Я снова бросился на него, подняв меч над головой. Он нанес удар мне в живот, но я взмахнул клинком в воздухе и отсек его руку от запястья. Бог взвыл, отшатнувшись от неожиданности. Я продолжал приближаться, как яростный шторм. Я вонзил меч в его обнаженный живот, издав шипение сквозь зубы.

Его желтые глаза встретились с моими в шоке.

— Я больше не Эрик Ларсен, — прорычал я, затем взмахнул лезвием вверх, чтобы разрубить его пополам. Ярко-зеленые угли горели там, где должна была быть кровь, и фигура обратилась в пепел во вспышке нефритового пламени. Его глаза — это все, что осталось, они смотрели на меня из-под пепла.

Другая его фигура столкнулась со мной, и я ударился о землю, перекатившись, чтобы избежать сильного удара. Этого я хорошо знал. Того, у которого острые зубы и глаза темные, как преисподняя.

Он часто насмехался надо мной, когда я призывал его отражение в пруду в лесу, давным-давно.

— Я бог! — воскликнул он, наклоняясь, чтобы схватить мою мантию в кулак. Я занес меч, но он наступил мне на запястье, чтобы удержать на месте. Его сила была огромной, но ничто по сравнению с моей яростью. Я не позволю себя удержать.

— И ты умрешь — как умерла Идун! — Я взревел, поднимаясь на дыбы и нанося удар ему в челюсть.

Он прикусил костяшки моих пальцев, и вспыхнула боль, за которой последовало сосущее ощущение, которое притянуло свет внутри меня к самым краям моей кожи. Я с отвращением отдернул руку, и Андвари хрипло рассмеялся, нанеся мне еще один удар ногой в бок. Я пролетел через пространство, разбив еще больше зеркал и приземлившись в груду стекла.

Боль вспыхнула в моей разорванной плоти, и свет потоком хлынул из ран. Несколько фигур упали рядом, становясь на колени и впитывая мою жизненную силу. Я застонал, когда какая-то часть меня была потеряна в их ртах. Кусочки моего прошлого растаяли, воспоминания, друзья. Я покачал головой, цепляясь за единственное воспоминание, которое имело значение. Бунтарка была мертва. И виной всему был Андвари.

Когда мои раны зажили, я вскочил на ноги, чтобы покончить с каждым из этих призраков.

— Я поглощу вас обоих, как поглотил близнецов солнца и луны. Свет ваших душ подпитает мое тело, и поднимет меня выше в рядах богов. И вы перестанете существовать, точно так же, как они, — рассмеялся Андвари, и все его формы в пространстве тоже начали смеяться.

Боль терзала мои внутренности, разрывая то, что осталось от моего разбитого сердца. Монтаны больше не было. Это проклятое существо поглотило ее свет, и все, чем она была, исчезло из вселенной.

Магнар разрубил одну из прекрасных иллюзий бога, и на ее месте вспыхнуло изумрудное пламя.

— Нет, — прорычал зверь, с которым я сражался, и я уставился на него, задаваясь вопросом, был ли он истинным богом или все они каким-то образом были частью божества.

Дейнслейф жаждал смерти в моих руках, и я с радостью дал бы ему то, чего он хотел. Я врезался в того, у кого были зазубренные зубы, но вместо этого обнаружил, что врезался в зеркало. Я зарычал, когда стекло врезалось мне в щеку, и повернувшись, я увидел свое отражение в зеркале. Но это была не я. Это был он. Таким, каким он часто приходил ко мне. Лицо не совсем мое, глаза бесконечно темные.

Все в комнате исчезло, пока не остались только я и он. Больше ничего не существовало.

Я сделала шаг влево, а он — вправо. Мы были равны во всех отношениях. Но в моем сердце была месть, а в руках — меч бога. Я одержу победу. И никогда больше мой образ не будет захвачен этим адским созданием.

— Я преподнес тебе дар, — промурлыкал Андвари моим собственным голосом.

— Ты наложил на меня проклятие, — бросил я ему в ответ, повторяя каждый его шаг, пока мы кружили вокруг друг друга.

— Ты прожил на Земле больше тысячи лет, увидел больше, чем когда-либо видел любой человек. Долг всегда был велик, — прошипел он.

— И я выплачивал свой долг снова и снова, — выплюнул я. — А ты забрал у меня то, без чего, как ты знал, я бы никогда не захотел жить. Насколько бессердечным ты можешь быть?

Он схватился за грудь, как будто там действительно билось сердце. Я надеялся, что это так, потому что собирался вырезать его. — Ты всегда знал, что нужно выплатить долг. Твои родители причинили мне зло, а потом ты обманул меня, спрятавшись под защитой моего кольца. Ты должен понимать последствия своих действий, — сказал он с тихим смешком.

Я сделал свой первый ход, но в тот же момент в его руке появился сверкающий меч, и он парировал мой удар. Раздался лязг металла, и я снова замахнулся на него, влево, вправо, в центр. Он знал мои движения. Он каким-то образом подражал мне, и я понял, что должен сменить тактику, если хочу победить его.

Я снова попятился, входя в медленный ритм, когда мы снова закружились.

— Это не я создал пророчество, — прошептал Андвари. — Его придумал Один. Так что, возможно, именно его тебе следует по-настоящему винить…

— Ты был тем, кто забрал их, — сказал я убийственным тоном. — Значит, ты будешь тем, кто заплатит за это. — Я снова бросился на него, но он снова парировал удар за ударом, и ни один из нас не попал в цель.

На этот раз он попятился, наклонив голову и расплывшись в приторно-сладкой улыбке. На моем лице.

Мне нужно было найти в нем слабость. И я с ужасом поняла, что, возможно, это моя собственная слабость, которую он будет иметь в этом облике. Моя сила как воина всегда заключалась в умении владеть клинком. Но если кто-то оказывался у меня за спиной, я терпел поражение.

Я остановился, и Андвари тоже остановился.

Я перевел взгляд за его голову и изобразил волнение на лице. — Магнар! — закричала я, хотя его там не было. Андвари повернулся, и я рванулся вперед, подбрасывая Дейнслейфа в воздух.

Андвари отшатнулся в сторону, осознав свою ошибку, но я оказался быстрее: яростным ударом клинка я снес ему голову с плеч. Пламя вспыхнуло, и форма, которая преследовала меня больше всего, развалилась у моих ног.

Комната содрогнулась, и передо мной вновь предстал Магнар. Андвари держал его за горло и втягивал воздух, а изо рта истребителя в рот бога струился золотой свет.

Гнев охватил меня, и мышцы налились жаждой крови. Я со всей силы метнул Дайнслейф, и он пробил бок фигуры, державшей моего друга.

Магнар упал на пол, и я в мгновение ока настиг его и поднял на ноги. Он тяжело моргнул, затем снова поднял мечи. Я взялся за Дайнслейф с отчаянным голодом в сердце.

Осталось шесть форм Андвари.

И мы убьем их всех.

Я

тяжело заморгал, приходя в себя от потери огромных кусков моего прошлого, которые были вырваны у меня. Осколки моего детства превратились в черные дыры, осколки того самого, что делало меня, мной, просто… исчезли. Поглощенные этим существом, стоящим передо мной, и не оставивши после себя ничего.

Я стоял рядом с Эриком, пока шестеро Андвари окружали нас, как стая волков. Веном горел жаждой мести в моей правой руке, в то время как Буря шипел проклятия в левой.

Они набросились на нас как один, и я с криком ярости поднял свои клинки, когда сила форм божества столкнулась со мной, отбросив меня назад к Эрику.

Ударившись об пол, я перекатился под их ногами и пополз вперед, когда костлявые пальцы вцепились в мои конечности. Их прикосновения обжигали, выжигая сущность моей кожи, и пожирая мою плоть.

Я пнул их, снова перекатываясь, чтобы попытаться освободиться.

Невероятно высокий Андвари врезался в меня, прижимая к земле, и его беззубый рот приблизился к моему лицу, втягивая воздух с достаточной силой, чтобы притянуть мои волосы к своим губам.

Золотой свет снова покинул меня, и я почувствовал, как зверь охотится за теми частями меня, которые любили Келли.

— Нет, — прорычал я, когда образ ее в моих объятиях начал ускользать из моего сознания. — Не она. — Это мерзкое создание могло бы забрать каждую жалкую частичку моей души, но я никогда не позволю ему забрать ее у меня. Мои воспоминания о ней — это все, что у меня осталось, и я пожертвовал бы всем, чтобы сохранить их при себе до самого конца.