Он не говорит ни слова, лишь кладет руку с магическими знаками мне на плечо и ведет в тихий переулок по соседству.

Там он разворачивает меня к себе лицом и так же молча ударяет кулаком в живот.

Я сгибаюсь пополам, хватаю ртом воздух, ощущаю спазм в легких, которые будто бы и не собираются помочь мне вздохнуть. Не знаю, смогу ли я выстоять перед ним, но точно знаю, что пытаться победить не стоит.

Кулак вновь попадает в цель, на этот раз я отлетаю назад, к мокрой кирпичной стене. Ударяюсь затылком, и перед глазами вспыхивают искры.

Дазриэль хватает меня за ворот рубашки и тянет на себя. Взгляд мой падает на метки на руках, они вьются, поднимаясь к плечам. Еще удар, и перед глазами темнота.

Он отпускает меня, я падаю на колени, трясу головой, и снова перед глазами мерцают звезды. Ноги подкашиваются от боли, я заваливаюсь вперед и опираюсь на ладони. Мне не удается обрести равновесие. Удар под ребра вновь отбрасывает меня, и я падаю на спину.

Все еще пытаюсь сделать вдох и краем глаза вижу, что он достает из кармана коробок спичек и медную монету.

Нет, пожалуйста, нет.

Подбрасывает монетку, жертвоприношение духам, и вскоре она бесследно исчезает. Затем он чиркает спичкой, сосредотачивается на крошечном пламени. Я же тем временем меняю позу, пытаюсь подняться, опираясь на локти.

Я ведь сделал, как они велели: плыл на пароходе с Ласкией, смотрел, как она убивает, а потом держал язык за зубами. Я не хочу умирать, не хочу гореть заживо.

Пламя спички разрастается и становится размером почти с мою голову. Духи придают ему силу, и оно двигается, словно живое. Сейчас оно лежит на ладони Дазриэля. Тот смотрит на меня, в глазах нет ни капли сострадания. А я не могу оторвать взгляд от огня.

– Хватит, Дазриэль.

Резко поворачиваюсь и вижу, что в начале переулка, скрестив на груди руки, стоит Лаския.

Интересно, давно она здесь? Может, все время.

Недовольно ворча, великан отступает, но не сводит с нас глаз и поддерживает пламя на ладони.

Лаския быстро подходит, приседает рядом со мной, лежащим в грязи на камнях. Даже сейчас я отмечаю, как легки и четки ее движения. В глазах плещется ярость. Слова она произносит так тихо, что я едва разбираю их из-за своего шумного дыхания.

– Ты же сказал, что он умер.

О, только не это.

Мысли в голове закручиваются в разных направлениях. Лаския знает, что Леандер жив и он в Порт-Наранде. Известно ли ей, что мы встретились? Она думает, что Том имеет к этому отношение? Будет ли сейчас хорошим вариантом изобразить удивление?

Первое желание – возразить. Ведь я никогда не утверждал, что он мертв, я говорил, что не видел его. Я решаю, что лучше промолчать, у меня нет сил говорить, к тому же она не задает вопросов. Подождем и посмотрим, чего она хочет.

– Посол Алинора ездила в порт, чтобы встретиться с принцем в одном из отелей неподалеку. Я узнала об этом от советника посольства.

Наступает гнетущая тишина. Я молчу, поэтому Лаския продолжает:

– Мы почти их схватили, но этот болван, – она кивком указывает на Дазриэля, – взорвал авто до того, как в него сел твой друг.

Я несколько раз моргаю, изо всех сил стараясь сохранить лицо. Часть меня испытывает огромное облегчение, что ей не удалось убить Леандера – опять не удалось. С другой стороны, я понимаю, что сказанное может иметь для меня неприятные последствия.

– Вы его упустили? – шепчу я, хватая ртом воздух.

– Он могущественный маг, – произносит она в ответ. – Чуть не сжег меня заживо. Хорошо только, что я видела его, хоть и мельком.

– Как ему удалось?..

– Выжить? Отличный вопрос, Джуд. Я как раз отправила своих людей это выяснить. И знаешь, что они рассказали?

Я медленно качаю головой. Возможно, о нашей встрече в клубе ей не известно, в противном случае она бы давно сказала.

– Прошлой ночью в порту продали шлюпку. Называется она «Крошка Лизабетт». Я уверена, ты заметил на борту корабля его название. Едва ли это совпадение, верно?

Кусочки информации складываются в общую картину, и от осознания я холодею. Корабль, который мы преследовали, не взял курс на юг, чтобы уйти от нас, он изначально плыл на юг. На Острова богов.

И Леандера никогда не было на кораблях королевского флота. Возможно, мне даже не показалось, что, когда мы отходили, я видел какое-то движение на горящем судне. Я тогда никому ничего не сказал. Видимо, это как раз и был принц.

Корабельный маг – женщина, безжизненно лежавшая у мачты, – была очень, очень хороша в своем деле. Слишком хороша для рядового мага. Теперь понятно, что ветром и волнами управлял Леандер.

Руби точно недовольна происходящим. А когда Руби недовольна, плохо будет всем. Знание этого сводит на нет радость от того, что Ласкии неизвестно о нашей с Леандером встрече.

Сколько напрасных смертей, ведь главная цель не уничтожена.

– Ты узнал сына лорда Уоллеслии? – голос Ласкии становится почти нежным, отчего у меня перехватывает дыхание. Она решила обвинить меня в этом?

– Да, – хрипло отвечаю я. – Они с принцем ненавидели друг друга в школе и никогда бы не поплыли на одном корабле.

– Выходит, поплыли, – бросает она мне прямо в лицо, глаза ее вспыхивают яростью.

– Лаския, быть не может, чтобы…

Дазриэль чуть склоняется в мою сторону, и я решаю благоразумно закрыть тему.

– И что теперь? – шепотом спрашиваю я и опять пытаюсь приподняться на локте, хотя боль отдается в каждой части тела.

– Теперь мы закончим дело.

– Руби захочет…

– С Руби я поговорю сама, когда все будет выполнено, – перебивает она. – Сейчас сестра Берис пусть составляет ей компанию. Похоже, они отлично ладят. Этот мальчишка нигде не сможет спрятаться от меня, в этом городе нет такого места. И уехать отсюда незамеченным ему не удастся. Я найду его в любой щелочке, где ему придет в голову укрыться.

Глаза Ласкии полыхают огнем, будто у нее внутри что-то взорвалось.

Но сделать я ничего не могу. Мне тоже не сбежать от нее, к тому же ей известно, как найти мою мать.

– Вставай! – Голос Ласкии похож на рычание зверя. Она поднимается сама и оглядывает меня с головы до ног. – Переоденься в чистое. Покончим с этим делом.

Не сказав ни слова больше, она разворачивается, проходит мимо Дазриэля и сворачивает из переулка на улицу. Великан оглядывает меня и щурится. Под его пристальным взглядом я поднимаюсь на ноги, каждое движение – преодоление боли.

Он молчит и направляется за мной в квартиру. У меня и в мыслях нет завязать с ним разговор, к тому же голова кружится неимоверно. Мне едва удается обдумывать возникающие идеи, отбрасывая некоторые с яростью и бессилием.

И опять я прихожу к тому же выводу, что и раньше, – мне нужны деньги, чтобы вывезти маму из города.

А их нет.

Впрочем, попытка сбежать от Ласкии вместе с мамой закончится плохо для нас обоих – она нас убьет.

Мама не пытается остановить меня, пока я переодеваюсь. Даже не спрашивает, почему в дверях стоит Дазриэль и не сводит с меня взгляда. Она лишь смотрит на нас тусклыми глазами, этот удар она принимает с обычной покорностью. Но вот она поворачивает голову к окну и принимается разглядывать плывущие по небу облака. Теперь я смотрю на маму иначе, искра досады превращается в пламя.

Свой гнев я привык направлять на отца. Именно из-за того, что он не оставил наследства, мы влачим такое существование. Но сейчас у меня возник вопрос, почему она позволила ему так с нами обращаться? Почему не убедила обеспечить финансово? Она ведь могла на него повлиять.

Ведь когда-то он поселил нас в доме, пусть дальше от семьи и друзей, но все же. И выбрал для меня школу, которую оплачивал, и я учился среди представителей круга, к которому не принадлежал, для которых был диковинкой.

Когда отца не стало, наша жизнь изменилась в одно мгновение. Не было больше дома, школы, было задето и наше достоинство.