Сложно представить, какой будет шум на всем континенте – принц Леандер погиб. Две страны будут готовы вступить в войну. Алинор захочет отомстить за атаку, понимая, что подозреваемый может быть только один. Мелласея тоже подготовит флот, якобы для отражения нападок Алинора. На самом деле их цель – наращивание военной мощи, процесс начат давно, он длится уже больше года.

Заголовок на первом листе газеты, которую я держу в руках, тому подтверждение:

Первый советник Тариден посетил Храм Макеана

В Алиноре правит королева Августа, в ее распоряжении министры, советники, ответственные должностные лица, к чьим советам она прислушивается, не говоря уже о помощи служителей церкви. Однако последнее слово по любому вопросу всегда за ее величеством.

Здесь, в Мелласее, главу государства избирают, но реальная власть сосредоточена совсем в других руках. Вот почему первый советник посольства отправился на консультацию к зеленым сестрам – лидерам прихожан. В Алиноре женщине, которая правит королевством, нет необходимости скрывать это. С зелеными сестрами все иначе.

Интересно, можно ли найти в Книгохранилище газеты разных стран? Пусть и не свежие, поступающие с задержкой, но это было бы важно, давало бы возможность рассмотреть разные точки зрения на событие. Во всяком случае, я наверняка смогу заказывать прессу лично.

Моей давней мечтой было оказаться там, увидеть огромную библиотеку, посещать занятия в легендарных аудиториях, принимать участие в дискуссиях, учиться вместе со студентами со всего мира. Я много вынес ради ее исполнения, и я доведу дело до конца. Сейчас я случайно вовлечен в политику, но территория Книгохранилища придерживается нейтралитета во всех вопросах, ведь не просто так там выстроен самый большой Храм Матери. Все боги, ее дети, присутствуют в ее Храме. Так же и в Книгохранилище все равны, все конфликты и противоречия остаются за его пределами.

Хотя пока мне приходится только мечтать. По всей видимости, в Книгохранилище я попаду еще не скоро, надо будет как-то объяснить свое опоздание, ведь я пропущу часть семестра. Не могу же я сказать им правду.

Думаю, я вполне имею право надеяться, что посольство отправит меня туда на корабле. Если же нет, придется расстаться с цепочкой, а я хотел потратить эти деньги на текущие расходы, пока не получу первую стипендию или возможность подработать репетитором. Надеюсь, Леандер позаботится о пропуске для меня, перед тем как мы расстанемся, возможно, навсегда.

Штора отодвигается, и рядом появляется принц, будто услышав мои мысли.

– Приятно видеть тебя здесь, – бормочет он, устраивается рядом и опирается на подоконник.

Я молчу. Принц Алинора Леандер никогда не был моим другом. Не скажу, что он хуже всех относился ко мне в школе, но и поддержать не пытался. Честно признаться, я до сих пор помню нашу первую встречу, хотя, уверен, он давно забыл.

Я был в библиотеке, сидел у стены между двумя огромными стеллажами, на коленях лежала книга. Мне было тогда двенадцать лет, я наслаждался в обеденный перерыв чтением трактата по географии, скорее всего, за авторством Фристоуна. Принц тогда только приехал, его везде окружали толпы учеников, боровшихся за право показать школу. В библиотеке они остановились в проходе, где между шкафами сидел я. Меня случайно заметил крупный, широкоплечий парень по имени Харгроув. Наши взгляды встретились, и я мысленно попросил его идти дальше.

– Что смотришь? – выкрикнул он. – Книжный червь!

Сердце мое упало, когда головы всех присутствующих повернулись в мою сторону.

– Держись от него подальше, – послышался голос откуда-то сбоку. – Вдруг чем-то заразишься. Никто не знает, где он бродил.

«Везде», – хотел ответить я. И могу очутиться где угодно – в этом суть книг.

Харгроув клацнул зубами, от этого по моей спине побежали мурашки.

– Черви не кусаются, – засмеялся он. – У них нет зубов.

Я подумал, что хорошо бы ему сообщить, что у петронского саблезубого червя они есть, и очень даже острые. Такой червь прогрызет кишки, если Харгроув случайно съест рыбу или дичь, в которых тот живет. Но к этому времени я уже научился держать рот на замке и не связываться с одноклассниками.

– Смелее, – сказал стоящий за парнем Леандер. Уже в том возрасте он говорил повелительным тоном, а на лице временами появлялась улыбка, дававшая понять, что он эту игру знает и готов поддержать, а все находящиеся рядом должны участвовать. Сначала я подумал, что принц говорит о моем поведении, но он продолжил: – Уверен, вы все выживете в местной дикой природе.

Эти слова означали еще и то, что принц одобряет издевательства надо мной.

Я понимал, что я нескладный, слишком настороженно смотрящий на мир, у меня несуразно длинные ноги и бледное лицо из-за недостатка солнца. Однако в тот момент мне стало ясно, что покоя я в школе не обрету.

Через четыре года, когда мне было шестнадцать, я признал, что проиграл схватку, и уговорил директора школы предложить родителям перевести меня на обучение дома, с репетиторами. Я был рад полученному согласию, но одновременно и удручен поспешностью, с которой было принято решение, что подтвердило оправданность моих предчувствий.

И вот Леандер встает рядом, тихой фразой заставляя переключить на себя внимание.

– Мне казалось, когда находишься в центре исторических событий, чувствуешь себя иначе, – говорит он, разглядывая площадь внизу.

– Вся твоя жизнь – часть истории, – замечаю я. – Найдется чем начертить?

Он молчит, но ныряет обратно в комнату и возвращается с сумкой, в которой лежит семейный дневник. Оттуда же он достает огрызок карандаша и протягивает мне. Разглаживаю руками кусок газеты и рисую клетки для игры в траллийский рок, раскладываю цветные камушки, которые он купил в лавке на рынке, хотя он, я уверен, предпочел бы свечи.

– Я совсем не часть истории, – с запозданием отвечает Леандер. – Августа – да; даже Кория, потому что ее дети займут трон. А что я? Даже не могу стать запасным вариантом. Что мне останется после того, как я совершу жертвоприношение? Надо признать, ничего замысловатого в этом нет, надо только сесть на корабль, добраться до Храма богини, с которой я всегда хорошо ладил, провести ножом по ладони – и все. Но и в этом я оплошал. Ладно, допустим, я все исправлю, но что мне делать потом? Ждать четверть века до следующего жертвоприношения?

Я раскладываю на клеточках камни и киваю, предлагая Леандеру первому сделать ход. Он двигает камень вперед и продолжает говорить, понизив голос, вероятно, из уважения к Селли.

– Я хочу сказать, то, что происходит сейчас, это ведь совсем другое. Если у нас получится, мы изменим ход истории. Мы втроем предотвратим войну.

– Это правда, – соглашаюсь я. – Нам пришлось немало вынести. Выжить в страшной атаке и добраться до Порт-Наранды. Завтра останется сделать самую простую и небольшую часть дела.

– Я смогу расслабиться, только когда все закончится. – Леандер хмурится.

– Пожалуй. Селли спит?

– Да. Она украла подушку. – Не похоже, чтобы он злился.

– Невероятно, а мы ведь могли даже не познакомиться с ней, если бы остались на борту корабля. – Я переставляю на одну клетку свой камень. – Если бы ничего из этого ужаса не случилось.

– Я об этом даже не подумал.

Мы делаем еще раз по ходу, прежде чем я решаюсь опять сказать:

– Она тебе небезразлична.

Утверждение его удивляет, он поднимает на меня глаза, явно застигнутый врасплох моим любопытством.

– Я натура не романтическая, – продолжаю я, не дождавшись реакции, – но это не значит, что я не вижу, что происходит с другими.

Игра наша останавливается, мы увлечены происходящим за окном: две зеленые сестры проходят через площадь и скрываются в темноте. Я замечаю, что за ними следят и городские стражники. Как мне кажется, такое количество охраны – лишнее, хотя, если вспомнить бурный диалог между капитаном и представителями служб порта, возможно, и нет. Обстановка здесь крайне напряженная.