— Бунтарка? — Эрик закричал, и его голос эхом отразился от темного пространства под горой.

Ответа не последовало, и я нахмурился, собираясь переступить порог пещеры, но глубокая сила резонировала в воздухе, и я обнаружил, что не могу переступить через нее.

Эрик тоже попытался, и улыбка сползла с моего лица, поскольку ему тоже было отказано в доступе на гору богов.

— Где они? — Спросила Кларисса, когда остальные подошли ближе позади нас.

Я стиснул зубы и попытался снова силой проникнуть в пещеру, но воздух был подобен извивающемуся живому существу и не давал мне пройти.

В небесах раздался раскат грома, и звук его был таким громким, что я вздрогнул, и гора содрогнулась в ответ. Я обернулся, чтобы посмотреть, что послужило причиной этого, и небо над нами расступилось, пропуская самые яркие лучи света, которые не исходили ни от солнца, ни от луны.

Один выпрыгнул из расщелины в небе и приземлился с оглушительным грохотом в центре поля боя.

Я вытащил мечи из-за спины и повернулся лицом к эфирному существу. В последний раз, когда я столкнулся лицом к лицу с божеством, я убил ее и заслужил взамен собственную смерть. Я не собирался снова терять бдительность перед одним из богов.

— Итак, — прогрохотал Один, осматривая нас своим единственным ледяным голубым глазом. — Дело сделано.

Я взглянул на своего брата, и он переместил свой вес так, чтобы встать между Клариссой и царем богов.

— Где близняшки? — Спросил Эрик, и пристальный взгляд Одина обратился к нему.

— Они заплатили долг, — мрачно сказал он. — Ты должен радоваться тому, что они для вас сделали.

— Да, — выдохнул Эрик. — Но где…

— Тебя устраивает твоя смертность? — спросил бог. — Мир снова приведен в порядок. Стоило ли это того?

— Впусти нас в гору, — прорычал я, делая шаг к нему, когда мои внутренности скрутило от его слов.

— Открыть дверь между мирами — дело непростое, — прорычал Один. — Что вы предложите мне взамен?

— Разве мы не заплатили кровью в этой войне? — Спросил Фабиан. — Неужели смерти, окружающей нас, не достаточно, чтобы насытить тебя?

Один посмотрел на поле боя так, словно видел его впервые.

— Если вы войдете в Хельгафелл, вам может не понравиться то, что вы там найдете, — предупредил бог, опускаясь на одно колено и прижимая руку к крови, запятнавшей поле боя.

— Впусти нас, — потребовал я, в то время как мое сердце бешено колотилось от беспокойства за женщину, которую я любил. Она уже должна была вернуться к нам, и этот бог знал о ее судьбе больше, чем показывал.

— Как пожелаешь, — вздохнул Один, и дикий ветер пронесся вокруг нас, поднимая в воздух грязь и кровь. Тяжелое давление нахлынуло на меня, и когда его сила исчезла, и я открыл глаза, последние лучи солнечного света осветили вход в пещеру.

Один отступил навстречу ветру, и мы остались одни перед входом в гору между мирами.

Я обменялся взглядом с Эриком, и он озабоченно нахмурился, направляясь ко входу.

Глубоко вздохнув, я шагнул внутрь, держа мечи наготове. Это место пахло смертью и обещанием запредельного. Мы собирались перейти в царство самих богов, и я боялся того, что мы могли там найти.

М

ы двигались по темному коридору в бешеном темпе, и единственным звуком вокруг нас был грохот наших шагов. Я бежал, не останавливаясь, отчаянно желая найти Монтану. Чтобы заключить ее в свои объятия, увидеть жизнь в ее глазах и почувствовать, как ее сердце бьется рядом с моим.

Все, чего я когда-либо хотел, зависело от этих последних мгновений между настоящим моментом и воссоединением с ней. Как только она будет рядом со мной, я увезу ее далеко отсюда и никогда не оглянусь назад. Мы начнем нашу совместную жизнь. Настоящую жизнь. Ту, в которой мы состаримся, создадим семью, и будем счастливы.

Но все это было невозможно, пока я не верну ее обратно.

Мое сердце впервые за столько сотен лет забилось в панике. Я изо всех сил пытался привыкнуть ко всем новым ощущениям, охватившим меня. Холод лизнул мою кожу и поднял волоски на руках. Кровь после битвы пропитала мою одежду, уже подсыхая на теле, а футболка как липкая пленка прилипла к моей груди.

Мое дыхание становилось неровным по мере того, как мы неслись вперед, и я слышал, как все вокруг меня задыхались таким же образом, — наши смертные тела испытывали ограничения человечности. Но все это не имело значения; во всяком случае, я ценил то, как работали мои мышцы и как колотилось мое сердце. Я был настоящим мужчиной, и в этом теле я найду свою жену и никогда не отпущу ее.

Впереди разлился золотистый свет, и я определил источник, когда в поле зрения появилась огромная дверь. Сооружение было мерцающим и гладким, освещенным силой богов. Мы замедлили шаг и остановились перед ней, ища ручку. Должен был быть путь вперед. Монтана была по другую сторону этой двери. Она должна была быть.

Я двинулся вперед, ухватившись за металлический край и дернув изо всех сил. Магнар двинулся, чтобы помочь мне, но наши совместные усилия были тщетны. Мои ногти сломались, и я отшатнулся от острой боли, пронзившей мои руки.

— Блядь. — Я прошипел, глядя на дверь, прежде чем резко ударить ее ногой. Мое колено неприятно хрустнуло, и я стиснул зубы, оглядываясь на остальных.

— Что нам делать? — С тревогой спросила Кларисса, глядя на огромное сооружение.

— Один! — Магнар взревел. — Ты сказал, что мы попадем внутрь! Это какая-то шутка, чтобы подразнить нас?

Раздался грохочущий звук, и пещера задрожала от мощи обрушившейся на нас силы Одина. Дверь тяжело лязгнула и распахнулась, ведя в другой черный туннель за ней.

Я вздохнул с облегчением, врываясь в дверной проем, а Магнар шел впереди меня. Мы ускорили шаг, пока не перешли на бег. Мои легкие работали с трудом, а кожа стала скользкой от пота. Жар разлился по моим венам, и я наслаждался каждым его моментом, пока он распространялся по мне, как жидкий огонь.

Мы ворвались в пещеру, которая простиралась перед нами. Я запнулся, когда Магнар остановился, и мы уставились на невероятную гору сокровищ, которая лежала в самом ее центре.

Мой взгляд скользнул вниз, к основанию лестницы. И там, в той самой точке, куда упал мой взгляд, мой мир рухнул.

Монтана лежала рядом с Келли, они обе были безжизненны и так неподвижны, что это вызвало во мне волну ужаса, с которой у меня не хватило сил справиться.

— Нет. — Я отказывался поверить в случившееся, желая, что бы это было не реально. Но это не исчезало, оно смотрело на меня в ответ и взывало меня посмотреть этому в лицо.

Я чуть не скатился с лестницы, когда подбежал к ней: моему свету, моей вселенной, моему всему.

Я рухнул на колени и потянулся к пульсу Монтаны. Под моими пальцами не было ни одного удара. Ее глаза были закрыты, словно она спала, и я начал надеяться, просить, умолять, чтобы она все еще была в своей вампирской форме. Что это не ее смертное тело в моих объятиях в лапах настоящей смерти.

Я прижал ее к своей груди, ее конечности обмякли, как у куклы. Ее голова откинулась, и волосы рассыпались под ней, как водопад чернил.

Магнар взревел так громко, что задрожали стены. Но я не поверил. Я не хотел принимать это.

— Проснись, — потребовал я, встряхивая ее, а затем прижимаясь ухом к ее груди.

Бейся, черт возьми, бейся!

— Эрик… — неуверенно произнесла Кларисса, но я отказывался обращать на нее внимание.

— Это еще не конец, — прорычал я Монтане. — Мы дали обещание друг другу, и мне нужно, чтобы ты выполнила его, бунтарка. Просто открой глаза. — Я снова встряхнул ее, и боль нашла меня, зарываясь глубоко, пытаясь просверлить принятие этого в моем только что бьющемся сердце.

— Нет! — Я положил ее на землю и ударил кулаком по камню рядом с ее головой. Костяшки пальцев горели от боли, но мне было все равно. Ничто не имело значения, кроме того, что бы она вернулась ко мне. Ее смех, ее поцелуи, ее улыбка. Все это было так недосягаемо. Потерять ее было равносильно тому, чтобы погасить всякую надежду на то, что этот мир станет лучше.