– Мне надо позвонить, стрельнёмся на паре, – Разумовский встаёт с лавки и удаляется.

– Лёх, ни фига не понимаю, какого чёрта творится…

– Да забей, – отмахивается Галдин, явно не желая развивать эту тему. – Слушай, Богданыч. Разговор к тебе есть.

– Валяй, – непроизвольно бросаю ещё один взгляд по направлению к раздевалкам.

– Когда Штольц собирается выплатить бабло за прогу? – лениво наблюдает за тем, как по кругу бегут первокурсники, подгоняемые Санычем.

– Когда установим ему полную версию вместо демки. От тебя зависит. Надо ещё раз проверить всё на баги.

– Я добью прогу в эти выходные.

– А что за спешка?

Лёха молчит.

– Тебе нужны деньги? – спрашиваю в лоб.

– Нужны.

– Много?

– За шубу этому отдать.

Вопросительно вскидываю бровь.

С чего бы Лёхе влезать в эти разборки?

– Ну что ты так на меня смотришь? Она пол жизни за неё расплачиваться будет, – убирает руки в карманы штанов.

– Надо было думать о последствиях, Лёх.

– Ей восемнадцать. Мелкая, дурная…

– Нет. Возраст тут ни при чём. Бриж просто отмороженная на всю голову, – озвучиваю своё мнение.

– Сеня полгода выплачивает ему деньги. Сколько можно в свои выходные заниматься этой хернёй? Мне кажется, она уже сполна отработала своё наказание.

– Эмиль с тобой не согласен.

– Да мне как-то класть… – отчего-то заводится не на шутку. Злой как чёрт.

Я что-то пропустил?

– Эу! Оль! – свистит, когда в поле зрения попадает Миронова, наконец вышедшая из раздевалки. – Ты ли это, Загадаевская красотка? – машет ей рукой, и она, закинув сумку на плечо, неспешным шагом направляется к нам.

– Привет, ребят, – здоровается, останавливаясь рядом с Лёхой.

– Давно не виделись. Мои поздравления! МГУ, как ты и хотела, – он протягивает ей свою ладонь для того, чтобы пожать её.

– Спасибо.

– Знал, что у тебя получится.

Оля сдержанно улыбается, а мои глаза зачем-то подмечают совсем ненужные детали. Ровный золотистый загар, подсвечивающий кожу. Выгоревшие на солнце пряди волос, обрамляющие лицо. Постройневшую за лето фигуру. Девчонка выглядит свежо и (отмечаю про себя недовольно), она как будто… стала ещё красивее, что ли.

– Факультет?

– ФКИ, факультет космических исследований.

– Неожиданно, – Лёха делает вид, что удивлён, хотя пять минут назад собственными ушами слышал эту инфу от ботаника. – Почему именно туда?

– А почему нет? За космосом будущее, – пожимая плечами, отвечает Оля.

– В общаге живёшь?

– Пока нет. Мы у Аси.

– Значит, Сеня там сейчас? У неё?

Стопэ-стопэ. То есть Галдин действительно не в курсах происходящего?

– Да. А у вас как дела? – её взгляд вынужденно перемещается на меня. Наверное, потому что я сам смотрю на неё неотрывно. Специально естественно.

– Отлично, – глядя ей в глаза, отзываюсь хмуро.

– Хорошо.

– Как дед пережил твой отъезд? – спрашивает Лёха, когда пауза затягивается.

– Тяжело.

– А твой недопарень? – громко интересуюсь, бесцеремонно её разглядывая.

– Богдан, – вздыхает и поджимает губы.

– Поехал следом или у вас отношения на расстоянии? Втроём, – добавляю ядовито.

Щёки Оли моментально вспыхивают.

– Нет и не было никаких отношений. Я солгала тебе. Закроем эту тему раз и навсегда, – разозлившись, выдаёт она.

– Не понял… – до меня туго доходит смысл сказанного.

– Мне пора. Я уже опоздала на пару. Пока, – прощается, уже шагая к выходу.

– Увидимся! Ты ж теперь близко, прямо над нами, на восьмом этаже, – хохотнув, произносит Галдин.

Миронова исчезает за поворотом, а я всё ещё прокручиваю в башке брошенную ею фразу.

– Братан, тебе мож водички?

– Я не врубаюсь. Она сейчас прямым текстом пояснила, что отшила меня просто так? – уточняю у него на всякий случай.

– Вроде того.

– Зашибись.

– Богданыч, забей. Девок мало? На кой икс тебе Миронова? С такой не получится по лайту и одноразово.

– Решил, что я по прежнему заинтересован?

– Показалось?

– Показалось. Свет клином на ней сошёлся, что ли? Есть идём, нет? – поднимаясь со скамейки, недовольно осведомляюсь.

************

Как бы я не хорохорился перед пацанами, стоит признать, что появление Мироновой в МГУ стало для меня самой настоящей проблемой.

Во-первых, по поводу этажей Лёха ни фига не шутил. В нашем корпусе пятый, шестой и седьмой занимает факультет вычислительной математики и кибернетики (то бишь мой), а вот на восьмом… действительно обитают студенты ФКИ, о которых я никогда и не узнал бы, если бы не всем известные обстоятельства.

Во-вторых, как и предсказывал экстрасенс Галдин, Оля довольно быстро обрела популярность среди представителей мужского пола. Разумеется, во многом благодаря своему не женскому увлечению – футболу.

С той нашей встречи в спортзале прошло недели три, а ролик с её участием, выложенный кем-то из первокурсников, до сих пор попадается на глаза, и лайкают его все, кому лень.

И ладно бы, это вполне можно пережить, но вот остальное реально меня напрягает.

Что конкретно?

То, что периодически сталкиваемся нос к носу в холле внизу, у лифта и на лестницах.

То, что с Мироновой свободно и без заморочек общается Лёха и другие пацаны.

Но знаете, в особенности бесит то, что думать о ней я вынужден постоянно. Она ж нет-нет, да и напоминает о себе. Ненавязчиво, но регулярно. Нарочно или нет – не знаю, однако раздражаюсь я в такие моменты страшно.

В эту пятницу Оля решает меня добить. Мало ей моего универа, общего учебного корпуса и женской футбольной команды, в которую её на днях зачислили. Когда после пар прихожу на стадион сбить стресс, обнаруживаю причину этого самого стресса среди парней. Загадаевская заноза, одетая в спортивную форму, с энтузиазмом гоняет мяч по полю и чихать ей на нелётную осеннюю непогоду.

– Твою мать... – ругаюсь вслух, глядя на эту картину.

– Вечер перестаёт быть томным, – Лёха, усмехнувшись, усаживается на трибуну.

– Ну щас я ей устрою, – направляюсь туда, где уже во всю идёт игра.

– Конечно, разберись, капитан, – летит мне саркастичное в спину.

– Чё происходит? – обращаюсь к Петрову, пробегающему мимо меня.

– Здорово, Богданыч! – притормаживает тот, запыхавшись.

– Я спрашиваю, что девчонка делает на поле? – ору на него недовольно.

– Так это, – растерянно пожимает плечами. – Игнатов её позвал.

Ну естественно, кто ж ещё.

– Олег, подойди, – зову его, останавливая игру.

– Чё? – нехотя плетётся в мою сторону, откидывая назад упавшие на лицо волосы.

– Слабый пол почему тут вижу? Ты первокурсницу позвал? – испытующе глядя на Патлатого, интересуюсь мрачно.

– Да. А чё такого-то?

Как давно мечтаю съездить по роже этому борзому, один Бог знает.

– За травму, в случае чего, тоже ты отвечать будешь?

– Она умеет играть.

– Она да.

– Расслабься. Чё ты на пустом месте разводишь?

– Ребят…

А вот, собственно, и виновница зарождающегося конфликта. Явилась, не запылилась.

– Двигай домой. Бабский день завтра, – забираю у неё мяч и иду к пацанам.

– Ты серьёзно? Дискриминация по половому признаку? – доносится мне возмущённое вслед.

– Это здравый смысл, – бросаю через плечо.

– Ну конечно… – фыркает Миронова обиженно.

Молча опускаю мяч на траву, а она всё никак не уймётся.

– Нечестно прогонять меня, руководствуясь личной неприязнью, – заявляет намеренно громко. Так, чтобы все вокруг слышали.

Личной неприязнью…

Оборачиваюсь. Вопросительно вскидываю бровь.

– Не по-мужски.

Чего-чего?

– Кости твои берегу, дура, – начинаю злиться.

– А может, просто боишься мне проиграть? – выдаёт вдруг она, уперев руки в бока.

Ещё и жест мой с бровью отзеркаливает. Коза.

– Это прям вызов, Богданыч, – смеётся Жорин.

– Ну мы играть будем, нет? – орёт Щербаков.