И, черт возьми, это сработало. Но, может быть, мне нужно больше. Может быть, мне нужно немного близости после этого, чтобы я не чувствовала себя полной шлюхой, когда кончу.

Возможно, мне не нужно оставаться наедине со своими мыслями.

Взгляд Рейфа, полный нежности, исследует мое лицо, словно ищет ответа.

— Послушай меня, милая. Той другой женщине — Иззи — это нравится. Я был для нее всего лишь разминкой. Она бы провела там всю ночь. Для нее это ничего не значило. — он сглатывает. — Я собирался уйти от тебя сегодня вечером, потому что так было предусмотрено программой, а не потому, что я этого хотел. Это было сделано для того, чтобы не размывать границы. Мы все прекрасно понимаем, что должны соблюдать строгие правила с участниками, чтобы не взваливать на них много лишнего.

Я смущенно поеживаюсь, глаза снова щиплет. Моргаю и опускаю взгляд на его рубашку. Боже, какой у него плоский живот. Наверняка, он как стиральная доска.

— Я знаю это. Понимаю, поверь мне.

На самом деле, я прекрасно понимаю. Я неплохо знаю, что это не больше, чем программа, а Рейф — мой наставник и учитель, и на этом всё. Если я хочу получить эмоциональную поддержку после достижения своих сексуальных целей и удовлетворения потребностей, я должна искать ее внутри себя. Он не может мне этого дать. И я не хочу, чтобы он думал, что все испортил, потому что его нуждающаяся, юная, невинная клиентка не справилась.

— Я хочу тебе кое-что сказать, — говорит он. — Смотри на меня, пока я говорю это, Белль.

Я поднимаю взгляд к его прекрасному лицу.

— Каждый раз, когда я трахал свой кулак, трахал другую женщину или лизал ей, — говорит он медленно и обдуманно, — я представлял, что это была ты. Каждый. Чертов. Раз. С тех пор, как впервые встретил тебя на вечеринке у твоих родителей.

Я потрясенно смотрю на него, не понимая, о чем он говорит.

— Что? — произношу я глупо, не в силах осознать сказанное.

— Мои мысли об этих идеальных губах, обхватывающих мой член, появились примерно через три секунды, как я только посмотрел на тебя, — говорит он, и у меня отвисает челюсть, потому что это такие безумные слова на любом уровне.

Не может быть, чтобы я произвела такое мгновенное впечатление на такого великолепного мужчину, как Рейф. Ни за что на свете.

— Ты несешь полную чушь, чтобы подбодрить меня, — говорю я ему.

— Нет. — в его глазах пляшут озорные огоньки. — Давай посмотрим. Минет за три секунды, а через пять я уже представлял твою сексуальную историю. Я прикинул, что ты спала только с одним парнем, вероятно, с хоккеистом по имени Карл, и он ни разу не довел тебя до оргазма.

Я удивленно смеюсь.

— Что ж, ты ошибся.

— Теперь я это знаю. — он улыбается, и когда этот мужчина улыбается мне, я чувствую, что все в порядке с миром. Он потрясающий. — Карл не трахался с тобой. И ему не удалось засунуть ни язык, ни пальцы в твою киску, верно?

Я качаю головой, прикусывая губу. Почему он такой грязный и в то же время такой милый?

— Гарри, вообще-то. И да, он был хоккеистом. Как, черт возьми, ты это узнал?

Он закатывает глаза.

— Так предсказуемо. Но я рад, что ты оставила это для меня. — его голос становится тише и глубже. — Я рад, что был первым, даже если в комнате был чертов Каллум.

— Твой член определенно первый, который я взяла в рот, — говорю я ему, удивляясь, что могу произнести эти слова сейчас, и мысленно ставлю себе пять за то, что перешла от «пениса» к более беспечному «члену».

Он улыбается, как школьник.

— Мне это нравится. — его пальцы сжимаются на моей талии. — Мне это чертовски нравится, милая. Господи, я счастливый ублюдок.

От того, как он смотрит на меня — с желанием, удивлением и нежностью, — у меня перехватывает дыхание. Я не могу до конца поверить, что Рейф Чарлтон, в распоряжении которого целый клуб опытных женщин, смотрит на меня так, словно я единственная женщина на свете. Это невероятно. У меня сжимается сердце.

Его взгляд перемещается на мои губы, и я больше не могу этого выносить.

Я наклоняюсь вперед, кладу ладонь на его квадратную, покрытую щетиной, челюсть и целую его.

ГЛАВА 24

Белль

Боже, как же он хорошо целуется.

Его губы полные и мягкие, как подушка, а резкая грубость его языка контрастирует так удивительно, что я теряюсь в ощущениях. Тонкий мускусный аромат, который я внезапно осознаю — это мой собственный запах.

На лице Рейфа.

О боже.

Но я не зацикливаюсь на этой мысли, потому что его пальцы скользят вверх и вниз по моей шее, задевая ключицу, когда он целует меня страстно, роскошно и так идеально, что я впадаю в блаженство. Это точно так же, как он целовал меня прошлой ночью в кресле. Я обвиваю руками его шею и запутываюсь пальцами в его густых волосах, чтобы придать его лицу нужный угол, приближая наши губы.

Наши языки исследуют друг друга и переплетаются, губы соприкасаются, а рука Рейфа, обвивающая мою талию, удерживает меня, создавая кокон, в колыбели его тела. Я хочу гладить его шею так же, как он гладит мою. Дергаю за воротничок, и он легко снимается — это всего лишь маленький кусочек пластика.

Я борюсь с первой пуговицей на его рубашке, когда Рейф обхватывает мое запястье своими пальцами и отстраняется.

— Встань на секунду, — говорит он, и я стою, сбитая с толку.

Через мгновение он оказывается рядом, ловко расстегивая ту самую трудную пуговку, а его искусные пальцы движутся вниз. Удивительная кожа и легкая растительность появляются с каждым движением.

— Что ты делаешь? — глупо спрашиваю я.

— Раздеваюсь, а потом сниму с тебя халат, и после этого мы проведем время в близости, о которой, я подозреваю, ты мечтала, после того как я кончил на твою грудь. Затем мы примем душ, и я приведу тебя в порядок. Поняла?

Я открываю рот, чтобы возразить, но взгляд, который он бросает, полон настойчивости и соблазна — несомненно, я понимаю, что не могу отказать. Я соглашаюсь с его предложением, любуясь захватывающим зрелищем, как Рейф снимает с себя рубашку. Он лихо справляется с манжетами, и вот рубашка уже на полу, а он берётся за ремень.

Я стою и восхищаюсь красотой, которая возможна в мужском обличье. У него загорелая кожа, четко очерченные грудные мышцы, покрытые редкими темными волосками, широкие плечи, сильные руки с превосходным рельефом. Но затем он наклоняется, чтобы снять ботинки, носки и брюки, и я ошеломлена. Я поражена его невероятной красотой, грацией его тела.

Он снова возбужден, его эрекция кажется еще более впечатляющей и пугающей на фоне обнаженного тела. Эта штука действительно массивная. Физика того, как она проникает в меня, кажется мне сомнительной.

Он подходит ко мне с хищным выражением лица и кладет руку на узел пояса.

— Можно?

Я снова киваю, не отрывая взгляда от его лица. Он аккуратно развязывает мой пояс, стаскивает халат и обвивает меня рукой вокруг талии, притягивая ближе к себе. Я встаю на цыпочки, наклоняю к нему лицо и снова обвиваю руками его шею, и, о Боже мой.

Это оно.

Невероятно совершенное ощущение его твердого тела, теплой кожи, соприкасающейся с моей. Мои соски соприкасаются с его мускулами и волосами на груди, и я слегка прижимаюсь к нему. Рука на моей спине перемещается ниже, пальцы скользят по моей попке, так что мы плотно прижаты друг к другу, а эрекция упирается мне в живот.

Он согревает меня, его тепло наполняет каждую клеточку. Одна рука нежно гладит мои волосы, и я выгибаюсь навстречу его прикосновениям. Вот, чего мне не хватало. Нет сомнений, что он искусен в обращении со своими пальцами и языком (и, уверена, с этим огромным членом), но для меня это совершенно другое волшебство, своего рода алхимия, которая возникает из-за того, что великолепный, живой мужчина пытается сделать так, чтобы каждая клеточка твоей кожи сливалась с его.

Это алхимия — чувствовать, как колотится его сердце под моей рукой, когда я прижимаю ладонь к его грудным мышцам.

Это чудо — бархатистая кожа на его спине под моими пальцами. Я имею в виду, у каких парней вообще может быть такая нежная кожа?