– Я пыталась помешать ему. Вот и получила…

– Какой урод! – подаюсь вперёд, обнимаю её и поглаживаю по спине.

– Да ничего нового собственно. Есть что-нибудь холодное? Поздно, наверное, прикладывать, но печёт жуть.

Телом ощущаю, как она дрожит, и всем сердцем начинаю ненавидеть её отца. За то, что вновь посмел поднять на неё руку.

– Идём, там есть замороженная тилапия, – веду её на кухню. Открываю морозилку, достаю упаковку с рыбным филе, оборачиваю тонким полотенцем и протягиваю ей. – Вот, держи.

– Спасибо.

Сеня усаживается на стул и прикладывает холод к саднящей щеке.

– Это произошло при посетителях? – осторожно интересуюсь, глядя на неё с сожалением.

– Естественно. Плевать он хотел на то, что вокруг люди.

– И что же? Никто не вмешался?

Моему возмущению нет предела.

– Вмешался, – она поджимает губы и опускает взгляд. – Человек, от которого я меньше всего этого ожидала.

– Кто?

– Кто-кто… Разумовский! Они с Сухоруковым твоим сидели за дальним столиком. Богдан ушёл в туалет, а этот... всё видел.

С такой едкой горечью произносит.

– Блин…

– Сень…

– Какое унижение и какой позор!

– Так он вступился за тебя?

– Удивительно правда? – в задумчивости морщит лоб.

– Ничего удивительного. Эмиль поступил так, как должен в этом случае поступать любой порядочный мужчина.

– Я тебя умоляю! – фыркает, закатывая глаза. – Этот порядочный когда-то предлагал мне спать с ним. Чтобы шубу отработала.

– Чего-чего? – таращусь на неё в шоке.

– Того-того, – отмахивается подруга, нахмурившись пуще прежнего. – Он явно не в себе был. Придурок. Неважно.

– Ты не рассказывала.

– Ещё и потом застукал нас с Галдиным целующимися. И понеслось…

– Стоп. Что?

Я с каждой её фразы офигеваю. Не успеваю, что называется, перерабатывать новости и воспринимать поток информации.

– Ты целовалась с Лёшей? – уточняю на всякий случай. Дабы убедиться в том, что мне не послышалось.

– Ой, Оль, это не то, что ты думаешь. Мы просто...

Не находит объяснения. Молча разводит руками и шумно выдыхает.

– Ты моя подруга, а я ничего о тебе не знаю, – заключаю, сокрушаясь.

– Глупости, Оль. Ты знаешь меня, как никто другой.

– Уже сомневаюсь.

– Перестань, – убирает от скулы рыбу.

– Твой отец…

– Отхватил по самое не балуйся. Не знаю, может, надо было вызвать ему скорую? Лежал на асфальте, когда я уходила из кофейни.

– Адольф после такого поехал снимать побои.

Не люблю вспоминать тот день. До сих пор этот кошмар стоит перед глазами.

– Мой никуда не поедет, – отрезает она уверенно. – Прикинь, а я ведь тогда страшно тебе завидовала.

Улыбается, но тут же кривится от боли.

– В смысле?

– Да в прямом. Думала, как же это классно, когда есть вот такой защитник, как Богдан. Сильный, взрослый, смелый.

– Что ж классного? У него могли быть большие проблемы.

– Но всё ж решилось.

– Конечно решилось. Квартира теперь фактически принадлежит матери.

Пауза.

А потом…

– Ты отписала ей хату??? – пищит Сенька, изумлённо хлопая ресницами.

– А что мне было делать? Она собиралась отправить Сухорукова за решётку.

Затерроризировала меня сообщениями и звонками. Угрожала всем, чем только можно. Что пойдёт к его отцу. Что снова будет трясти больного деда.

Видит Бог, я не хотела всего этого. Мне нужно было, чтобы она просто оставила нас в покое.

– Оль, скажи мне, ты дура?

– Спасибо.

– Реально. Круглая дура просто…

– Я не могла поступить иначе. Он проломил Адольфу голову. Из-за меня, Сень!

– Да и плевать! Богдан у тебя с золотой ложкой во рту родился. Предки бы его один хрен откупили.

– Он сейчас не общается ни с отцом, ни с матерью.

– Неважно. Они бы всё равно вытащили сыночка из неприятностей! Оля-Оля! Несчастливая доля! – звонко хлопает себя по лбу. – Ну ё-моё! Когда ты уже успела так крупно накосепорить?

– Мы встречались с матерью недавно, – признаюсь я, опустив глаза.

– Кошмар! Втихаря! Ни с кем не посоветовавшись! Ты понимаешь, что совершила грандиозную ошибку? Ошибку века, блин!

– Пусть она просто оставит нас в покое. Она обещала продать квартиру и уехать навсегда. Объявление давно было выложено, кстати. Уже даже нашлись покупатели…

Укутываю сковороду толстым полотенцем.

Как-то пропал аппетит.

Совсем.

– Уму непостижимо! – вскочив со стула, Сеня принимается расхаживать по кухне туда-сюда. – Это трындец! Ты подарила квартиру какому-то проходимцу, оставив себя при этом с голой жопой! Пять баллов, Миронова! Пять баллов!

– Всё, Сень, хватит, пожалуйста. Не тебе меня жизни учить, – сердито бросаю, разобидевшись.

Она останавливается. Снова садится на стул и роняет лицо в ладони.

– Никому ни о чём пока не говори, – прошу ломающимся голосом.

И да.

Наверное, только теперь ощущаю, как давит на меня то, что я совершила.

– Полный треш!

Сеня качает головой и смотрит на меня с немым укором во взгляде.

– Сень, пожалуйста, не трави душу, а.

– Мухомор тебя убьёт, Оль… – констатирует она, постукивая пальцами по столу.

В субботу утром мы встречаемся с Богданом, и в этот раз он везёт меня на Лосиную ферму, где я, слушая рассказ экскурсовода, кормлю морковкой прекрасных, удивительных лосей и гордых, грациозных оленей.

Контактировать с этими животными одно удовольствие. Они такие аккуратные и милые. Ощущения от общения с ними непередаваемые.

А какие же красивые у них рога вблизи! Словно бархатные!

В то время как я, восхищаясь, то и дело протягивала на ладони порезанную морковку за забор, Богдан снимал происходящее на телефон.

Видео и фотографии на обратном пути отправили нашему многоуважаемому любителю природы и истинному почитателю канала о животных. Деду.

После визита на Лосиный остров мы вернулись в Москву, где следующим пунктом значилось посещение огромного крытого аквапарка.

Сколько я там пережила эмоций… От выдающего меня с головой смущения, до дурного, безудержного веселья.

Аттракционы, горки, витиеватые трубы, бассейны, имитирующие волны... Я, как человек впервые испытавший всё это на себе, глубоко по-детски впечатлилась и осталась абсолютно довольна. И посещением аквапарка, и поведением Богдана.

Правда Сенька, составившая нам компанию на пару с Галдиным, потом весь вечер хихикала и жужжала на тему того, как мы выглядели со стороны…

«От этих ваших жарких взглядов вода в бассейне закипала, подруга»

«Ты краснела как помидор, когда он тебя разглядывал»

«Как будто вам по пятнадцать. Такие милые…»

«Лёха сказал, что впервые видел Богдана таким»

«Оля, ну реально, сколько можно мучить парня?»

Вздыхаю и смотрю на своё отражение в зеркале.

– Никого я не мучаю.

Он сам.

Мог бы ведь давно уже меня поцеловать, подходящих моментов было множество, однако до сих пор этого не сделал.

Почему?

Не знаю, может не так уж сильно хочет этого? Или же ему доставляет удовольствие играть на моих нервах?

Я ведь жутко нервничаю и смущаюсь.

Очень волнуюсь, когда он близко.

Когда берёт за руку. Когда касается волос. Когда обнимает на прощание или долго молча на меня смотрит.

С Авдеевым такого не было. К нему я относилась куда спокойнее. Сердце не замирало при встрече. Не потели ладони. Не бежали мурашки по коже от нечаянных прикосновений. В животе не порхали пресловутые бабочки...

Вчера я поняла, что мне слишком сильно нравится Богдан.

Его характер.

Его голос. Смех. Жесты.

Прямой, поджигающий внутренности взгляд.

Идеальное, по-спортивному сложенное тело.

Черты лица.

Глаза, особенно.

Чёрт возьми, да я влюблена в него по уши!

С одной стороны, мне приятно ощущать всё то, что со мной происходит, но с другой… Это так страшно! Незнакомо. Пугающе.