— Не будь дураком, — зарычал на него Фабиан. — Их слишком много.

— После того землетрясения их стало меньше, — сказала Кларисса с надеждой в голосе. — Ты думаешь, Один помогает нам?

Я пробормотал что-то бессвязное, не в силах озвучить безумную возможность, прокручивающуюся в моей голове. Что я это сделал. Что я каким-то образом способен захватить власть над землей. Как будто я был…

Мои мысли вернулись к Идун. Я пил из нее. Ее золотистая кровь заливала мое горло, глоток за глотком.

Я схватил бунтарку за руку, выпрямляясь, и она пристально посмотрела на меня.

— Что случилось? — спросила она, сжимая мое плечо.

— Я забрал силы у Идун, — объявил я, оглядываясь на остальных, и понимая, насколько безумно это звучит.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду? — Фабиан зарычал, когда по стене снаружи раздались выстрелы. Он уперся плечом в комод, прикрывающий выход, чтобы удержать его на месте.

— Я пил из нее, — сказал я. — Земля… думаю, я могу ею управлять.

Все уставились на меня с недоверием, и раздражение начало покалывать мою кожу. Я заставил себя подняться на ноги и подошел к окну на другом конце комнаты, глядя сквозь щелку в ставнях.

— Я могу сделать это снова, но после прошлого раза мне нужна была кровь. Это выкачало из меня все силы, — сказал я.

— О, ты думаешь? — Джулиус заартачился, дотронувшись до своей шеи, как будто я действительно укусил его.

— Если то, что говорит Эрик, правда, его нельзя винить, — мрачно сказал Фабиан.

Я покачал головой, ворча от разочарования. — Я этого не говорил. — Я взглянул на Джулиуса, извинение вертелось у меня на губах, но моя гордость не позволила произнести его. Я был так скован внутри, как будто каждая эмоция, которую я сдерживал, была более сильной, более могущественной. Я едва мог смотреть на бунтарку с тех пор, как мы покинули ферму. Чувство вины поглощало меня каждый раз, когда я оказывался рядом с ней. Даже сейчас, когда мой взгляд скользнул в ее прекрасные, полные обожания глаза, боль усилилась. Я должен был защищать ее. Я поклялся делать это. Но в моем обществе она была ближе к смерти больше раз, чем когда-либо в своей жизни.

Она могла погибнуть от рук Идун, потому что ты был неосторожен.

Волна боли обрушилась на мою грудь, когда в памяти всплыло лицо моего брата. Как раз перед его смертью. Я балансировал на грани того, чтобы снова потерять самообладание. Ярость кипела во мне, и ей не куда было деться.

— Выпустите меня, — потребовал я, направляясь к баррикаде.

— Ты с ума сошел? — Кларисса зашипела на меня, схватив за руку.

— Я сыт, я могу постоять за себя, — настаивал я, отпихивая Фабиана с дороги.

— Эрик, это самоубийство! — Монтана закричала, и ее глаза блестели от страха, когда она двинулась вперед, чтобы остановить меня.

Поток пуль разнес оконные ставни, и все упали на пол. Я побежал, нырнув в открытое пространство и приземлившись во дворе по другую сторону окна. Мемфис стоял там с винтовкой в руках, на лице его застыла насмешка. Я уклонялся от пуль на огромной скорости, петляя влево и вправо, чтобы сократить расстояние между нами.

Все, что произошло, вскипело у меня внутри. Майлз, Уоррен — эта сука Идун!

Я стиснул зубы, отчаянно пытаясь выплеснуть этот гнев. Мне это было необходимо. Я должен был попытаться стряхнуть его с себя.

Почва содрогнулась и затрещала у меня под ногами. Пожухлая трава на разрушенной лужайке ожила, став зеленой и длинной, разрастаясь и образуя виноградные лозы, которые обвились вокруг ног Мемфиса.

Он в ужасе перевел на них взгляд, пытаясь стряхнуть их с себя. Я свалил его на землю яростным ударом кулака и упал на него, а земля просела под нами.

Я бил его кулаками в лицо, снова и снова. Видя Валентину подо мной, Идун, Андвари, каждого кусачего, который пытался убить нас. Хрустнула кость, и из-под костяшек моих пальцев брызнула кровь.

Земля вокруг нас просела так глубоко, что мы оказались в восьмифутовой яме, и земля давила со всех сторон. Грязь начала наваливаться на нас, и я пожелал, чтобы она задушила его, забилась ему в рот и заполнила его легкие, его кишки. Он дико дергался, кашляя и отплевываясь, пока я удерживал его, а грязь засыпала его тело.

Когда все, что я мог видеть, было болью и горьким сожалением в его глазах о том, что он перешел мне дорогу, я прикончил его, вспоров ему грудь и сжав сердце, превратив его в пепел.

Я стоял на коленях, покрытый грязью и кровью, гнев в моем сердце даже отдаленно не уменьшился.

Мои плечи вздрогнули, и я согнулся пополам, когда горе нахлынуло на меня, проделав в моей груди такую глубокую дыру, что я был уверен: это единственное, что я когда-либо почувствую снова.

M

ои мышцы вздулись и напряглись, когда разрушительная сила моего дара объединилась с моими новыми способностями вампира. Кровь Келли подпитывала меня так, как ничто из того, что я когда-либо испытывал раньше. Она затопила мое тело, наполняя конечности чувством эйфории, которое было грубым и жестоким по своей сути.

Я улыбнулся, погнавшись за грузовиком, который я запустил в одичавших вампиров, и врезался в них, как разъяренный бык.

При столкновении тела разлетелись во все стороны, и я смеялся, разрывая тех, кому не повезло остаться стоять поблизости.

Я не стал утруждать себя извлечением клинков, предпочитая рвать их голыми руками.

Я с вызовом взревел, вскрывая грудины и раздавливая сердца кулаком.

Падальщики начали кричать в панике. Они больше не бежали ко мне, а поворачивали в обратную сторону. Они пытались убежать, но я был слишком быстр. Я был быстрее ветра и стремительнее самой смерти.

Я ломал кости, крушил черепа и купался в такой яркой крови, что она ослепляла.

Жар разлился по моим венам, когда радость битвы взяла верх. Это было то, для чего я был рожден. Я был из Клана Войны, а теперь еще и монстром. Жажда крови разгорелась в моих венах подобно лесному пожару, пустив корни в каждом уголке моей души и побуждая меня убивать, и убивать, и убивать.

Крики ужаса были подобны песне радости для моего не бьющегося сердца, и я бесконечно брел вперед, пока кровь Келли придавала мне силы, превосходящие всякое разумное понимание.

Когда мои мысли зацепились за девушку, которую я любил, я обернулся, ища ее в том опустошении, которое сам же и сотворил.

Она стояла на улице позади меня, уставившись с приоткрытым ртом на то, что я сделал.

Я рванулся к ней, и она ахнула, когда я врезался в нее, подняв на руки, прежде чем погнаться за падальщиками, которые ускользнули от нас.

Мы летели по заброшенным улицам, и звуки стрельбы звали меня вперед. Наши союзники были близко, и ветер доносил до меня запах моего брата. От него восхитительно пахло, но ничто не могло сравниться с опьяняющим ароматом женщины в моих объятиях.

Я промчался по длинной улице, прежде чем завернуть за угол и резко затормозить, когда заметил группу падальщиков, пытающихся силой проникнуть в большое здание в самом конце.

С дальней стороны дома в воздух взметнулась грязь, и я мгновение в замешательстве смотрел на нее, прежде чем снова поставить Келли на ноги.

Она схватила меня за руку, прежде чем я успел ринуться в бой, и я взглянул на нее сверху вниз, а мои мышцы напряглись в предвкушении предстоящей схватки.

— У них есть оружие, — предупредила она. — Не забывай, что ты не непобедим.

— Однажды я уже пережил смерть. Мне нравятся мои шансы сделать это снова.

Я вырвал свою руку из ее хватки и бросился на противников, которые пытались проникнуть в дом.

На этот раз я вытащил мечи из-за спины, желая посмотреть, насколько повысилось мое мастерство владения клинками из-за добавленной силы и скорости.

— К смерти и обратно, — Веном промурлыкал в предвкушении, когда я направился прямо к скоплению врагов.

Несколько из них обернулись и заметили меня, пока я приближался, и они выкрикнули предупреждения остальным.