного из самых влиятельных людей всего Ремнанта. Вакуум власти, кризис наследования компании, экономический кризис по всему Ремнанту, вой богачей, неожиданно обнаруживших свою смертность и готовых прямо сейчас штурмовать Гленн…

Попытаться разобраться с ним мирно, задушив его в подковерных интригах и отстранив его от рычагов власти? Жак был из тех людей, что загнанные в угол кусаются сильнее всего. Он заминирует все здание и подорвет себя и свою семью — но не даст оторвать его от имени Шни. Придется действовать долго, медленно и аккуратно… Озпин был способен на подобную работу — создавать дымовую завесу, медленно затягивая туже и туже петлю на шею. Аифал четко отдавал себе отчет — как политик Озпин превосходил его на несколько голов. Но в этом не было ничего постыдного — наоборот, то, что Аифал всего за один человеческий жизненный срок смог если не сравняться, то хотя бы взглянуть на способности Озпина, у которого были тысячи лет форы, говорило о том, что в своих политических талантах Аифал был недосягаемой величиной.

Однако Аифал, в отличии от Озпина, обладал и огромной форой. Контакты, деньги, влияние. Все то, что Озпин за сотни лет растерял и что Аифал десятки лет осторожно и упорно собирал, но… Это было не уникальным преимуществом, которое заполучил Аифал и которое никогда не сможет воспроизвести Озпин. Нет, наоборот, поскольку Озпин обладал талантом и способностями куда большими, чем сам Аифал — это значило и то, что с каждым проведенным днем, с каждой секундой фора Аифала сокращалась. Озпин наращивал свое влияние, в то время как Аифал уперся в потолок собственных возможностей. Даже с его проявлением, опытом и способностями существовал предел его возможностей. Аифал обладал всего одним мозгом для обдумывания дел, одним телом для контроля подчиненных, одним голосом для их убеждения — в то время, как Озпин обладал магией — и на это Аифалу нечего было противопоставить.

Однако, в любом случае, как бы не был велик Озпин — даже ему в текущей ситуации не удастся легко и просто разобраться с Жаком Шни. Уйдут месяцы, даже годы на то, чтобы разобраться с ним окончательно — и в это время ни Жак, ни Аифал не будут сидеть на месте. Жак будет впиваться зубами в тот кусок, что он уже успел отхватить и уже успел наметить — а Аифал проявит к нему исконные союзнические чувства, что существовали в Мистрале по отношению к Атласу… Точнее, возможно проявит. Озпин был могущественен, но не всезнающ — даже он не мог до конца однозначно предположить то, что предпримет Аифал — и для разрешения проблемы Жака Озпину придется либо выпустить Аифала из своего поля зрения на время слишком долгое, чем то, к которому Озпин был готов — либо пожертвовать большей частью своих возможностей, так что решение проблемы Жака может занять десятки лет — а значит это уже означает, что Жак совершит еще десяток самых безумных поступков и чудовищных ошибок, на которые Озпин не мог пойти. Что в таком случае — отпустить Аифала в свободное плавание? Начать поиск не только могущественных союзников — но союзников близких к политической верхушке Атласа — и готовых работать вместе с Озпином против богатейшего человека Ремнанта?

Ситуация Озпина, Джонатана — нет, ситуация, нависшая над всем Ремнантом была насыщена до предела. Столько неопределенности, столько возможностей, и столько… Веселья.

Аифал был готов ко всем возможным путям, по которым может пройти Ремнант — в пределах, конечно же, возможного. Даже если бы Аифал владел всеми деньгами и связями этого мира — даже так существовало мало шансов на то, что он сможет сбежать от Богов или пережить падение неба на Ремнант — но кроме этих возможностей неизбежной гибели Аифал был готов ко всему. И если завтра Жак Шни не проснется — и если завтра тот захватит Атлас армией роботов.

И все же, как всякий азартный человек, заинтересованный не в результате, но в действии — Аифал не был лишен своеобразного иррационального фаворитизма. Подобно тому, как люди выбирают свой любимый футбольный клуб исходя из случайных предпосылок и остаются с ним на годы, вместо того, чтобы проводить постоянный анализ и всегда выбирать определенного аналитически победителя — именно так Аифал чувствовал странный фаворитизм в отношении одной фигуры, замешанной во всей этой ситуации.

«Удачи тебе, Джонатан Гудман» — Аифал улыбнулся — «Я думаю, она тебе понадобится.»

Гира Белладонна понимал необходимость сообщения о покушении на Джонатана — или на кого-либо из них, что тоже оставалось теоретической возможностью.

В случае, если бы они не сообщили о подобном ситуация, в которой оказались бы Гленн и Менажери бы выглядела… Весьма сомнительно.

Глава иностранного государства, что должен был отбыть в один определенный день обратно неожиданно исчез с радаров на несколько часов вместе со своей семьей, после чего появился вновь, вне назначенного времени. Подобное могло спровоцировать волну интереса — далеко не самого здорового интереса.

В этом случае не существовало «лучшего» варианта — оба вариант объяснения случившегося были плохи, по-своему. Если Гира добровольно отправился вместе с Осмондом — вероятнее было предположить тайные переговоры между двумя главами непризнанных государств чем неожиданную отправку в ближайший парк на незапланированный пикник. И в таком случае Менажери и Гленн не ждало ничего хорошего — люди и фавны имеют привычку очень быстро находить новые значения для действий других, создавать для себя ожидания, и мгновенно свирепеть, когда ожидания не оправдывались. Гире было не нужно, чтобы общественное мнение самостоятельно пришло к выводам о том, что Белый Клык планирует открыть свое новое официальное представительство в Гленн — и чтобы к подобным же выводам пришла агентура Атласа — а Гира не был настолько слеп чтобы не понимать, что те имели агентов в Менажери или Белом Клыке вне зависимости от того, что думал и на что надеялся он сам.

Альтернативно, Гира пошел на эту тайную встречу недобровольно — это было даже хуже. Белый Клык не мог позволить потерять Гленн, единственное государство ведущее с ними официальное сотрудничество — и не мог позволить себе оставаться с тем после захвата своего главы и его семьи. Это была бы полная катастрофа, как для Гленн, так и для Менажери.

Иными словами, информация о покушении должна была выйти наружу, официально, с подтверждением от множества высокопоставленных лиц, для взаимоподтверждения этого факта. Но это создавало множество других проблем.