Джулиус разразился лающим смехом, хлопнув меня по руке, и я тоже не смог сдержать ухмылку. Щеки Келли вспыхнули, когда она поняла, в чем только что призналась, и Монтана тоже начала смеяться.

— Ну что ж… Тогда я просто снова порежусь, — сказала Келли, отказываясь признавать то, что только что узнала.

— Не сегодня, — твердо сказал я, и все глаза вампиров обратились ко мне.

— Мой брат прав, — согласился Джулиус. — Наша кровь предназначена для поддержания наших собственных тел, и если вы хотите, чтобы она поддерживала и ваши, то хорошо. Но это будет происходить на наших условиях. Вы получите еще завтра, когда мы остановимся, чтобы разбить лагерь. Если вам этого недостаточно, можете попробовать забрать ее у нас.

— И я буду стоять рядом с ними, — прорычал я на случай, если это было непонятно.

Вампиры кивнули в знак согласия, и часть напряжения покинула мое тело, когда я двинулся, чтобы помочь им упаковать припасы, которые они нашли. Это было не идеальное решение, но оно должно было сработать. Я просто надеялся, что мы доберемся до горы до того, как их голод станет слишком сильным.

— Нам все еще нужно захватить палатки, — сказал Эрик, глядя на меня, когда начал уходить.

Я поднялся со стула, чтобы присоединиться к нему, и мой взгляд задержался на Фабиане, а Келли начала помогать ему укладывать припасы в сумку.

Я хотел уже сказать ему, чтобы он отошел от нее, но стиснул зубы, подавив порыв, и вместо этого последовал за Эриком в темные коридоры.

Некоторое время мы шли молча, пока до нас не донеслись звуки разговоров остальных.

— Похоже, вы с Келли неплохо справляетесь с твоим обращением, — сказал Эрик.

— Я обязан ей всем, — ответил я. — Если бы не она, я бы покончил с собой, когда на меня было наложено это проклятие, но она каким-то образом делает его… терпимым.

— Терпимым? Это ты так называешь то, как она тебя кормит? — поддразнил он, и я не смог удержаться от смеха.

— Она соблазнила меня на это, — слабо запротестовал я, но было очевидно, что я не чувствовал такой вины за нашу ситуацию, как следовало бы.

— То, что мы делаем ради любви, — пробормотал он, и я кивнул в знак согласия. Я бы не справился со всем этим должным образом, если бы не Келли, и эффект, который она оказала на меня, был неоспорим. Мне было трудно представить, как эгоистично я жил своей жизнью до того, как она появилась.

— У нее есть некоторые возражения против моего поведения с тех пор, как я был обращен, — сказал я, озвучивая вопросы, которые обдумывал, пока она спала.

Эрик приподнял бровь, призывая меня продолжать, и я нахмурился, осознав, что открываюсь человеку, который был моим врагом большую часть моей жизни. Но сейчас я не видел его таким: время, которое мы провели вместе под чарами Валентины, связало нас так, что я не могу точно описать, и с тех пор я обнаружил, что не могу вызвать к нему никакой ненависти.

— До этого я никогда не был особенно ревнивым мужчиной. Но теперь я ловлю себя на грани насилия каждый раз, когда другой мужчина смотрит на нее слишком долго, и если они прикасаются к ней…

— На протяжении моей жизни многие из моих людей заводили себе пару, и я снова и снова сталкивался с подобным поведением. До недавнего времени я этого не понимал: я не думал, что могу испытывать любовь в такой форме, но с тех пор, как я нашел Монтану, все изменилось. Я бы сделал все, чтобы защитить ее, я бы умер за нее… Когда она бросила меня, чтобы уехать с тобой после нашей свадьбы, я почувствовал, что она вырвала мое сердце и забрала его с собой. И мысль о том, что она будет проводить ночи с тобой и твоим братом в руинах…

— Тебе нечего было бояться, — ответил я. — Ее сердце всегда было твоим, и в этом никогда не было никаких сомнений.

Эрик посмотрел на меня, и я почувствовал, что он хотел сказать что-то еще, но вместо этого тяжело вздохнул и направился в магазин для кемпинга.

— Точно так же, как тебе нечего бояться Фабиана, — сказал он, передавая мне палатки и складывая их в мои руки. Я нахмурился, глядя на рулоны синтетического материала, которые совсем не походили на палатки, в которых я спал со своим кланом, но не стал отвлекаться от разговора.

— Я знаю, что Келли им не интересуется, — сказал я. — Но я был на свадьбе, я видел, что эта метка заставила ее сделать. Я знаю, как мысли о нем были вбиты в ее разум, так что ей было трудно разобраться в собственных чувствах, и в тот момент я отреагировал на это не лучшим образом. Я совершил ошибки. Я плохо с ней обращался и сожалею об этом больше, чем могу выразить, но он даже не пытался бороться с этой меткой. Он усложнил ей жизнь, он преследовал ее и… — Я почувствовал, как во мне снова нарастает гнев, когда я вспомнил об этом, и я заставил себя сделать глубокий вдох, прежде чем позволить ему взять надо мной контроль.

— Фабиан провел тысячу лет как одно из самых могущественных существ на Земле, — ответил Эрик. — Он мог выбрать любую женщину, которую хотел, и ни о ком из них по-настоящему не заботился, кроме Чикоа. Я думаю, он забыл, что такое любовь, и когда Идун предложила ему ее, он захотел принять ее. Но теперь, когда Чикоа здесь, я думаю, он понял, что то, что он чувствовал к Келли, было ненастоящим. Точно так же, как то, что Валентина заставляла нас чувствовать к ней, меркнет по сравнению с нашими чувствами к близняшкам.

От этих слов у меня отвисла челюсть, и я не мог не признать, что он был прав. Келли не считала меня ответственным за то, что эта сука с тем ожерельем заставила меня сделать, и я подумал, что мне тоже следовало попытаться с большим пониманием отнестись к ситуации с Фабианом.

— Легче мыслить ясно, когда я сыт, — признался я.

— Жажда все усложняет, — вздохнул Эрик, потирая горло. — Она заставляет нас вести себя скорее как животные, чем как люди.

Я провел языком по своим клыкам, поскольку был вынужден признать, что зла, которое я всегда видел в вампирах, на самом деле в них никогда не было. Моей ненависти заслуживали проклятие и боги, которые его создали, а не люди, попавшие в его лапы.

— Я убил бесчисленное количество тебе подобных, — пробормотал я. — Я думал обо всех вас как о зле, не заслуживающем какой-либо формы жизни после смерти…

Эрик схватил меня за руку и посмотрел на меня. — И я сделал то же самое с твоим народом. Мы демонизировали вас так же, как вы демонизировали нас, но теперь мы едины против наших истинных врагов и вместе покончим с этим проклятием.

— Наконец-то самые могущественные существа на свете объединились, — ответил я с мрачной улыбкой. — Пусть боги смилостивятся над каждым, кто осмелится выступить против нас сейчас.

М

ы двигались так быстро, как только могли, еще несколько дней, пока не достигли горного хребта, который показало нам кольцо Андвари. Мы наконец-то оставили руины позади, и мир здесь стал зеленее, избежав бомбардировок Последней Войны. За последние недели я повидала мир больше, чем когда-либо в своей жизни. Но ничто не сравнится с тем, что я вижу сейчас перед собой: просторы природы, пышные и зеленые, которые простираются бесконечно.

Нам еще предстояло пройти долгий путь, прежде чем мы доберемся до святой горы, и мы постоянно оглядывались через плечо, ожидая, что Валентина догонит нас в любой момент. Но, судя по тому, что нам удалось узнать из кольца и того, что вампиры знали о нашем месте назначения, до него оставалась еще неделя или даже больше.

Мы сошли с дороги, выбрав прямой путь через скалистые холмы, забираясь все выше и выше в горы. Вскоре мы были вынуждены идти гуськом по узкой тропинке, которая петляла между высокими скалами по обе стороны от нас. Тучи сгущались, и дождь стекал по моим щекам, пока мы шли дальше.

За последние несколько дней я выпила недостаточно крови, чтобы полностью уменьшить боль в горле, и я была уверена, что другие вампиры чувствовали то же самое. Мы сохраняли устойчивый темп, никогда не перегибая палку, но из-за трудной дороги через эти горы, скорее всего, мы будем истощены к тому времени, как доберемся до другой стороны. Единственным утешением для нас было то, что Валентина не сможет посадить здесь свой вертолет, если обнаружит нас.