— Трусики.

— Я… — мне требуется минута, чтобы вспомнить, каким будет следующий шаг.

— Я еще не закончил пробовать тебя на вкус. Сними трусики.

— Да, сэр, — отвечаю я. Приподнимаю подол платья, чтобы дотянуться до стрингов — надо признать, платье не нужно сильно подтягивать, — и цепляю большими пальцами за кусочек эластичного кружева. Я стягиваю трусики по ногам, хватаясь за стойку, чтобы сохранить равновесие, когда снимаю со своих туфель на шпильках, и торжествующе надеваю на его вытянутые пальцы.

— Хорошая девочка, — говорит Рейф, переводя взгляд с моей все еще обнаженной груди на лицо. Он бросает на меня долгий взгляд, поднимает мои трусики к своему лицу и зарывается в них носом, и, о Боже.

Если я еще не прокляла себя на веки вечные, то сделала это сейчас.

— Давай посмотрим, так ли ты хороша на вкус, как пахнешь, — говорит он мне и кладет твердую руку мне на спину. Он указывает на пустой диван рядом с нами. — Наклонись.

Рейф знает, что я мучаю себя мыслями о том, как он укладывает свою коллегу на такой же диван после нашего первого сеанса. Он знает, потому что я призналась во всем прошлой ночью. И он знает, что я хочу доказать себе, что достаточно раскрепощена, чтобы позволить мужчине нагнуть меня и съесть на публике, и наслаждаться каждой секундой этого.

Он знает все. Моих демонов. Желания. И он — особенно необычный крестный отец-фея, который появляется, чтобы изгнать первых и разжечь вторые.

Его руки обхватывают меня сзади за шею, зарываются в волосы, и он толкает меня вперед. Я перегибаюсь через спинку дивана так грациозно, как только могу, и кладу ладони на холодную блестящую поверхность сиденья.

Оно идеально чистое.

Конечно же.

Он отпускает мою шею, и волосы рассыпаются по лицу. Шея горит, и этот шелковистый щит приносит небольшое облегчение. Я размышляю, достаточно ли длинное у меня платье, чтобы скрыть свои прелести от посторонних взглядов, когда Рейф приподнимает подол. Я ощущаю мгновенный порыв холодного воздуха в самых интимных местах и ощущаю, как тяжелая ткань скользит мне на спину. Все мое платье теперь собрано на талии.

О боже. Господи.

Я инстинктивно сгибаю колени, поднимаю голову, пытаясь немного опустить ягодицы, но Рейф проводит руками по моим бедрам, ягодицам, как будто я скаковая лошадь, и проверяет мои бока. Он резко притягивает мою нижнюю часть тела к себе, и ощущение неистовой эрекции сквозь грубую ткань попадает именно туда, куда мне нужно, по шву, идущему от клитора к моему входу.

Парень, которого он играет, может, и притворяется нерешительным, но мой Рейф знает, чего хочет. Это ощущение настолько соответствует моим потребностям, что я прижимаюсь к нему, и он тихо смеется.

— Я же говорил, что ты отзывчивая, — говорит он. — А теперь давай посмотрим…

Его пальцы сильнее впиваются в мои бедра, и раздается шаркающий звук. Следующее, что я помню, — его лицо прижато ко мне. Его нос прямо у моего входа, его губы обхватывают мой клитор, и он трется лицом о мою плоть. Вверх. Вниз. Боже, я так беззащитна, а он повсюду, и я чувствую себя такой грязной, животной и плотской, когда он трется лицом о мои самые интимные места, как одержимый. Мои бедра начинают двигаться против моей воли.

Он отстраняется, раздвигая мои половые губы двумя пальцами, осматривая так, словно это место — рынок, а я — новый товар, и Боже мой. Интересно, сколько людей сейчас смотрят на меня. Интересно, сколько людей могут увидеть все, что я даю Рейфу Чарльтону.

А потом он лижет меня. Одним долгим, тщательным движением, которое начинается с моего клитора и движется вверх, вверх, вверх по плоти, которую он все еще держит открытой пальцами, пока не достигает маленького плотного кольца мышц, которое до сих пор оставалось незамеченным.

— Восхитительный вкус, — бормочет он и снова облизывает меня.

Святое дерьмо. Мои ноги уже дрожат, из-за заоблачно высоких каблуков и надвигающегося оргазма. Они подгибаются подо мной. Кончики пальцев рук царапают мягкую обивку дивана, и я стону.

— Ты собираешься жестко кончить для меня сегодня вечером, Белль? — спрашивает он, стараясь, чтобы его голос звучал равнодушно.

— Боже, да, сэр, — выдавливаю я из себя.

— Давай посмотрим, какая она внутри, — бормочет он и без предупреждения погружает в меня палец. Я мокрая, но он плотно входит, и острая боль напоминает, как много еще мне скоро придется принять. От этой мысли я сжимаюсь вокруг его пальца, и он стонет. — Чертовски туго.

Он вынимает палец. Его рот отрывается от меня. На влажной обнаженной плоти нет ничего, кроме холодного воздуха. Я подвешена здесь, к голове приливает кровь, ноги подкашиваются, сердце бешено колотится.

Он шлепает меня по голой заднице.

— Поднимайся.

Но когда я пытаюсь приподняться, он наклоняется надо мной, накрывает меня, его руки обхватывают мое тело, чтобы обхватить мои груди. Он помогает мне встать, и я выпрямляюсь, прижимаясь спиной к его груди, его руки на моих грудях. Разминают их. Поглаживают соски. Я откидываю прядь волос с лица за плечо и оказываюсь лицом к лицу с определенной аудиторией. Один парень достал свой член и медленно работает им, не сводя с нас глаз. О Боже.

Затем Рейф поворачивает меня, и шепчет мне на ухо:

— Думаю, на сегодня хватит. Посмотри.

И, Боже мой, как я выгляжу.

Мы стоим перед зеркалом в полный рост.

Верх тела и ноги обнажены, платье все еще задрано на талии, а нижняя часть в миллиметрах от того, чтобы показать мою «посадочную полосу».

Волосы растрепались.

Лицо сильно покраснело.

Руки Рейфа обхватывают мои груди, приподнимая их, в то время как его большие пальцы поглаживают мои соски.

А его глаза? Прожигают меня взглядом поверх макушки в зеркале.

Я заворожена. Выгляжу совершенно распутной, а он — воплощение дьявола.

Зрелище такое чувственное. Невероятное. Я какая-то шлюха, которая почти голая стоит в секс-клубе, и ее вот-вот изнасилуют.

Понятия не имею, кто эта женщина, но прямо в этот момент я не могу представить себя на месте кого-то другого.

— Ты чертовски сексуальная, — рычит Рейф мне на ухо. Он отпускает мою грудь и обхватывает рукой за талию, притягивая к своей эрекции. — Тугая и горячая. Как раз такая, как мне нравится. Я оставлю тебя у себя на ночь. Пойдем со мной, тебе нужно поработать.

ГЛАВА 32

Белль

Эта комната гораздо больше напоминает секс-клуб, чем та, в которой я играла роль послушницы. Темно-синие стены напоминают квартиру Рейфа. Их украшают хрустальные бра в стиле деко с приглушенным светом. Стоит лакированный шкаф, вероятно, битком набитый необычными игрушками, несколько таких же необычных крючков на потолке и огромная кровать с темно-серыми простынями, нелепым количеством разбросанных подушек и отсутствием пододеяльника.

Если комната кричит о секс-клубе, то кровать определенно кричит об оргии.

Но все это на самом деле не имеет значения, потому что Рейф стоит у меня за спиной, нависая надо мной, и тепло его тела обжигает мою обнаженную спину и бедра. По пути в комнату я умудрилась прикрыть волосами грудь, придав себе вид русалки, встретившей проститутку, что отчасти защищало мою скромность.

Он кладет руки мне на плечи и поворачивает лицом к себе. Рейф такой великолепный, с густой темной щетиной, от трения о которую я уже испытала много оргазмов, и черными глазами в обрамлении ресниц, которые, кажется, хранят тайну всех грехов, которые я еще не совершила.

Он наклоняет голову и прижимается губами к моим, одной рукой грубо сжимая мои волосы на затылке, крепко прижимая меня к себе, а другую просовывает под собранную ткань на талии и сильно сжимает мои ягодицы. Его эрекция безумна — чистая сталь. Я рада, что не я одна так взволнована мыслью о том, что он держит меня в запертой комнате и делает со мной все, что заблагорассудится.

Его поцелуй такой страстный, с исследующим языком, жадно скользящими губами и скрежещущими зубами. Он горячий, влажный и отчаянный. Его пальцы отпускают мои ягодицы, ногти царапают спину, прежде чем он отстраняется от меня, тяжело дыша.