«Встань, Миша. Не время сейчас. Слово тебе даю — я разберусь».

«Век Вам буду благодарен!»

«Просто всегда будь на моей стороне — этого достаточно».

«Клянусь!»

Поднявшись с колен, Михаил со всем почтением поклонился цесаревичу и его сестре. Царевна не сводила восхищённого взгляда с победителя, но сам огненный колдун ничего не замечал — все его мысли сейчас крутились вокруг Родиона.

Толпа, взбудораженная небывалым зрелищем, ликовала, Ирина Григорьевна раздувалась от гордости, а Арсения разрывали противоречивые чувства: он и радовался безоговорочной победе хозяина, и понимал, что у того сейчас сердце не на месте. Как родной отец мог послать сына, единственного наследника верную погибель? Что он за человек такой? На самом ли он деле человек? Нелюдь он! Вон — даже не дёрнулся, когда Родиона Петровича уносили. Нет у него сердца!

Среди Вяземских тоже образовалось волнение. Но что бы они ни думали, противоречить князю всё равно не смели.

И снова заговорил цесаревич:

— Михаил Арсеньевич Морозов! Вы показали, что достойны разделить с нами защиту Отечества! Дарую Вам титул князя Морозова! Отныне Вы и все Ваши потомки — князья Морозовы, огненные колдуны!

Толпа возликовала. Вяземские, за исключением Петра Алексеевича, Юсуповы и Кропоткины поднялись, чтобы поприветствовать князя Морозова, Ирина Григорьевна заплясала на месте, Арсений прикрыл рот ладонью и округлил глаза. Михаил же не испытал никакой радости, хоть и доказал дважды отрёкшемуся от него отцу, что вовсе не слабак. Мог ли он радоваться княжескому титулу, ставшему полнейшей неожиданностью, если перед его глазами по-прежнему стояло неподвижное тело Родиона?

Несколькими днями ранее

Сколько Пётр Алексеевич был знаком с Яковом, главным и почитаемым при дворе Его Императорского Величества астрологом, тот нисколько не менялся. Даже длинный волосок на бородавке на носу так и не поседел, оставаясь чёрным. Поговаривали, что Яков знает секрет бессмертия, но Пётр Алексеевич никогда не верил в подобные бредни. Зато всегда доверял словам астролога — ни разу он ещё не подвёл.

Любой другой на месте Якова говорил бы по большей части то, что хотел бы услышать заказчик. Но только не он, и за это Пётр Алексеевич его особенно ценил.

— Рад видеть Вас в добром здравии, Ваше Сиятельство! — Губ астролога коснулась лёгкая улыбка и тут же исчезла. — Мои соболезнования, Пётр Алексеевич.

Князь кивнул и чуть поморщился — за последние месяцы ему надоело, что ему постоянно напоминают о почившей жене.

— Давайте к делу, Яков.

— Как скажете, Ваше Сиятельство.

Он разложил на столе бумаги, исписанные непонятными для непосвящённых символами, кое-где проскакивали и знакомые буквы.

— И что там? — поторопил его Пётр Алексеевич.

— Боюсь, мне не чем Вас порадовать, — покачал головой Яков.

— Неужели? — Князь сжал зубы, больше ничем не выказав своё недовольство.

— Боюсь, что так. Как ни крути, а в этих боях исход неизвестен. Звёзды упорно молчат.

Пётр Алексеевич прикусил губу, не хватало ещё вылаяться при Якове.

— И что задумал цесаревич, тоже неясно?

— Нечем мне Вас сегодня радовать, Ваше Сиятельство. Вижу, что всё сожрёт пламя, а как трактовать это — ума не приложу. Ясно только, что помешать пламени не получится.

Ничего путного Пётр Алексеевич не выяснил, вопросов стало только больше. О каком таком пламени толковал Яков? Неужто Москву пожар ждал? Так то не беда, колдуны вмиг с ним справятся. Скорее всего, астролог что-то другое подразумевал под огнём. Знать бы ещё, что именно.

— А что мои сыновья? — справившись с раздражением, поинтересовался князь. — Всё так же? Ничего не поменялось?

Прежде чем ответить, Яков призадумался, ещё раз перепроверяя расчёты.

— Что там? Не тяните!

— Даже не знаю, как и сказать Ваше Сиятельство… — На лице астролога появилась некоторая растерянность.

— Говорите, как есть!

— Вы меня о сыновьях спрашиваете… А я вижу только одного сына. Нет у Вас второго, Ваша Сиятельство.

Такого ответа князь точно не ожидал. Родион, как и всегда в это время, сейчас тренировался, а значит, речь шла о Михаиле.

— То есть, он умер?

Яков не спешил, взвешивая свои слова в уме:

— Не могу утверждать… — протянул он. — Смерть бы я рассчитал. А тут его попросту нет, совсем нет. Как если бы никогда и не существовал.

— А Родион? Станет ли он великим колдуном, как Вы раньше говорили? Вы говорили, что один из моих сыновей станет великим!

Прикрыв глаза, Яков покачал головой:

— Это не тот сын, Ваше Сиятельство, Вы не на того поставили.

В ту ночь Михаил никак не мог уснуть. Он крутился, вставал, снова ложился, но треклятый, спасительный сон никак не шёл. Наверняка Полина могла бы чем-нибудь помочь, но Михаил не хотел никого беспокоить. Хватит уже того, что Арсений переживал, даже настоял на том, чтобы отправиться вслед за хозяином в Воробьёвский дворец, а не вернуться с госпожой Зайцевой в её доходный дом. И Полина со всеми своими зельями тоже, разумеется, находилась там.

Пасмурный день так и не разрешился дождём, и тёмные облака, пусть и немного посветлели, но по-прежнему застилали собой небеса, загораживая свет звёзд и луны. Михаил, отчаявшись уснуть, поднялся и зажёг свечу, стоявшую около его кровати. Не задумываясь, дотронулся пальцем до фитиля, и тот мгновенно вспыхнул. Отныне Михаил и огонь были неразделимы. Однако сам огненный колдун уже не был уверен, что так уж этому рад.

Какой из него князь? Зачем цесаревич даровал ему титул? Князь Морозов? Выскочка из ниоткуда? Самозванец он и есть — прав был Пётр Алексеевич! У Михаила мелькнула шальная мысль: а может, плюнуть на всё и сбежать? Найти себе где-нибудь маленький, никому не нужный охотничий домик, да там и засесть? Жить спокойной жизнью, и чтобы ни какой магии. Простая жизнь простого человека…

Михаил мотнул головой — нет уж, он не мог так поступить, уж лучше смерть, чем снова выставить себя жалким слабаком. Но разве он как раз слабаком себя и не выставил, когда не стал сдерживаться в бою с Родином? Ведь знал же, чем всё закончится, а всё равно не уступил. Но больше всего его душу разрывало то, что он понимал, что дело не только в том, что Родя просил его не жалеть. Он хотел, он жаждал, чтобы отец увидел, каким он стал, и осознал, что был неправ. А в итоге Михаил добился лишь того, что один из немногих родных ему людей лежал при смерти в московском доме князя Вяземского.

Оставалось только надеяться, что Александр Иванович сумеет как-то вызволить Родиона из отцовского плена. Возможно, сам Родя не желал бы никуда уходить, но Михаил не мог допустить, чтобы он всё так же доводил себя до крайности только для того, чтобы Пётр Алексеевич и его не считал слабаком. В конце концов, он приходился ему младшим братом, а значит, и ответственность лежала на Михаиле. Что бы там ни считали другие.

До Михаила дошла весть, что Ольги Васильевны не стало. Вяземские, те, кто раньше и знаться с ним не хотели, после показательных боёв и после того, как его объявили князем Морозовым, обступили его, чтобы лично поздравить и напомнить, что уж они-то всегда думали, что он далеко пойдёт, хоть никак и не выражали свою веру в него. От кого-то из них Михаил и узнал, что княгиня, сызмальства относившаяся к нему по-доброму, тихо-мирно умерла у себя в постели во сне. Так имел ли Михаил право оставить Родиона в Большом доме? В логове Зверя? Ни за что! Он сделает всё, чтобы поставить брата на ноги и уберечь от отца!

А пока следовало как-то заставить себя уснуть. Но как? Как, если ум не желал успокаиваться, показывая картинки из совсем недавнего, короткого, но настолько яркого прошлого? Подготовка, бои, лежащий на земле Родион, титул, праздничный ужин в честь победителя, на котором, подавали слишком крепкий кофе. За что Михаил был благодарен цесаревичу, так это за то, что он не стал зазывать родовитых колдунов, а велел накрыть небольшой стол в своей гостиной, и там совершенно по-семейному собрались сам Александр, царевна Елизавета, Михаил, Ирина Григорьевна и Феофан Ильич. Михаил был бы счастлив, если бы и Арсений с Полиной к ним присоединились, но понимал, что такое невозможно. К тому же ведунья и так с большим трудом общалась с мужчинами, а если одним из оказался бы сам будущий государь, страшно было представить, что стало бы с бедной девушкой.