– Я смотрю, ты со всеми успела познакомиться, – выдаёт язвительно.

– Это вполне логично. Мы сидели за одним столом. Новый Год ведь.

– То есть затащить их в дом ты нашла время, а меня поздравить – нет, – произносит претензионным тоном.

– Так и ты не спешил поздравлять меня, – отбиваю в свою защиту. – Как прошли каникулы в Туле? Расскажешь?

– Хорошо прошли. Замечательно, – подчёркивает намеренно.

– Когда приехал?

– Четвёртого.

Четвёртого. Вот так новости! Пять дней назад, если что!

Сперва негодую. Потом решаю не давить его претензиями. В конце-концов, если человек не изыскал возможности позвонить или написать мне, значит не очень-то и хотел. Ну либо… есть ещё один вариант. Его и озвучиваю.

– Ты обижен на меня, да? За то, что не поехала с тобой в Тулу?

– А ты сама как думаешь? – на удивление не отпирается. – Все пацаны вон со своими девчонками куда-то ходят, ездят. И только тебя, как всегда, – делает акцент на этой фразе, – никуда не отпускают.

– Прям уж никуда…

– Ну почти. Твой старик мне не доверяет, – выводит умозаключение.

– Дедушка, так-то, никому кроме себя не доверяет.

– На мой день рождения тоже не придёшь? – в его голосе вновь чувствуется обида. – Не отпустит?

– Приду, Никит. Не ёрничай, пожалуйста. Ты мне лучше скажи, что делал у дома Кэт? – набираюсь наглости выведать.

Меняется в лице. Я прям отчётливо ловлю этот момент.

– С чего ты взяла?

– Ну так видели тебя.

– Чушь какая! Верь больше, – отмахивается и приседает, чтобы перешнуровать ботинок.

– То есть у дома Кэт тебя не было? – повторяю свой вопрос ещё раз.

– Нет, Миронова. У дома Кэт меня не было. Кто вообще этот бред принёс? – встаёт, выпрямляясь во весь рост.

– Неважно.

– Ещё как важно, Оль, – снова хмурится.

– Почему же?

– Потому что хочу знать, кто так щедро вешает тебе лапшу на уши.

– Зачем? Какой смысл? – искренне не понимаю.

– За тем, что завидуют, глупая.

– Завидуют?

– Ну естественно. Кто сказал-то? Небось твоя Сенька воду мутит?

– Нет, – намеренно выгораживаю подругу.

– Если она, то всё ясно. Палки в колёса вставляет уже не в первый раз.

– Перестань. Глупости.

– Я тебе говорил, что в девятом классе твоя Сенька ко мне подкатывала? – самодовольно вскидывает подбородок.

– Чего-чего?

– Того. Писала мне, что нравлюсь ей, – хорохорится он. – Подруга-подругой, но делай выводы, Оль, – бросает многозначительно.

– А ты почему сегодня не в школе? – сама меняю тему.

– У меня были кое-какие дела.

Какие именно не поясняет.

Останавливаемся друг напротив друга у моего дома.

– Голодный? На обед зайдёшь? – предлагаю, когда пауза затягивается.

– А что есть?

– Борщ и плов.

– Дед-то дома?

– Не знаю.

– Ну пошли, – кивает, немного подумав.

Заходим во двор, поднимаемся на крыльцо, и я чувствую, как вибрирует телефон, спрятанный в карман. Дважды, а то и трижды.

Игнорирую сообщения. Потом гляну.

– Давай мне, – ставлю школьную сумку на пол и забираю у Никиты верхнюю одежду. Пока он снимает обувь, вешаю куртку в шкаф. – Идём на кухню.

– Ольга, это ты? – доносится до нас, в то время, как идём по коридору.

– Я, дедуль. Со мной тут Никита.

– Объявился паразит? – осведомляется сварливо.

– Ты обедал? – оказавшись в зале, целую его в морщинистый лоб.

– Нет.

– А что такое, ты объявил голодовку?

– Тебя ждал. Одну, – добавляет капризно.

– Хватит вредничать. Сейчас на стол накрою и позову вас. Дайте мне чуток времени, – убегаю на кухню, оставив их вдвоём.

Открываю холодильник, достаю кастрюлю с борщом, ставлю на плиту, чтобы разогреть. Затем проделываю тоже самое со сковородой.

Раскладываю салфетки, расставляю тарелки и ложки-вилки.

– Помочь надо? – в проёме показывается Никита. Как обычно, не усидел с дедом и пяти минут.

– Мойте руки и присаживайтесь, – нарезаю хлеб на деревянной доске.

– Помыл уже. Сметана-то есть к борщу?

– Есть.

– И полотенце дай на колени, не хочу испачкать новые джинсы. Тётка из Турции привезла.

– Хорошо. Деда, садимся, – зову я предка громко.

– Я здесь, чего галдишь, – появляется в кухне. – Доходной, с моего трона встал-ка.

– Точно, – Никита благоразумно меняет локацию. – Забыл.

– Ага. Как забыл поздравить Мироновых с Новым Годом, – ядовито подмечает дед.

– Я же передавала тебе пожелания от Никиты. Вспоминай, – беру тарелку и половник.

– Та не заливай, Оль. Сенька доложила о ситуации.

Вот ведь коза!

– Опять твоя Сенька, – недовольно смотрит на меня Никита. – А я, между прочим, гостинцы вам привёз, – вытаскивает из полупустого рюкзака пастилу и набор пряников.

– Это шо бы я совсем без зубов остался?

– Они не твёрдые, дед Корней. Оль, а это тебе, – протягивает мне пакет.

– Спасибо.

– Хоть глянь, чё там.

А там кружевная ажурная косынка.

– Очень красивая.

– Нравится?

– Да.

– Ну тогда и поцеловать в знак благодарности можно.

– Не борзей, Доходной. Не настолько хороши твои подарки, – ворчит дед.

Я всё же Никиту обнимаю и целую. В щёчку, конечно. Чтобы не нервировать деда.

– Жрать-то будем? Или продолжите лобызаться?

– Всем приятного аппетита, – отхожу от Никиты и присаживаюсь на стул.

– Давай рассказывай, где был. Послушаем тебя заместо телевизионного ящика, – дед берёт в руки ложку и начинает есть борщ.

– Я к брату ездил в гости. Тульский Кремль посетили. Успенский Собор. Музей оружия. По Казанской набережной гуляли, щас фотки покажу, – выуживает из кармана телефон. Демонстрирует нам снимки. Доходит до групповых и листает назад.

– Жаль, что вы Олю со мной не отпустили.

Дед, сощурившись, внимательно на меня смотрит.

– Кушайте, – немного растерявшись, опускаю взгляд в свою тарелку.

– Ты не спрашивала у него, да? – в смышлённости Авдееву не откажешь.

– Никит…

– Понятно, – фыркает он, зачерпывая ложкой борщ.

Так и едим дальше в напряжённой тишине. Разве что деду комфортно. Он будто и не замечает того, что происходит. Тогда как мне и кусок в горло не лезет. Неудобно вышло.

– Спасибо за борщ и плов, пойду к своим. Мать просила ей помочь по хозяйству, – Никита поднимается из-за стола.

– Провожу, – иду за ним в прихожую. По дороге слов не нахожу, только у самой двери, когда он надевает куртку, решаюсь заговорить. – Прости, да, не спрашивала, – признаюсь я честно. – Знала, что не отпустит на несколько дней. Какой смысл?

– Ты даже не попробовала его уговорить, – выдёргивает шапку из моих рук. – Значит, не очень-то сама хотела ехать.

Вздыхаю, глядя на то, как он обувается. Градус обиды значительно возрос. Это чувствуется.

– Пошёл я.

– Увидимся.

Так и уходит, по-нормальному не попрощавшись. Ещё и в дверях сталкивается с Сенькой.

– Пропесочила ты его, да? Чё у него с настроением? – спрашивает она, бросив портфель на пол.

Отмахиваюсь. Слышу вибрацию. Вспоминаю про телефон и достаю его из кармана куртки.

– Снег, блин, опять фигачит. Такими темпами сугробы по пояс будут. Ой, как пахнет! Есть чё перекусить, Оль? Кушать так хочется…

– Идём. Мы как раз обедали.

– Чудненько! – скачет в сторону кухни, а я, двигаясь туда же, открываю сообщения от неизвестного абонента.

«Привет, Оль! Это Лёха (Расписной из Преисподней)».

«Не дописался до тебя в соцсетях, красавица. Дело есть. Очень важное. Без твоей помощи не обойтись».

«Скинь смс, когда сможешь пообщаться со мной».

Хм…

– Оль! – зовёт меня Сенька. – Ты где застряла, ау?

– Тут я.

Размышляя о сообщениях, полученных от Алексея, иду на кухню.

Время пролетает быстро. Вот уже на дворе выходной, и я стою перед домом своего Никиты с тортом и подарком в руках.