Моя нога задела что-то, и я споткнулся, а Эрик схватил меня за локоть, чтобы поддержать.

Над нами появился слабый серебристый свет, и я наклонил голову, наблюдая, как он понемногу разгорается, пока перед нами не открылась сияющая черная лестница.

Я взглянул на Эрика и воспрянул духом от решимости, которую увидел в его взгляде. Мы были по разные стороны баррикад на протяжении стольких лет, нам было суждено навсегда остаться врагами. И все же случай свел наши сердца с женщинами, в жилах которых текла одна кровь. И хотя они были достойны людей гораздо более великих, чем два таких негодяя, как мы, они отдали нам свои сердца и расстались с жизнью из-за этого.

Каким-то образом этот человек рядом со мной стал моим братом, а не врагом, и я гордился тем, что встречаю свою судьбу рядом с ним.

Мы начали подниматься по лестнице, и стало светлее. Я чувствовал, как воздух закипает от беспокойства, поскольку каждый шаг, который мы делали, приближал нас все ближе и ближе к богу, которого мы искали.

Знал ли он, что мы охотимся за ним, с того самого момента, как мы украли его сокровища, или же наше появление в этом месте было первым, что он узнал о происходящем, я не был уверен. Но он чувствовал наше приближение.

Я слышал это в эхе наших шагов, ощущал это на вкус в дуновении ветерка, проникавшего в мои легкие. Андвари был близко. И он был готов встретить нас.

Мы оказались наверху лестницы в огромном круглом зале, уставленном бесчисленными зеркалами.

Я обнажил мечи, бесшумно ступая вперед, и Эрик тоже поднял украденный им клинок.

Мы двинулись дальше, вглядываясь в тени между серебристыми зеркалами в поисках каких-либо признаков божества, но все было тихо.

В дальнем конце комнаты мое внимание привлекло огромное зеркало, рама которого была сделана из сухих веток, охваченных неестественным пламенем, которое не уничтожило его.

Я взглянул в ближайшее ко мне зеркало и с удивлением обнаружил, что не отражаюсь. Я посмотрел на свое тело, чтобы убедиться, что оно все еще на месте, и мое замешательство перед зеркалами возросло.

Эрик замер рядом со мной, и я встал к нему спиной, когда воздух стал густым от давления.

Кроваво-красные глаза появились в зеркале прямо передо мной, и я резко вдохнул при виде них.

Движение справа привлекло мое внимание, и в позолоченном зеркале, стоявшем на полу, показался улыбающийся рот с острыми, как бритва, клыками.

Эрик зарычал себе под нос, и я, оглянувшись через плечо, увидел цепкую руку, тянущуюся к нему из другого зеркала. Плоть, покрывавшая ее, была серой и гниющей, а ногти покрылись запекшейся кровью. Когда кончики ее пальцев коснулись стекла, они прошли насквозь, и когтистые ногти удлинились, дотягиваясь и царапая…

Эрик бросился вперед и вонзил клинок в руку, но от удара она превратилась в дым и снова появилась в зеркале, ближе ко мне.

Кончики пальцев скользнули по обратной стороне стекла, пока я смотрел на нее, но рука осталась под поверхностью зеркала, прежде чем исчезнуть.

Тишина была полна обещаний, пока мы ждали следующего проблеска бога, с которым мы пришли сюда покончить, и он держал нас в подвешенном состоянии в мучениях до своего прихода.

— Покажись, трус, — прорычал я, устав от его игр. Мы пришли сюда с определенной целью, и я намеревался увидеть, как она будет выполнена.

Из зеркал донесся навязчивым смех, и стекла завибрировали, когда в каждом отражении ожил огонь, а глаза в пламени уставились на нас со всех сторон.

Мой гнев становился все более диким, и я закричал от ярости, ударив ботинком стоявшее передо мной тяжелое зеркало, рама которого была сделана из тончайшего сланца.

Зеркало качнулось назад, наклонившись так сильно, что чуть не упало на каменный пол, прежде чем магия Андвари подхватила его, и оно снова встало вертикально, как будто было на пружинах.

— Ну что ж, Эрик Ларсен, — промурлыкал густой голос сразу отовсюду. — Похоже, ты принес мне душу дикаря, чтобы я мог ею полакомиться.

— Если ты хочешь угощения, то почему бы не прийти и не получить его? — Настаивал я, переводя взгляд с одного зеркала на другое.

Пока я пытался предугадать его уловки, пламя погасло, снова оставив отражения пустыми.

Жуткий смех раздался сразу отовсюду, и Эрик зарычал, привлекая мое внимание к зеркалам на его половине комнаты.

Тонкое зеркало в железной раме мощно сверкнуло, и внезапно в стекле появилось бледное лицо бога.

Андвари вышел из зеркала в длинной черной мантии с огромным капюшоном, плотно натянутым на голову. Из-под тени капюшона его взгляд скользнул по нам, и в ткани темного помещения возникла дрожащая сила.

Он выпрямился и был выше, даже чем даже я. Он широко раскинул руки, как будто с радостью принял бы удар, который мы так отчаянно хотели нанести, и мне пришлось бороться с желанием вырваться вперед и напасть на него.

Это мерзкое создание украло все, о чем я когда-либо просил в этом несправедливом мире, и я крепче сжал свои мечи, ожидая возможности отплатить ему тем же.

Что бы ни последовало дальше, все равно будет одно и то же: так или иначе, конец моего пути был близок. Я вдыхал аромат насилия, доносимый до меня ветром, который вообще не должен был существовать.

Андвари повернул шею, и делал это все дальше и дальше, далеко за пределы того, что должно было быть возможным.

Я встал рядом с Эриком, и мы вместе встретились с этим существом. Наша охота подошла к концу, и настало время встретить свою судьбу.

— Т

воя смерть ждет тебя на острие этого клинка. — Я поднял Дейнслейф, и Андвари посмотрел на него с проблеском дискомфорта.

— Этот меч нельзя снова вложить в ножны, пока ты не убьешь кого-нибудь, — прошипел он, переводя взгляд на Магнара. — Он достаточно силен, чтобы стереть с лица земли даже душу. Давай посмотрим, кого ты в конечном итоге действительно убьешь.

Он поднял руку, и я в страхе дернулась, когда он попытался вдавить свою волю в мою. Он зарычал, толкая сильнее, и я почувствовал, как его силы пытаются поймать меня в ловушку, но он не мог заполучить меня. Вокруг нас с Магнаром вспыхнул золотой свет, окруживший нас.

— Один, — прорычал Андвари. — Что ж, если царь богов отвернулся от меня ради двух никчемных душ, он скоро поймет, что со мной шутки плохи. — Он отступил назад, к стеклу, пока его отражение не исчезло и он снова не появился в другом зеркале на другом конце помещения.

Его облик изменился: он стал моложе, а глаза — по-кошачьи желтыми. Он отошел от стекла с кривой улыбкой, от которой у меня на затылке зашевелились волоски.

Я стиснул челюсть, не сводя с него взгляда.

— Ты забрал мою жену, — выплюнул я, поднимая меч.

— И какой же она была вкусной, — хихикнул он, и я побежал, подпитываемый чистой яростью.

Магнар бросился в бой слева от меня, двигаясь вперед с боевым кличем.

Появилось еще больше отражений, всего их было десять, они выскользнули из зеркал и окружили нас. В каждом из них Андвари был разным. Молодым, старым, некоторые с зазубренными зубами, а другие были так ужасно красивы, что у меня сводило живот. Я столкнулся с тем, у кого были желтые глаза, и взмахнул Дайнслейфом по смертоносной дуге. Андвари в мгновение ока переместился, обогнул меня сзади и нанес удар ногой в позвоночник. Я врезался в зеркало, и вокруг меня посыпались осколки стекла.

Я развернулся, рассекая клинком воздух со всеми навыками моей юности, подпитывающими мои движения. Когда-то я был воином, и было поэтично, что все закончится так, как началось. Со мной, бросившимся на бога с обнаженным мечом на перевес. Но я не спас свою семью в тот день. И Монтану, в конце концов, я тоже не спас. Все было потеряно, все рухнуло, но я получу его сердце и добьюсь справедливости для тех, кого он у меня отнял.

— Такой же слабый, как всегда, Эрик Ларсен, — насмехался надо мной желтоглазый Андвари, и я заметил, как Магнар столкнулся с несколькими божествами позади него.