— Я отдам все. Каждую клеточку своей души во имя нее, — яростно ответил я. Теперь для меня ничего не имело значения, кроме как отомстить существу, отнявшему у меня мою любовь. И не было ничего, чем бы я не пожертвовал, чтобы увидеть его конец от моей руки.

— Тогда тебе лучше идти прямо сейчас, — печально сказала мама. — Это не место для живых, чем дольше ты здесь пробудешь, тем больше это отнимет у тебя сил.

Она провела своей рукой по моей, и на мгновение моя кожа показалась почти прозрачной. Я сжал пальцы в кулак, и цвет вернулся к моему телу, но ее предупреждение было ясным.

Я посмотрел на людей, которых любил, с уколом сожаления, прежде чем повернуться и уйти от них. Я не попрощался, и они тоже. Мы встретимся снова, когда придет мое время, или я последую за Келли в пасть бога, который забрал ее душу. В любом случае, мертвым не нужны прощания.

Эрик встретил меня прежде, чем я успел начать его поиски, и я кивнул ему, когда он повернулся в дальний конец зала.

Мы проходили между воинами всех мастей. Враги пили бок о бок со старыми друзьями. Валгалла была местом радости и разгула, и нам не было места в ее золотых стенах с нашими разбитыми сердцами и изломанными душами.

Казалось, что мы шли целую вечность, но в конце концов мы наткнулись на дверь в самом дальнем конце большого зала. Она была маленькой, темной и скрытой в темном углу, куда, казалось, никто из воинов не заглядывал. Они были счастливы там, где находились, и этот выход ничего для них не значил, но он взывал к нам обещанием мести.

Эрик провел нас через нее, и мы оказались на вершине холма, с которого открывался вид на грандиозное сражение, бушевавшее на плоских равнинах внизу.

Море воинов бесконечно простиралось во всех направлениях, и я с удивлением смотрел на них, пока грохот лязгающей стали наполнял воздух шумом.

Небо над ними было темно-красным, как будто в нем отражалась кровь, запятнавшая землю внизу.

На моих глазах воины были изрублены, падая в битве, их кровь вытекала из тел только для того, чтобы вернуться обратно, и они могли снова подняться и сражаться дальше. Этому не было конца. Они умирали и возрождались. Снова и снова. Всегда поднимались, чтобы вновь вступить в бой, никогда не замедляясь, никогда не останавливаясь. Это была битва, которая бушевала вечно, и я не видел для нас способа пройти мимо, не вступив в бой.

— Как ты расцениваешь наши шансы? — Стоически спросил Эрик, и я нахмурился.

— Я не вижу способа, которым мы могли бы пересечь это море, сохранив свои жизни, — пробормотал я в ответ. Моя смерть больше не волновала меня, но я не был уверен, что смогу выполнить это задание, если останусь без своей плоти.

Слабое давление на мою спину нарастало, и я нахмурился, поскольку его тяжесть все росла и росла. Я протянул руку через плечо и вытащил боевой рог, который взял из сокровищницы Андвари.

Эрик с интересом наблюдал за мной, пока я проводил пальцами по рунам, вырезанным на золотом инструменте. Сущность рога омыла меня, и руны заговорили в моей голове.

— Это Гьяллархорн, — пробормотал я, и брови Эрика приподнялись, когда он понял. — Андвари, должно быть, украл его у бога Хеймдалля. Он призовет каждого воина в здесь к нам на помощь.

— Ты призовешь всех воинов Валгаллы на битву перед Рагнареком? — Спросил Эрик.

— Если боги могут использовать души смертных для создания своей армии, то смертный должен иметь право призвать их на помощь в ответ, — прорычал я, поднося рог к губам.

Я подул в него, и самый торжествующий гул раздался из золотого инструмента. Холм задрожал от его мощи. Воздух вокруг нас, казалось, завибрировал, а зов горна все продолжался и продолжался.

Из зала позади нас донесся оглушительный рев, и я обернулся как раз в тот момент, когда двери распахнулись.

Каждый воин в Валгалле устремился к нам бесконечной вереницей мужчин и женщин, высоко держащих оружие и выкрикивающих боевой клич.

Они расступились вокруг нас, как волна, разделенная огромной скалой, и я смотрел, как они проносились мимо. Я увидел членов моего клана, моих родителей, Уоррена и Майлза. Даже мой старый боевой конь, Балтиан, промчался мимо с Элфриком и Элиссой, кричащими, и требующими крови на его спине.

На сердце у меня стало легче при виде стольких великих воинов, стремящихся помочь нам в борьбе со злом Андвари.

Когда воины ринулись в битву, они проложили огромный путь по ее центру.

Я опустил рог на вершине холма, и мы побежали к промежутку между сражающимися воинами.

Шум и вонь битвы захлестнули меня, мы оказались в гуще нескончаемой войны и устремились между рядами, думая о собственном конфликте.

Каждый шаг, который мы делали, приближал нас к Андвари. И я чувствовал в ветре запах его смерти.

Ш

ум битвы затих у нас за спиной, когда мы приблизились к стене, которая тянулась вдаль через равнину. Конца не было видно, и я чувствовал, что мы не найдем его, даже если будем искать годами. Она была так высока, что поднималась к облакам и исчезала в вечности. Она была черной, как ночь, гладкой, как стекло, и мы никак не смогли бы взобраться на нее.

Я прижал ладонь к поверхности, сильно нахмурившись, столкнувшись с этим невозможным препятствием.

— Как мы пройдем через нее? — Магнар зарычал, расхаживая взад-вперед в поисках решения.

Здесь не было ни ворот, ни туннеля, ни возможного пути вперед. Я присел на корточки, разглядывая грязь и просеивая ее в ладони.

— Черт, — прорычал я, отбрасывая грязь и вместо этого опираясь на стену. Я прижался к ней лбом, умоляя о том, чего хотел. О том, в чем я нуждался больше всего на свете.

Ничего не произошло.

Магнар издал оглушительный рев, ударив мечом по камню. В ответ раздался грохот, но стена не сдвинулась, ни трещины, ни вмятины не появилось.

Магнар бил по ней снова и снова, но это ничего не меняло.

Он уронил меч на землю и рванулся вверх, пытаясь нащупать опору для рук в стене. Вскоре он сдался и опустился на землю рядом со мной, пока мы обдумывали наше затруднительное положение.

— Что нам делать? — взмолился он, поднимая меч и засовывая его в ножны за спиной.

Я покачал головой, не зная, что ответить.

До моего слуха донесся журчащий звук, и я поднял голову, увидев струйку крови, стекающую по стене ровным потоком. Я попятился, глядя на огромную стену, на которой была написана фраза на моем родном языке.

Ingen dødelig skal passere.

— Ни один смертный не пройдет, — перевел я, и глаза Магнара потемнели от какого-то решения.

— Тогда нам пора избавиться от этих тел, — прорычал он.

Мое сердце заколотилось в ответ на его слова, как будто его последний удар был неизбежен. Так оно и было. Ничто не могло помешать нам отомстить, даже смерть.

Я снял с бедра золотой кинжал, и Магнар придвинулся ближе. Я повертел его в руке и протянул ему рукоять, и он взял ее, а я обнажил меч богов, висевший у меня на бедре.

— Дейнслейф, — промурлыкало он в моей голове, и мое сердце замерло, когда я узнал это имя. Это был меч Одина, клинок, который нельзя было вложить в ножны, пока он не оборвет чью-то жизнь. Но сейчас это казалось уместным, ведь именно это я и собирался ему предложить.

— Ты всегда хотел убить меня, — сказал я с тяжелым вздохом.

— Хотя сейчас мне больно это делать, брат. — Магнар положил руку мне на плечо, и я придвинулся к нему ближе. Внезапно мы оба обнялись, потому что знали, что это конец. Что мы можем не вернуться после этого. Что это была авантюра, которая могла привести нас к нашей мести или к вечности в аду.

Если мы преодолеем это последнее препятствие, значит, время нашей мести было близко. И когда все будет сделано и мы бросим все, что осталось от наших душ, в вечную тьму, я знал, что если какая-то часть меня все еще будет существовать, она будет тщетно искать жизненную силу Монтаны. Безнадежно потерянный и навсегда оставшийся без своей пары.