— То, что ты была вынуждена отдать кровь ради кучки вампиров, помогает тебе сочувствовать им? — недоверчиво спросила она.

Я фыркнула. — Да. Потому что я вижу, как работает жажда крови. Что они не могут контролировать ее и как она контролирует их. И если бы они оставили людей на свободе после Последней войны и позволили им охотиться на нас, то, думаю, велика вероятность, что в конце концов люди были бы стерты с лица земли. После падения бомб выживших было недостаточно, чтобы прокормить всех, и Бельведеры сделали все возможное, чтобы защитить наши жизни, забирая нашу кровь таким образом, чтобы это не приводило к смерти. В этом есть смысл. Даже если я ненавижу это.

— И ничто из этого никогда не прекратится, пока мы не снимем проклятие, — пробормотала она.

— Что мы и сделаем, — твердо сказала я. — И тогда Фабиан сможет дать мне этот чертов развод, Валентина сможет умереть самым ужасным образом, который только можно вообразить, и мы сможем прожить наши жизни в доме с видом на море, окруженные кучей ребятишек.

— Целой кучей? — засмеялась она. — И ты действительно можешь представить, чтобы Эрик и Магнар жили в одном доме друг с другом?

Я взглянула на них двоих, пока они разбивали лагерь, устанавливали палатки и развешивали наши мокрые вещи сушиться на солнце. Они работали вместе довольно слаженно, и пока я наблюдала, Магнар рассмеялся в ответ на что-то, сказанное Эриком.

— Вообще-то, если подумать, может быть, нам стоит построить дома рядом, — сказала я. — Потому что в противном случае я боюсь, что эти двое могут так подружиться, что вычеркнут нас из уравнения.

Монтана прикусила губу от собственного смеха, наблюдая за ними, и снова взяла мои пальцы в свои.

— Вот почему папа хотел, чтобы мы поехали на пляж, — пробормотала она, когда наше веселье утихло. — Чтобы повеселиться. Просто посидеть на солнышке и посмеяться хоть раз.

— И плевать на все на свете, — поддразнила я.

— Как насчет того, чтобы заключить сделку, — предложила она. — Только на одну ночь, больше ничего не существует. Ни Валентины, ни кусачих, ни Андвари, ни Одина. Ни кольца, ни гребаной горы. Только мы, — твердо сказала она. — Люди, о которых мы заботимся. Вокруг нас нет преград, нет завтра.

— Только мы, океан и песок. — Я ухмыльнулась, мне понравилась эта идея.

Солнце только коснулось горизонта, и я приподнялась, чтобы посмотреть, как оно мерцает над волнами. Монтана тоже села, протянув мне руку, и мы сидели вместе в тишине, пока небо становилось оранжевым, а голубая вода безмятежно мерцала.

На сердце у меня стало легче от проведенного времени вместе. Просто нахождение в ее присутствии наполняло мою душу удовлетворением. Мы были двумя половинками одного целого, и независимо от нашего выбора или проклятия, нашей клятвы или нашей любви, в конце концов, мы все равно дополняли друг друга.

За всю свою жизнь я никогда не могла представить себе такого совершенного момента, как этот. Просто сидеть, держа сестру за руку, пока накатывают волны и заходит солнце.

Я знала, что это не может продолжаться долго. Нам так много нужно было сделать, чтобы освободить мир от проклятия, которое наложили на нас боги. Но только на одну ночь мы забудем обо всем этом.

И я позволила себе окунуться в этот покой.

Рука об руку с самой настоящей любовью в моей жизни.

Я

ерез час после захода солнца я купалась в блаженстве, лежа на песке у костра рядом с мужем. Джулиус дал нам еще крови, и я наконец-то снова почувствовала себя целой. Теперь, когда я была сыта, мои приоритеты полностью изменились, и мне было наплевать на кровь.

Я перекатилась к Эрику и провела рукой по его обнаженной груди. Он сменил штаны, но больше ничего не надел, и я с наслаждением ощущала твердую поверхность его живота под своими блуждающими пальцами.

— Двинешься на дюйм ниже, и я потеряю контроль, бунтарка, — пробормотал он, запуская руку в мои волосы с плутоватой ухмылкой.

Остальные болтали, не обращая на нас никакого внимания, но холодный румянец все еще заливал мои щеки.

Его рука скользнула по моему обнаженному плечу. После нашего купания в море я надела майку и шорты, и Эрик жадно ласкал мою обнаженную плоть.

— Пойдем прогуляемся, — предложил он с намеком, и уголок моего рта приподнялся.

— Мы сегодня много гуляли, — поддразнила я, проводя пальцем по волосам, которые спускались под его пояс.

Он издал низкое рычание. — Мне нравится гулять, — сказал он, и его глаза озорно сверкнули. Он приложил два пальца к моему боку, поднимая их к плечу. Я улыбнулась, наклоняясь вперед и упираясь руками в песок с другой стороны от него.

Я коснулась своими губами его губ, и он обхватил меня сзади за шею, застонав, когда его язык вторгся в мой рот.

— Снимите комнату! — Крикнула Кларисса, и кто-то чем-то в нас швырнул. Я рассмеялась, когда Эрик поднял пустую бутылку и швырнул ее обратно в группу.

— Здесь нет комнат, — сказала я, уткнувшись лицом в грудь Эрика.

— Давай. — Эрик подтолкнул меня, поднимая на ноги, когда сам встал. — Стоит поискать, — прошептал он мне на ухо, отчего у меня по спине пробежали мурашки.

— Пройдите хотя бы милю, — взмолился Фабиан. — Я не хочу этого слышать.

— Ты просто завидуешь, что тебе не с кем поиграть. — Джулиус нацелился пнуть Фабиана в голень.

— Тебе тоже, истребитель, — ухмыльнулся Фабиан, но Джулиус только пожал плечами.

Эрик схватил меня за руку, оттаскивая от костра, и мы направились по песку, бесстыдно убегая в ночь.

Предвкушение нарастало в моей груди, и мое тело гудело от того, как сильно я хотела Эрика. Прошло слишком много времени, и он, наконец, снова казался самим собой. У меня все болело от того, как сильно я нуждалась воссоединиться с ним.

Когда мы отбежали достаточно далеко, он отпустил мою руку. Я едва могла разглядеть костер вдалеке: его оранжевое зарево смутно мерцало на горизонте. Эрик встал передо мной, и свет луны, проглядывающей из-за облаков, осветил его мрачное выражение лица.

— Мне причитается частное стриптиз-шоу, — задумчиво произнес он.

Я бросила на него игривый взгляд. — Я почти уверена, что ты стал очень сердитым принцем, когда я разделась ранее.

— Это потому, что ты сделала это на глазах у остальных, — процедил он сквозь зубы, и его ярость из-за этого все еще была очевидна. — Но теперь их здесь нет, и я весь день думал об этом маленьком трюке.

— А что же конкретно ты думал на счет него? — Я поддразнила, делая шаг вперед, но он отступил. Мы всегда так играли в кошки-мышки, и мне это чертовски нравилось. Несмотря на гнев в его глазах, я могла видеть в нем желание, а также свет, и я была уверена, что никакая тьма не настигнет нас сегодня ночью.

— Я думал о том, чтобы нагнуть тебя и отшлепать по заднице за непослушание, — сказал он, и его взгляд скользнул по мне, как будто мысленно снимая с меня одежду.

Я снова подошла ближе, прикусив губу, когда потянулась к нему, но он снова отступил.

— Раздевайся, — приказал он.

— Заставь меня, — осмелилась я.

— Болтлива, как всегда, — пробормотал он, поднимая руку, чтобы взять меня за подбородок, пока его стальной взгляд изучал мои черты.

— И тебе это нравится, — ответила я, слегка задыхаясь от силы, исходившей от него. Это напомнило мне о тех днях в его замке, когда я сражалась с ним, боялась его. Как мы к этому пришли? Когда это чудовище начало смотреть на меня так, словно я держу весь мир в своих руках?

— Вечная бунтарка, — согласился он. — Но, когда ты кланяешься, ты делаешь это только для меня.

— И только наедине, — сказала я, и усмешка тронула мои губы.

— Но я преклоню перед тобой колени где угодно, любовь моя, — поклялся он. — Ты — единственная богиня, которой я посвящаю себя.

Я вздрогнула, когда его рука скользнула к моему горлу, лаская, прежде чем сжать мою майку и притянуть меня на шаг ближе. — Разденься для меня, и я буду поклоняться тебе с болью и удовольствием. Подчинись мне сегодня вечером и позволь мне показать тебе силу, которую ты можешь получить от меня в этом подчинении.