Наши ладони соприкоснулись, и я судорожно вздохнул.

Она здесь. Она настоящая. Она никуда не денется.

Там, где соприкасалась наша кожа, наши жизненные силы текли между нами точно так же, как позволяла руна партнерства. Страх во мне был смыт потоком облегчения, таким мощным, что захлестнул каждый уголок моего тела. Я вздохнул, и щемящая печаль в моем сердце наконец-то отступила, вытесненная всей любовью, которая пронеслась между нами.

Она издала стон боли, возбуждения и надежды, затем бросилась ко мне, обвивая своими конечностями в самых крепких объятиях.

Я прижал ее к своему телу, и каждая клеточка моего существа встретила ее, как будто наши нервные окончания соединились, а наши души по-настоящему объединились.

Ее губы нашли мои, и я застонал от абсолютного блаженства поцелуя, который, как я думал, никогда не повторится. Ее губы были теплыми, как солнечный свет, а кожа мягкой, как хлопок.

Она здесь, и я люблю ее так сильно, что мое тело вот-вот разорвется на части.

— Вы спасли нас, — выдохнула она, отстраняясь и проводя большими пальцами по моим щекам, пока обнимала меня.

Мое сердце билось, и билось, и билось, и я почти чувствовал себя таким же человеком, как до того, как сбросил свою смертную кожу.

— Вы спасли нас, — прошептал я. — Я такой, какой есть, благодаря тебе. Я существую благодаря тебе. И вы спасли не только нас, ты и твоя сестра спасли весь мир, принеся величайшую жертву.

Слезы потекли из ее глаз, и в них засиял чистый свет. Я смахнул их поцелуями, покачав головой, потому что не хотел, чтобы она снова плакала. Эта женщина заслуживала гораздо большего, чем вечность в загробной жизни. Ее время на Земле было слишком коротким. Она ушла из жизни задолго до того, как это стало справедливо, и едва ли видела проблеск того, что могла бы предложить ей жизнь.

— Прости, — вздохнул я, прижимаясь своим лбом к ее. — Хотел бы я дать тебе больше, чем это. Я бы хотел, чтобы все было не так.

Она обвила пальцами мой затылок, и еще одна слеза скатилась из ее глаза. — Не извиняйся, — взмолилась она. — Теперь мы есть друг у друга, это все, что имеет значение.

Я кивнул, но на меня навалилась тяжесть. Мы были окружены этим темным миром, и я не знал, где в загробной жизни мы сможем жить. Как могло случиться, что дитя луны оказалась именно здесь? Она была самой божественной, милосердной, сострадательной женщиной, которую я когда-либо встречал. Боги знали это. И все же они все еще позволяли это. Я ненавидел их за это больше, чем когда-либо ненавидел за что-либо.

— Ты заслуживаешь большего, — прорычал я, прижимая ее к себе.

Она запустила пальцы в мои волосы. — О, Эрик, — вздохнула она. — Ты тоже. Разве ты не видишь, что ты сделал? Вы с Магнаром все изменили. Вы столкнулись лицом к лицу с самой смертью и победили. Вы уничтожили существо, проклявшее всю Землю. И вы спасли Келли и меня от невыразимой участи.

— Он причинил тебе боль? — Я задохнулся, обхватив ладонью ее щеку. — Когда он забрал тебя, он…

— Нет, — прошептала она. — Боли не было. Только боль от осознания того, что я тебя больше никогда не увижу. — Она медленно вздохнула. — Меня убивает, что ты отказался от человеческого тела, которого так ждал тысячу лет. — Из ее глаз потекло еще больше слез, и я прогнал их всем сердцем.

— Я думал, что ждал его, бунтарка, но это было не так. Я ждал тебя. Я ждал любви, такой неистовой, что она превзошла даже смерть. Нет такой границы, нет такого царства на Земле или в другом мире, которое я бы не пересек, чтобы найти тебя. И если есть жизнь после этого, я найду тебя там, и снова, и снова. — Я взял ее за руку, прижимаясь губами к костяшкам пальцев, и она глубоко вдохнула, прежде чем ее губы снова встретились с моими.

— Но я все еще хотел бы дать тебе больше, чем это, — тяжело сказал я, отстраняясь.

— Мы есть друг у друга, — искренне сказала она. — И это больше, чем у нас когда-либо могло быть, если бы ты не убил Андвари.

Монтана была права: всего несколько мгновений назад это было больше, чем я мог себе представить. Возможно, этого было бы достаточно. Любое место в жизни или смерти было приятным подарком, пока я был в ее обществе.

Я снова поцеловал ее, чтобы унять жжение в сердце, чтобы дать понять, как глубоко она ошибалась. Что весь гнев пророчества обрушился на головы ее и ее сестры. Что им пришлось принести слишком большую жертву.

Это не было ни справедливо, ни хорошо, ни честно. Это просто было. И я ничего не мог сделать, чтобы все исправить.

Я

прижалась к Магнару, как будто он был единственным, что держало меня вместе. Его сильные руки обхватили меня, и я задрожала, уткнувшись лицом ему в грудь.

Я была потеряна во тьме. Существовала, не чувствуя, не думая и вообще не существуя по-настоящему.

Его руки были в моих волосах и спускались по спине, и его прикосновение было твердым, требовательным и собственническим. Он больше никогда не собирался отпускать меня, и я никогда не собиралась уходить.

— Я не могу поверить, что ты действительно здесь, — пробормотал он, и я отстранилась ровно настолько, чтобы посмотреть ему в глаза.

Они были наполнены глубокой тоской, и я чувствовала боль, в которой оставила его, когда Андвари забрал мою душу.

— Как вы нашли нас? — Выдохнула я, проводя пальцами по его лицу.

Я нахмурила брови, заметив полупрозрачный блеск его кожи и то, как он, казалось, был здесь прямо передо мной и в то же время не был вовсе.

— Нет! — Мои губы приоткрылись от ужаса, когда я поняла, что это означало. Мой воин, человек, который столкнулся с тысячей врагов, сражался с самыми могущественными существами, когда-либо существовавшими, и убил богиню, был мертв.

Я попыталась отстраниться, но он крепко держал меня, не позволяя отодвинуться даже на дюйм.

— Я бы умер миллионом смертей за мгновение рядом с тобой, — прорычал он.

Я покачала головой, отрицая, что то, что я видела собственными глазами, было правдой.

Прежде чем я успела высказать еще какие-либо протесты, он прижался своими губами к моим, и все аргументы, которые я строила, рассыпались в прах, который унесло ветром, когда мое сердце забилось от любви, которую я испытывала к нему.

Электричество пробежало по моей коже, когда его губы коснулись моих, и я обвила руками его шею. Мне показалось, что суть наших душ слилась друг с другом в этом поцелуе.

Конечно, он пришел бы за мной. Так же, как я пришла бы за ним. Я обьявила этого человека своим, и ничто, даже смерть, не разлучит нас.

Он обхватил меня за талию, и я выгнулась ему навстречу, прижавшись языком к его рту и обхватив его лицо руками. Его хватка на мне усилилась, и я почувствовала его мучительное желание держать меня рядом вечно.

— Что теперь? — Позади меня раздался голос Монтаны, и я отодвинулась от Магнара, хотя и не могла заставить себя отвести от него взгляд.

Любовь, горящая в его взгляде, наполнила меня и озарила каждый дюйм моей души чувством безопасности. Пока я была с ним, я была дома. Он оберегал меня от бед и любил так же сильно, как я любила его.

— Мы можем вернуться в Валгаллу, — предложил Эрик. — И продолжать жить в большом зале.

— Это не жизнь, — тихо ответила я, наконец отрывая взгляд от мужчины, которого любила, и поворачиваясь, чтобы посмотреть на них.

— Мы больше не живые, — тихо сказала Монтана, но я покачала головой.

— Мы сделали все это не для того, чтобы расплатиться своими смертями, — прорычала я. — Боги обязаны нам нашими жизнями. И какую большую плату мы могли бы предложить Одину за них, чем смерть бога?

— Ты думаешь, он мог бы согласиться на это? — Монтана ахнула.

— Есть только один способ выяснить, — яростно сказал Магнар.

Эрик энергично кивнул и направился к куче пепла и костей, которая отмечала место, где Андвари встретил свой конец. — Один! — закричал он с явным отчаянием.