— Надеюсь, ты готова, — говорит он низким, угрожающим тоном. Его рука в моих волосах не дает мне пошевелить головой, а губы все еще так близко к моим. — Я собираюсь хорошенько с тобой поработать.

О Боже, да.

— Я ваша, сэр. Делайте со мной, что хотите. — я облизываю губы в предвкушении. Мои стринги, может, и не такие плотные, но без них я прекрасно осознаю, насколько влажная. Влага стекает по моим бедрам, и если он продолжит со мной разговаривать и обращаться в таком тоне, я превращусь в лужицу желания. И смазка не понадобится.

Он распускает мои волосы.

— Сними платье. Туфли и ожерелье оставь. Потом я хочу, чтобы ты встала на колени. — он лезет в карман и бросает на тумбочку сложенную пачку банкнот, скрепленную зажимом для денег. — Заберёшь это позже, когда удовлетворишь меня.

Я женщина с высшим образованием, и я искренне благодарна за предоставленную мне привилегию выбора. Меня тошнит от мысли о ежедневных унижениях и опасностях, с которыми сталкиваются секс-работники в реальном мире.

Но это не реальный мир.

А передо мной стоит самый красивый, уверенный в себе, доминирующий, сексуально опытный мужчина, которого я когда-либо встречала.

Обращается со мной как со своей проституткой.

Приказывает раздеться, в то время как он остается полностью одетым.

Встать на колени и взять его в рот.

И сказать, что этот сценарий возбуждает меня, все равно что назвать Рейфа Чарльтона приличным парнем.

Я вне себя.

Оборачиваю платье вокруг талии, чтобы найти боковую молнию, и тяну. Я так возбуждена, что мои движения становятся резкими. Неистовыми. Я не могу думать ни о чем другом, кроме как о том, как сильно мне хочется, чтобы язык Рейфа снова коснулся моего клитора, а его сильные пальцы оказались внутри меня. Я расстегиваю молнию и покачиваюсь, так что платье спадает с моих бедер, образуя на полу дорогую лужицу.

Я изящно выхожу из него, глядя на Рейфа снизу вверх в поисках одобрения.

На его лице — выражение едва сдерживаемого вожделения; его красивые брюки торчат огромным шатром. Я слегка поправляю волосы одной рукой, чтобы лучше обнажить грудь. На мне серебристое колье и туфли на каблуках, и если я когда-либо чувствовала себя сильной, потрясающе сексуальной и готовой к тому, что ждет меня впереди, то это именно тот момент.

Я подхожу к нему вплотную, а он отступает назад, с глухим стуком ударяясь о дверь. Сокращаю расстояние, на секунду поднимаю на него взгляд из-под ресниц, чтобы убедиться, что он обращает на меня внимание, и опускаюсь на колени.

Боже, у меня хорошо получается. Если у Либермана что-то пойдет не так, может, я смогу стать стриптизершей.

Его пальцы ерошат мои волосы.

— Черт, ты такая сексуальная, — стонет он. — Такая хорошая маленькая шлюшка, делаешь то, что я тебе говорю.

— Спасибо, сэр. — хлопаю ресницами.

Он снова стонет, откидывая голову назад и ударяясь о дверь.

Мои губы на уровне его ширинки. Я расстегиваю ремень, поражаясь силе, которую ощущаю в этот момент. Хотя, видит Бог, он мог бы поднять меня, перекинуть через плечо и разорвать на куски за считанные секунды. Он приказал мне встать на колени и обслужить его, и все же в эту секунду вся власть принадлежит мне.

Взявшись за ремень, я тянусь к застежке, а затем расстегиваю молнию, и его член вылетает наружу.

Боже, какой он огромный. Массивный, твердый и текущий, у него темная макушка, кожа по всей длине натянута так туго, что блестит. Он как фаллоимитатор, который Мэдди держит рядом с кроватью и однажды настояла на том, чтобы показать мне.

Мне нравится его запах.

Мне нравится, как он слегка пахнет гелем для душа, но гораздо больше — сексом, феромонами и мужчиной.

Мне нравится, что я стою перед ним на коленях, слегка раздвинув ноги, мой клитор возбужден, а соски напряжены и округлены.

Я сжимаю его член, и он с наслаждением и болью втягивает в себя воздух.

А потом я приступаю к работе.

Он хочет, чтобы проститутка сделала ему минет?

Он получит минет проститутки.

Я облизываю восхитительную влагу на его головке. Смыкаю вокруг него губы, прежде чем отстраниться. Обхватываю его яйца, поднимаю член вверх и медленно провожу языком по нижней стороне его ствола. Когда добираюсь почти до самого верха, останавливаюсь и провожу языком по нежной подушечке, прежде чем добраться до самой макушки.

Я наслаждаюсь мучительными звуками, которые он издает горлом, шепотом ругательств и угроз, которые начинают слетать с его прекрасных губ.

Ты маленькая гребаная красотка.

Боже, сегодня вечером тебя будут жестко трахать. Ты сама напрашиваешься на это, дразня вот так.

Возьми. Прими меня целиком, милая. Мне нужно, чтобы ты доила мой член.

Как хороший маленький профессионал, я делаю, как он говорит, облизываю губы и обхватываю его, прежде чем взять в рот как можно глубже. Я принимаю его в горло, чувствую, что меня начинает тошнить, замираю, моргаю и проталкиваю его еще глубже.

Он награждает меня шипением. Да, черт возьми.

По мере того, как я принимаюсь за работу, вводя и выводя его изо рта, мой язык делает все возможное, чтобы добавить ощущений, мои пальцы дразнят его яйца, а его рука теребит мои волосы, я все больше и больше возбуждаюсь.

Мне нравится, когда он использует меня.

Я люблю, когда он нуждается во мне.

Мне нравится видеть его таким, словно он едва помнит собственное имя. Я не уверена, что он сможет держать себя в руках и оставаться в образе, но подозреваю, что он относился бы ко мне точно так же, если бы мы были просто Белль и Рейф.

Ничего не могу с собой поделать. Стону в такт, пока сосу член, представляя, как он вынимает его и проводит влажной головкой по моим напряженным соскам, по моему жаждущему клитору.

— Ты такая маленькая шлюшка, — говорит он. — Тебе нужны мои пальцы на тебе, детка?

Я издаю утвердительный звук, когда сосу. Это звучит как «ммм».

— Господи, — шепчет он. — Тебе нужно удовлетворить меня, и тогда я получу удовольствие, заставив тебя кричать на весь гребаный клуб. Ты мокрая?

Я киваю.

— Покажи мне.

Я послушно отпускаю его яйца и провожу пальцем по своей промежности. Боже, как там скользко. Это восхитительно. Я поднимаю руку, а он наклоняется и хватает меня за запястье, подтягивая выше. Его губы обхватывают мой палец, и он сильно посасывает, его язык обводит кончик моего пальца чрезвычайно выразительным и просто грубым способом. Я практически плачу от несправедливости того, что это происходит не там, где мне нужно.

— Я близок, — бормочет он. — Прикончи меня.

И я делаю это. Провожу по члену рукой, ртом и языком, заглатывая глубже. Рейф обхватывает руками мою голову, чтобы двигать ею так, как он хочет. И по мере того, как я увеличиваю темп и глубину своих толчков, он толкает мою голову так, что входит в меня все глубже и глубже.

Это самое странное, потому что нет ничего приятного в том, чтобы вызвать рвотный рефлекс, и все же то, как он использует мое тело для своих собственных примитивных, эгоистичных нужд, вызывает у меня смесь стыда и желания, разливающуюся по венам, как сильнейший наркотик.

— О, боже мой, — стонет он. — Господи, блядь, как хорошо.

А потом он напрягается и прижимает мою голову к себе, а я моргаю, рвусь и сопротивляюсь, пока он кончает мне в рот горячими, яростными толчками, врываясь с такой силой, что дверь непрерывно бьется о косяк.

— Бля-я-дь! — стонет он глубоко. Это лучший звук, который я когда-либо слышала.

Я беру все, а затем проглатываю одним разом, медленно вытаскивая его из себя. Его член все еще почти твердый, все еще красивый, и я посасываю и вылизываю его дочиста, прежде чем выпустить и сесть на пятки. Моя рука лежит на его бедре, и он берет ее и сжимает так, чтобы я знала, что это для меня, а не для случайной проститутки, за которую я себя выдаю.

Он с трудом отрывает голову от двери и смотрит на меня, стоящую на коленях, мои соски так напряжены, что могут отвалиться, тело открыто и готово для него. Судя по выражению глаз Рейфа, ему нравится то, что он видит.