— Я тут подумал… что ты будешь делать, когда это закончится? Куда ты пойдешь?

Магнар хмыкнул, не глядя на меня, и одним из своих мечей прорубил путь сквозь лианы, свисающие над мутной водой. — Туда, куда пойдет Келли.

Я положил руку ему на спину, и он замер, повернувшись ко мне. Я нерешительно улыбнулся ему. — Я просто хочу, чтобы ты знал: у тебя есть дом, который тебе причитается. От меня. В любом месте, где ты захочешь. И дело сделано.

Он с любопытством посмотрел на меня, затем положил руку мне на плечо и утвердительно кивнул.

— Я полагаю, после этого мы не будем так часто видеться, — неопределенно сказал я, задаваясь вопросом, собирается ли он мне возразить, и отчасти надеясь, что он это сделает.

Он громко рассмеялся, сжимая мою руку. — Кто знает, Бельведер. Может быть, мы станем соседями. — Он зашагал прочь, и я с ухмылкой последовал за ним.

— Ты будешь моим шурином, если женишься на Келли, — сказал я с насмешкой в голосе.

Он оглянулся через плечо, приподняв брови. — Я никогда не думал об этом… Мы будем семьей.

— Да, — согласился я. — И, если Джулиус женится на моей сестре, ты станешь и ее шурином.

Магнар рассмеялся. — Черт возьми, как мне избежать этого?

— А ты хочешь? — Спросил я.

Он замолчал, погрузившись в раздумья, и я подумал, не зашла ли моя насмешка слишком далеко. Возможно, истребитель никогда не смог бы присоединиться к моей семье.

— Возможно, я уже начинаю видеть в тебе брата, так что особой разницы не будет, — наконец задумчиво произнес Магнар, и я издал смешок, не в силах поверить, как далеко мы зашли от клятвы убить друг друга.

— Не уверен, что буду против этого, — сказал я, и веселье исчезло из моего тона.

Магнар замер и повернулся ко мне, резко сдвинув брови. — Я тоже, брат.

День пролетел незаметно, и я использовал каждый последний момент нашего путешествия, чтобы насладиться обществом Монтаны. С каждым шагом, который мы делали, вместо надежды во мне расцветало сомнение. Что, если все это было какой-то большой шуткой сотворенной богами? Или что, если мы найдем гору, но вместо ответов на наши молитвы найдем только новые загадки и пророчества, которые сведут нас с ума?

Наконец-то мы достигли более сухой земли, пробираясь через лес, такой густой, что солнце не могло проникнуть сквозь него, даже если бы оно было на улице. Но солнце начало садиться, а мы не останавливались. Мы были слишком близко. В миле или даже меньше. Пути назад не было, не было больше ночей под звездами, не было больше отсрочки неизбежного. Гора ждала нас, и пришло время встретиться с ней лицом к лицу.

Монтана шла рядом со мной, я держал ее за руку, пока мы пересекали тропу, которая, казалось, направляла наши стопы, как будто нам было суждено пройти по ней. И, возможно, так оно и было.

— Я не говорил, что люблю тебя сегодня, — пробормотал я, крепче сжимая ее пальцы.

— Это правда, — сказала она с дразнящей улыбкой. — Тогда тебе лучше сказать это.

Я убрал волосы с ее уха, наклонившись так, что мой рот оказался прямо напротив него. — Я люблю тебя.

Она медленно выдохнула, как будто мои слова вызвали в ней физическую реакцию.

— Я тоже тебя люблю, — сказала она с серьезным выражением лица, когда повернулась ко мне.

Я почувствовал, как между нами нарастает напряжение, и щелкнул ее по носу, чтобы разрядить обстановку. Нет смысла зацикливаться на невозможном давлении нашей ситуации. Я просто хотел впитать в себя ее улыбку, ее смех, и весь свет, который в ней есть.

— Я не хочу видеть сегодня ни одного хмурого взгляда на твоем лице, — приказал я, и она тихо рассмеялась, прижавшись своим плечом к моему.

Келли оглянулась на нас с того места, где она шла с Магнаром, и я почувствовал, что у них был разговор, похожий на наш. Все слова, которые нужно было сказать… На всякий случай.

— Мы назовем нашего первенца Майлзом, — объявила Монтана, и у меня защемило сердце от ее слов.

— А что, если будет девочка? — Спросил я.

— Мне нравится имя Уоррен для девочки, — задумчиво произнесла она.

— Что ж, мне определенно нравится твой выбор. — Я обнял ее за плечи и поцеловал в висок.

Группа внезапно остановилась, и я понял, почему, когда мы с Монтаной протиснулись сквозь стену силы, висящую в воздухе вокруг нас. Мой рот приоткрылся, когда я взглянул на открывшееся перед нами зрелище: странный пузырь, в который мы попали, открывал нам Святую гору. Она возвышалась высоко в небе над лесом, где кружили птицы, а облака неподвижно висели на ее вершине.

— Мы сделали это! — Джулиус завопил, заключая Клариссу в крепкие объятия.

Монтана рванулась вперед и врезалась в Келли, они обнялись и одновременно подпрыгнули в воздух.

Фабиан вскинул кулак над головой, поворачиваясь, чтобы поймать мой взгляд с широкой улыбкой. — Мы нашли ее, брат, спустя столько лет.

— Я думал, тебе нравится быть бессмертным, — обратился я к нему с ноткой поддразнивания в голосе.

— Кажется, я передумал, — засмеялся он, поворачиваясь и заключая Чикоа в объятия.

Она вздернула подбородок, и их губы внезапно встретились. Все замерли, удивленно уставившись на них, когда она прильнула к нему, царапая ногтями его шею, как будто у них не было зрителей. Он застонал, схватив ее за талию, и я ухмыльнулся, глядя на их демонстрацию, и обрадовался, что мой брат наконец-то вернул любовь, которую потерял много лет назад.

Я наблюдал, как Магнар и Джулиус яростно обнялись, а затем Магнар повернулся ко мне.

— Эрик. — Он поманил меня к себе, и я подошел к нему с трепетом и предвкушением того, с чем нам предстояло столкнуться.

— Да? — Спросил я, и он ответил, заключив меня в самые крепкие объятия в моей жизни.

Я был почти уверен, что одно из моих плеч выскочило из сустава, но в ту секунду, когда он отпустил меня, я обнаружил, что со мной все в порядке. Я нежно погладил его по лицу. — Всегда знал, что ты питаешь ко мне слабость, Магнар.

— Ах да, когда я пытался оторвать тебе голову каждый раз, когда встречал тебя на протяжении многих лет, все, чего я действительно хотел, — это поцелуя.

— И в конце концов ты получил несколько, не так ли? — Я ухмыльнулся.

Он ударил меня кулаком в грудь, и я отступил на шаг, но он ухмылялся от уха до уха.

— Ну что, засранцы, — обратился Джулиус к группе с голодным блеском во взгляде. — Кто готов разрушить это забытое богами проклятие?

Г

ора возвышалась над головой, как неотвратимый маяк, зовущий меня вперед. Моя кровь кипела от магии этого места. Тяжесть силы, витающей в воздухе, давила мне на спину, притягивая меня к себе, зовя меня.

Монтана взяла меня за руку, и мы молча направились к ней.

Вокруг нас зазвучал глубокий ритм, подобный ударам барабана, который прокатывался из сердца горы по всему, что ее окружало. Глубокое ба-бам, ба-бам, ба-бам пело для меня так, что я была бессильна сопротивляться, и мое сердцебиение попадало в созданный им ритм. Наша судьба призывала нас, и нам не терпелось встретиться с ней лицом к лицу.

Высокая трава у наших ног раздвинулась от неестественного дуновения ветра, но вместо того, чтобы дуть в одном направлении, он разделился ее прямо посередине, прокладывая тропинку, которой раньше здесь не было. Даже деревья склонялись перед ним, их толстые стволы наклонялись влево и вправо, когда пульсация пронизывала воздух.

Монтана ахнула. — Мое сердце бьется, — изумленно выдохнула она, прижав руку к груди.

Ни одна из нас не остановилась, но я обернулась и с изумлением посмотрела на нее. Черты ее лица все еще были вампирскими, но глаза были широко раскрыты, а сердце бешено колотилось.

Дойдя до опушки деревьев, мы остановились, чтобы взглянуть на святую гору. Хельгафелл возвышалась над нами невероятно высоко. Ее склоны были отвесными и покрытыми изумрудно-зеленой листвой, которая ниспадала до серых скал. Я могла видеть, как снег мерцает на ее самых высоких склонах прямо перед тем, как она исчезала в облаках, которые висели вокруг ее вершины.